– Нельзя, – подтверждает хорунжий.

– По статуту не положено, – объясняет сотник, – Самоубивца.

– На берегу можно.

– Ага. Возле оврага.

– Точно. Его там никто не найдет.

Игонькин пробует пальцем остриё косы. Режется. На пальце появляется кровь. Игонькин сунет палец в рот.

– Самому косой не получится, – комментирует Чуприна, – Для таких целей лучше серп взять.

– Ага. И наточить лучше, чтоб сразу, – советует Крутиус, – А то потом придется мучиться.

– Я оселок могу дать, – предлагает хорунжий, – Он у меня славный. Вмиг серп наточит.

Игонькин смотрит на них с удивлением. Он ждет, что те будут его отговаривать от самоубийства, а выходит наоборот.

– И не уговаривайте меня! Всё равно умру!

– Только давай скорей, – просит Крутиус, – чтоб засветло похоронить успели.

Игонькин ставит косу на место.

– Вы издеваетесь?

– Ни сколько, – отрицательно вертит головой Чуприна.

– А вот не буду я сейчас помирать! – Заявляет офицер.

– Ну, и правильно, – положительно принимает это решение сотник, – Зачем грех на душу брать.

Чуприна снова закручивает на голове хохол:

– Вот я и говорю: зачем черному человеку письмо Суворова? Он же души собирает. Один ответ: незачем!

– Вот и выходит, – кивает Крутиус, – что не он это письмо взял, а кто-то другой.

– Другой? – Спрашивает Игонькин.

– Другой.

– А кто?

– Вот это и нужно выяснить, – предлагает Чуприна.

– Правильно! – Говорит сотник, – А ты – «позор»! «Смыть кровью»! Найдешь, письмо и никакого позора не будет.

– Только трудно это будет сделать, – вздыхает хорунжий.

– А я знаю, кто нам поможет, – вдруг оживает Игонькин. В его глазах загораются огоньки.

– Кто? – Задает вопрос Крутиус.

– Танцюра. Максим.

– Это кто?

– Вчера из плена вернулся, – рассказывает Чуприна.

– Ты уверен в этом, хорунжий? – Сомневается сотник, – Вдруг он турецкий лазутчик.

– Если б он им был, сотник, ещё б ночью с письмом сбежал.

– А он согласится помочь?

– А мы его попросим, – предлагает Чуприна.

Во дворе стоят Дарина, Милка, Максим, Исаак, кузнец Иван, дьяк Омелько, одноглазая старуха и Скорик. Дверь на сеновал медленно открывается. Это служит сигналом для женщин. Они поднимают руки к небу и принимаются голосить.

– Молодой какой, а оставил нас! – Начинает Дарина.

Ей вторит одноглазая старуха.

– Ой, молодой! Ой, молодой!

Первым из сеновала бодрым шагом выходит Игонькин, надевая свитку и шапку. Женщины удивленно смотрят на него.

– Хватит меня оплакивать, милые женщины, – просит офицер.

Следом за Игонькиным во дворе появляются казаки.

– Решили мы с громадой расследовать это загадочное происшествие, – говорит сотник Крутиус, – потому как возникли у граждан людей каверзные вопросы.

– Короче, слухай, Максим, – объясняет хорунжий Чуприна, – у господина офицера до тебя дело есть.

– Какое дело? – Спрашивает Максим.

– Государственной важности! – Поднимает вверх палец Чуприна.

Игонькин выходит вперёд.

– Максим, мы просим тебя разобраться во всем и найти пропавшее письмо…

– Найти письмо? – Удивляется Максим, – Ты шутишь? Я никогда такими вещами не занимался. Сомневаюсь, что у меня получится.

– Тогда мне остается: камень к ногам и с обрыва в воду! – Сообщает офицер, – Другого выхода, чтобы спасти свою честь, я не вижу.

– А нам слава какая? – Задает вопрос Крутиус, – Все ж будут говорить, что у нас червь завёлся.

– Который «черным человеком» называется, – продолжает Чуприна.

– Никакого черного человека нет, – категорически заявляет Максим.

– Вот и докажи это, – предлагает хорунжий, – А мы тебе поможем, правда сотник?

Крутиус важно кивает.

– Поймать его трудно будет, – задумывается Максим, – Занятие не для простого ума.

– У тебя его на двоих хватит, – хвалит Максима офицер, – Я это точно знаю.

– Ладно, – соглашается Максим, – Я попробую.

Он осматривает всех. Все облегченно выдыхают. Исаак улыбается. Милка радостно прижимается к кузнецу Ивану, а Скорик кладет тому руку на плечо. Дьяк Омелько крестится. Дарина поправляет платок, Игонькин, Крутиус и Чуприна благодарно пожимают Максиму руку.

– А дед Сирко где? – Спрашивает Максим.

– Он ещё ночью, как чумной, со двора сбежал, – сообщает Крутиус.

Скорик выходит вперёд.

– Если за ним сходить нужно, то я готов.

– Не надо, Скорик, – говорит Максим, – Я с ним потом разберусь.

Крутиус начальственно кашляет. Все обращают на него внимание.

– Если ты найдешь того, кто это сделал, получишь от меня благодарность, – сообщает он, – а сверху целых пять гривен.

– Я обещаю заплатить, – произносит Игонькин, – Когда мне матушка денег вышлет.

– От меня получишь бесплатное столование раз у неделю, – выходит вперед Исаак.

– А я буду прибираться в твоей хате, – нежно произносит Дарина.

– У меня хаты нет, – разводит руки в стороны Максим.

– Ну, будет же…

Максим кланяется всем в пояс. Все кланяются ему в ответ.

– Спасибо всем, – благодарит он, – Ничего мне от вас не надо. Мне Отечеству нашему помочь хочется. России нашей многострадальной…

В калитку входит трезвый дед Сирко.

– Привет, честной компании.

– Здоров будь, дед Сирко! – Отвечает хорунжий.

– Куда это ты вчера ночью чесанул? – Спрашивает сотник.

– Не куда, сотник, а от кого… – объясняет дед Сирко, – От черта проклятого, что ко мне в постель вчера залез. Я его хотел прогнать да голову оторвал.

– Черту? Голову? – Удивляется Максим.

– Вот этими руками! – Показывает дед руки, – Вот такую голову, вот с таким рылом!

Чуприна и Крутиус переглядываются. Дед Сирко выходит на середину двора. Все с интересом рассаживаются вокруг него, готовясь слышать очередную байку.

– Да ну? Не может быть! – Не верит кузнец.

– Может! – Сообщает дед, – После такого страха у меня весь хмель из головы вышибло. Я так испугался, что только у себя дома до тямы дошёл. И то, только после того, как три раза «Спаси и сохрани» прочитал.

Все, улыбаясь, кивают головами, а дьяк Омелько поднимает вверх палец.

– Вот что молитва с человеком делает!

– Причем, я эту молитву никогда выучить не мог, как ни старался, – продолжает Сирко, – а тут каждое слово сразу вспомнилось.

Все смеются. Дьяк Омелько грозит деду Сирку пальцем.

– Опять богохульствуешь.

– Не опять, а снова.

Дед Сирко поворачивается к Максиму.

– Ты чего меня вчера здесь оставил, Максим? Я чуть не помер.

– Я тебе, дед, предлагал идти домой, – оправдывается тот, – но ты отказался.

– Нужно было меня силой от сивухи оторвать, раз у меня такой силы нету. Вот оно уважение к старшим. В наше время такого не было.

Все, подтверждая слова деда, кивают.

– Я, понимаешь, попал в дьявольские жернова, а тебе все равно.

– Нет, дед, – говорит Максим, – Не все равно. Мне твоя помощь нужна. Надо сложное дело распутать.

– Это мы можем, – сразу соглашается тот, – Говори, что нужно делать?

– Для начала, покажи, где ты вчера с чертом встречался?

– Идём, – предлагает дед Сирко, – Тут недалече.

Максим, Игонькин и дед Сирко идут в дом.

Максим заходит в комнату Дарины. Дед Сирко останавливается у двери, не решаясь заходить внутрь.

– Это здесь ты у черта голову оторвал? – Спрашивает Максим.

– Ага. Здеся, – подтверждает дед.

Максим осматривает комнату.

– Где же обезглавленное тело? – Интересуется Игонькин.

– Ушло, – сообщает Сирко.

– Куда?

– В потусторонний мир.

Максим заглядывает под кровать. Достает муляж головы дикого кабана. Показывает деду Сирку.

– Это она?

Дед Сирко крестится.

– Максим, что это означает? – Вырывается у Игонькина.

– Кто-то старательно всех пугал, – задумчиво отвечает Максим.