Способность соображать постепенно возвращалась, и капитан понял, что Ри не удержалась и применила идиллийские феромоны. Из желания напакостить или инстинктивно – непонятно, но, чёрт подери, как же это было… прекрасно.

– Чёртова девка, – повторил Нэйв, но в его голосе звучало лишь восхищение.

Вернувшись в ванную, он ополоснул лицо и шею, стараясь смыть остатки слюны, в которой могли содержаться феромоны. От более тщательного мытья удерживала необходимость сохранить образ удачливого любовника. Смазанная помада отлично вписывалась в портрет, создавая впечатление, будто Нэйв не слишком успешно попытался её оттереть перед возвращением в общежитие.

Так оно и оказалось. На проходной его встретил дежурный, знакомый лейтенант, с которым Грэм пару раз сидел в баре.

– Вижу, – ухмыляясь, заметил дежурный, – вечер удался. Что хоть за девка?

– Огонь, – ничуть не кривя душой, признался Нэйв. – Билли, без прикрас: сам из штанов выскочишь даже раньше, чем сообразишь, что их расстегнуть надо.

– И где ж ты такую оторвал? – с завистью спросил Билли.

– Вчера на вечеринке познакомились, – Нэйв зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью. – Мы там оба работали. Правда, в разных плоскостях.

– Она, полагаю, в горизонтальной? – хохотнул лейтенант.

В ответ Нэйв лишь многозначительно улыбнулся. В кармане коммлинк пиликнул входящим сообщением. Фото с незнакомого номера, зато с уже знакомыми видами. На изображении было все, начиная с искривлённых в издевательской ухмылочке губ и серокожего тела с задранным до середины груди топом и заканчивая расстёгнутой верхней пуговкой штанов. Сообщение для стороннего наблюдателя выглядело извинением, но капитан понимал, что это мелкая издёвка.

«Прости, что пришлось уйти так рано».

Грэм хмыкнул.

– Вот, сам оцени, – сказал он, показывая снимок лейтенанту.

– О-бал-деть, – Билли присвистнул. – Чёрт, вот тебе свезло-то.

– Кому повезётся – у того и петух снесётся, – ответил поговоркой Грэм, набирая ответ.

«Ничего страшного, сладкая. Было здорово». Поразмыслив, капитан дописал: «С нетерпением жду следующего раза». После чего добавил сердечко и целующий смайлик. Отправляя сообщение, Грэм подумал, что даже в курсантские годы не написал бы такое придурошное сообщение. Сейчас, видимо, пришло время получить этот бесценный опыт. Заодно столь высокоинтеллектуальная переписка укрепит у следящего за ним веру в окончательную деградацию капитана.

Эта мысль вызвала у Грэма улыбку, истолкованную дежурным по-своему.

– Судя по твоей лыбе, скоро повтор? – с завистью спросил он.

– Ну так, – не стал отрицать Грэм, с удивлением отметив, что на самом деле не против продолжения. Только более серьёзного и вдумчивого.

– Ладно, пойду я дрыхать. Выжала она меня досуха, – Нэйв хлопнул дежурного по плечу и отправился в свой номер.

Уже засыпая, капитан запоздало подумал, что зря отказался от предложения Ри. Это могло быть незабываемо.

Планета Новый Плимут. Столица

Свитари медленно обходила по кругу привязанного к стулу советника, глядя на него голодным, полным предвкушения взглядом. Теперь, когда вопрос с Нэйвом решился, настало время поразвлечься.

– У меня есть деньги, – отчаянно, уже практически потеряв надежду на счастливый исход, проблеял Шпее. – Много денег. Я заплачу, если вы меня отпустите. Вы знаете про «Иллюзию», в моих интересах никому о вас не рассказывать.

Гуннар, за ночь не раз слышавший это предложение, устало вздохнул. Вот ведь люди, ни ума, ни фантазии. Не в состоянии предложить ничего, кроме денег, будто на них свет клином сошёлся. Другое дело Хелли. Девочка знает толк в веселье. В отличие от сестры. Через распахнутые двери Гуннар бросил взгляд на сидящую в отдалении, в смежном пакгаузе, Иви. Ту происходящее интересовало мало. Она время от времени бросала взгляды на Шпее через открытую дверь и вновь утыкалась в графический планшет. Гуннар догадался, что она, как обычно, рисует странного парня с уродливым шрамом на полхари.

– Что вам нужно? – продолжал скулить советник. – Я всё рассказал!

– Не волнуйся, – промурлыкала Свитари, остановившись напротив лица пленника. – Я просто хочу провести с тобой время.

Она улыбнулась, скользнула на колени мужчине, нежно обняла за плечи и обвила ногами его спину, надёжно примотанную клейкой лентой к стулу.

– Когда-то тебе нравилось развлекаться со мной… Забыл?

Под растерянным взглядом советника она похотливо улыбнулась и провела языком по потной шее мужчины. Концентрация феромонов в слюне идиллийцев в несколько раз выше, чем они способны выделить в воздух. И действуют те быстрее.

– Это… какой-то розыгрыш? – обалдело спросил Шпее, ощущая совершенно немыслимое ещё минуту назад возбуждение. – Тупая шутка Васкеса? Конечно его, только он знает о станции…

В голосе чиновника послышалось непередаваемое облегчение. Свитари улыбнулась шире. Васкес – тот самый друг, что возил Шпее на «Иллюзию». С ним она тоже планировала встретиться, когда тот вернётся на Плимут.

– Я обижена тем, что ты меня не вспомнил, – капризно надула губки Ри. Она разомкнула кольцо ног, и каблуки звонко стукнули об пол. – Я вот хорошо тебя помню, сладкий. И твои руки на моей шее…

Пальцы девушки нежно скользнули по груди советника и сомкнулись у него на горле. Свитари жадно смотрела в расширившиеся от страха зрачки и усиливала хватку. Вопреки ожиданиям, это не было весело. Ещё час назад она мечтала, как придушит этого урода, отплатит его же монетой, но происходящее мало походило на фантазии. Придушить человека оказалось не так-то просто, пальцы свело от напряжения, а жертва лишь сдавленно сипела, по-рыбьи дёргаясь и открывая рот. Никакого удовольствия.

Нахмурившись, Свитари разочарованно вздохнула и разжала пальцы. Советник хрипло и часто задышал.

– Гуннар, одолжишь нож? – попросила девушка у мордоворота. – Я свой дома оставила.

– Ты же знаешь, для тебя что угодно, – с улыбкой пробасил тот, передавая ей финку.

Едва пальцы Свитари сомкнулись на рукояти, в крови забурлило знакомое возбуждение. Да, это нравилось ей больше. С того самого дня, как они с сестрой выпотрошили бывшего хозяина, ей хотелось повторять это снова и снова. Искромсать каждого урода, который обидел её или Эйнджи. Всех до единого.

Там, в джунглях ненавистного Эдема, Свитари обрела новую веру. Святыней её стал нож, а причастием – смерть.

– Не… – хрипло просипел Шпее, – …надо.

– Тебя самого такое когда-то останавливало? – с искренним любопытством поинтересовалась Свитари и вонзила нож в плечо пленника.

Тот пронзительно заорал. Эйнджела оторвала взгляд от планшета, понаблюдала за кричащим мужчиной и вновь вернулась к рисованию.

– Ну кто ж так делает… – скривился Гуннар.

Спрыгнув со стола, он взял Ри за вооружённую руку и поднёс к локтю жертвы. Шпее выпучил глаза и отчаянно задёргался, тонко воя на одной ноте.

– Смотри, – Гуннар щелкнул ногтем по кончику ножа. – Так глубоко погружать не надо…

И бывший горный егерь принялся объяснять внимательно слушающей девушке тонкости медленной казни. Та, как всегда, слушала внимательно, с горящим взглядом. Дурная девка. На всю голову дурная. Но такие Гуннару нравились. Честная месть и неприкрытое приличиями желание причинить боль обидчику он понимал куда лучше беспокойства о моде, богатстве, статусе и прочих иллюзиях цивилизованного мира.

Наигралась Свитари меньше чем за час. От шока и кровопотери Шпее в очередной раз обмяк и вырубился, да так, что все попытки привести его в чувство не дали результатов. Он ещё открывал мутные красные глаза, моргал, но на боль уже не реагировал. Разочарованно скривившись, Ри воткнула нож ему в горло и с почти детским любопытством наблюдала, как из жертвы толчками выходит кровь, а с ней и жизнь.

Эйнджела вновь отвлеклась от рисования и посмотрела на сестру с грустью и лёгким неодобрением. Но ничего не сказала.

– Молодец, – сдержанно похвалил Гуннар. – На двадцать минут дольше, чем в прошлый раз. И почти не заляпалась.