Потом он поднялся, вместе со мной на плече, и зашагал по лестнице.

— Микки! — крикнула я.

Он не ответил.

Я была так зла, что решила, что падение с его плеча вряд ли меня убьет, поэтому попыталась вывернуться.

Будучи обученным пожарным, он просто отрегулировал свою хватку, удерживая меня на месте, и продолжал идти.

По коридору.

В мою спальню!

— Отпусти меня, Микки Донован! — завопила я.

Он сделал, как я просила, но только после того, как уперся коленом в мою кровать и сбросил меня с плеча на одеяло.

У меня перехватило дыхание, когда он мгновенно придавил меня своим весом.

Я посмотрела в его сердитые, очень горячие, удивительно красивые голубые глаза, и мне сразу же пришло в голову, что это я сделала их такими.

Я.

— Микки, — прошептала я.

И опять это было все, что я успела сказать до того, как он меня поцеловал. В пыльной строительной одежде, его вес и жар прижимали меня к кровати, его рот был влажным, горячим и требовательным.

Я попыталась отбиться от него.

И потерпела неудачу.

И если я чему-то и научилась, так это перестать бороться, когда это ни к чему не приводит, и найти альтернативные способы получить то, что нужно.

Поэтому я сделала это и поцеловала его в ответ.

В ту же секунду он издал сексуальный, мужественный звук, который проник в мое горло и взорвался прямо у меня между ног.

Начало положено.

И в кои-то веки я получу то, в чем нуждаюсь я.

Я получу это.

Но Микки мне поможет.

Мне было наплевать на его пыльную строительную одежду. Я не беспокоилась об отсутствии практики. Не напрягалась из-за того, что не собиралась делать это так, как нравится Микки.

Я просто брала то, что хотела, целовала его, прикасалась к нему, срывала с него рубашку.

Он выгнулся, чтобы позволить мне сделать это, затем вернулся ко мне, перекатывая нас так, чтобы я оказалась сверху, затем приподнялся, все еще целуя меня. Я была вынуждена его оседлать, и его руки потянулись к подолу моей майки.

Я подняла руки, он стащил ее и отбросил прочь. Затем я положила руки по обе стороны от его головы и собиралась погрузиться в следующий поцелуй, но остановилась, когда Микки провел губами по коже над бежевым кружевом поверх клюквенного шелка моего лифчика, а затем, без предупреждения спустился ниже и, сквозь кружево и шелк, быстро и жестко втянул сосок в рот.

Я выгнулась назад, вжимаясь в его бедра.

Но я ошиблась.

Вот теперь начало было положено.

И это было дико.

Он брал.

Я брала.

Он кусал, лизал, сосал, целовал, гладил и щупал.

Я кусала, лизала, сосала, целовала, гладила и щупала.

Он мог бы поспорить, но я испытывала намного больше всего, что можно было воспринять всевозможными способами, и все это было твердым, горячим и ошеломляющим.

На мне не было ничего, кроме трусиков, а на Микки — только джинсов, наши рты сомкнулись, языки переплелись, тела слились воедино, я провела рукой по его ширинке, поглаживая твердое, толстое, длинное и многообещающее естество, когда я вскрикнула, потому что Микки прервал поцелуй и подтянул меня вверх.

Он улегся на спину, а я на него.

На него.

Оседлав его лицо.

Опираясь на одну руку, другую я опустила между его губами и моей киской, и отодвинула в сторону полоску ткани моих трусиков, внезапно его язык зарылся внутрь.

Боже.

Да.

— Микки, — выдохнула я.

Он ничего не сказал. Он был занят пиршеством.

И он поглощал, лизал, сосал, трахал языком и брал меня, вознося высоко, отправляя в полет к небесам, прежде чем ввел два пальца внутрь, сильно втянул мой клитор, и я воспарила, выгибаясь, стонала, вздрагивала и кончала.

Это было так сильно, что я не могла дышать. Всхлипывая и задыхаясь, он продолжал сосать и трахать меня пальцами, поднимая все выше, пока не остановился, мягко оттолкнул меня, сорвал трусики с моих ног, перевернул меня на спину и накрыл сверху.

— Микки, — прошептала я, все еще чувствуя это, все еще летая в облаках.

Я также почувствовала, как он что-то делает у меня между ног.

Затем он прошептал в ответ:

— Хорошо?

Хорошо?

Нет.

Не было слов, чтобы описать, что я почувствовала, когда Микки отправил меня на небеса.

— Да, — выдохнула я.

Я увидела, как усмешка отразилась в его сверкающих глазах, прежде чем он предупредил:

— Готовься получить еще.

Прежде чем я успела это сделать, он вошел в меня.

О да, то, что я гладила, было многообещающим.

Жесткий. Толстый. Длинный.

Удивительный.

Я выгнула спину, обхватив его ногами, когда он толкнулся сильно, глубоко, быстро.

— Да, — захныкала я, не спускаясь, а снова карабкаясь вверх.

— Да, — прорычал он и поцеловал меня.

Я поцеловала его в ответ, прижимая к себе, скользя руками по мускулам его спины, по его коротко остриженным волосам, всячески притягивая его глубже, ближе, желая, чтобы он парил в небесах вместе со мной.

Я знала, что он близко, чувствовала это, предвкушала это, а потом я это потеряла.

Но только на секунду, когда он вышел из меня, перевернул на живот, раздвинул мои ноги коленом, занял позицию, дернул меня за бедра вверх и снова вошел, впиваясь пальцами мне в ребра и притягивая на себя.

— Да, — повторила я на выдохе, толкаясь назад, когда он ударял навстречу.

Микки не сказал ничего вразумительного, но сила его ворчания соответствовала силе его движений, и оба толкали меня выше.

— Микки, — выдохнула я, снова начав парить.

— Спинка кровати, — ответил он.

Я слишком далеко улетела, все, что я могла, это продолжать толкаться назад и моргать.

Теперь я уже никак не могла вернуться.

Он вышел из меня, снова перевернул, приподнял вверх, пока я не врезалась в изголовье кровати, и приблизившись ко мне на коленях, Микки снова вошел в меня.

Я посмотрела в его голубые глаза и простонала:

— Милый.

— Да, Эми, — проворчал он, одной рукой обнимая меня за талию и прижимая к себе, а другой скользя по моему бедру.

Его большой палец надавил на клитор, когда он глубоко вонзил свой член.

— Милый, — выдохнула я и исчезла, обняв его за плечи и упершись пятками в его задницу. Сила моего оргазма стиснула его член, а я крепче прижималась его к себе и боролась за воздух. Когда блаженство пронзило меня, я воспарила так высоко, что казалось, для дыхания не осталось кислорода.

— Черт, поразительно, — проворчал он, прежде чем простонал, — Эми, — и дико трахнул меня, уткнувшись лицом в мою шею, снова толкая меня выше, заставляя держаться дольше, чувствовать глубже, и он присоединился ко мне.

Удары стали стихать и замедляться, прежде чем он вошел еще раз и остался там. Он скользнул губами вверх по моей шее, вдоль подбородка и выше, поймав мои губы, проникая языком внутрь, целуя меня, на этот раз влажно и сладко.

Я прижала его к себе и поцеловала в ответ.

Все еще нуждаясь в кислороде, я оторвалась от него и прильнула лицом к его горлу.

Микки скользнул рукой между нами, по моему животу, мне под спину, сжимая руки и глубоко вдавливаясь, давая мне сексуальное, сладкое объятие, когда спросил:

— Ты в порядке, детка?

Я была в порядке.

В абсолютном порядке.

Даже несмотря на то, что он свел меня с ума.

Он сжал меня, настаивая:

— Эми.

— Я в порядке, — еле слышно ответила я.

Он все услышал. Прочел это в моем ответе.

Он знал, что свел меня с ума.

Я поняла это, когда его тело начало трястись и низкий удовлетворенный смешок завибрировал в груди, но он сделал это, двигаясь назад. Он прижимал меня к себе, и я понимала, что он делает, выходя из меня, укладывая в постель и касаясь губами моего горла, прежде чем прошептать:

— Сейчас вернусь.

Он откатился в сторону и натянул на меня одеяло, выдернув его из-под нас.

Мгновение я смотрела на потолок, прежде чем переместиться на свою сторону кровати, томно потянуться, потом свернувшись в клубочек, натянула одеяло на плечо.