Они довольно быстро снова начали переписываться по электронной почте… Разумеется, для этого они использовали неофициальные адреса и компьютеры вне территории Академии. Проблема состояла в том, что Спок в письменной форме выражал эмоции немногим лучше, чем вживую. Обычно он лишь отвечал на её эмоции.

В своём первом письме ему она написала: Я беспокоюсь о тебе. Как ты, как справляешься с этим? Это так несправедливо, что человечный акт поддержки осудили по вулканским стандартам и вообще необоснованно, только потому, что ты осмелился пойти против условностей.

На что он ответил: Не беспокойся, моя Нийота. Что есть, то есть.

… а из этого было совершенно непонятно, как он на самом деле справляется. Она хотела сперва написать ему в ответ: Глупый, упёртый вулканец…, но подавила это желание. Скорее всего, он не ответил потому, что ему было тяжело. Она точно также ни разу не пожаловалась на трехдневную мигрень, от которой страдала после их попытки установить узы.

Только в спортивном зале она увидела, как он боролся. Однажды, издали Нийота заметила, как Спок избивал боксерскую грушу. Это был единственный подходящий глагол. Он был одним сплошным ударом. Вся та ярость и отчаяние, что она видела во время слияния их разумов, проявлялись в этом. Чувствовал ли он несправедливость ситуации? Разумеется. Был ли он расстроен… возможно. Но, прежде всего, он был в ярости. Она вспомнила свои последние мысли во время их слияния… его неспособность дотянуться до неё.

Он, прежде всего, был зол на себя самого.

Нийота думала подойти к нему в зале, но в итоге решила этого не делать. Кажется, лучше дать ему время остыть. Она сомневалась, что ему стало бы легче, если бы он увидел её.

В своих письмах Спок начал упоминать их встречи с капитаном Пайком. Он никогда прежде не рассматривал, как вариант, работу во флоте на передовой… но…

Нийота вспомнила Спока в Африке со слонами, в Муирровских лесах среди изменённых радиацией деревьев, его восхищение банановым жуком, их многочисленные поездки в город вместе… Она вспомнила, как однажды к ним пристали пьяницы в аллее, а Спок совсем не испугался. Даже её брат Джабари отметил, что Спок хорош в драке, а это кое о чём говорит.

У Спока были одновременно научная любознательность и способность оставаться спокойным в критических ситуациях. Она написала в ответ, что считает это предложение подходящим для него… Даже, если она будет скучать.

И не таким тоном, что она теряет его. Она уже потеряла.

За неделю до конца семестра Спок подошел к ней на расстояние четырех шагов:

— Кадет Ухура, — сказал он. — По земной традиции принято отмечать достижения подчинённых совместным обедом.

Он говорил это тоном, подходящим для любого холодного компьютера, записывающего каждое его слово.

— Я полагаю, что ваши достижения в этом семестре могут считаться достойными. Если вы свободны, я бы предложил вам пообедать со мной в ресторане «Франческа», — сказал он, даже не склонив голову.

Разумеется она свободна. Он знал её расписание.

Она не удивилась, когда он сказал ей, что решил принять предложение капитана Пайка на шестимесячную работу на борту Фаррагута в качестве главного офицера по науке. Она удивилась, когда он, закрыв комм рукой, показал наверх и покрутил головой, подразумевая «Нет».

За ним не будут следить на борту Фаррагута.

Она и раньше плакала из-за их положения, но всегда одна. Впервые она расплакалась перед ним. Горячие слезы потекли по её щекам, Нийота улыбнулась и кивнула:

— Это звучит просто замечательно.

========== Глава 3: Проводы ==========

Лейтенант-коммандер Патрик О’Хара взял в руки коробку. Бутылки внутри звякнули, стукнувшись друг о друга.

— Думаю, нужно их чем-нибудь проложить, Тоши. А то ещё побьются.

Профессор Тоши Матсумура оглядел лабораторию Патрика. Там нашёлся подходящий рулон пузырчатой плёнки, от которого он и оторвал часть.

— Думаю, стоит ещё пригласить и кадета Ухуру, чтобы она вместе с нами пожелала Споку счастливого пути, — сказал Патрик, а потом добавил тише: — Ну, знаешь, она же была его ассистенткой, и всё такое.

— Хм?.. — Тоши развернулся и взглянул на друга. Неужели тот намекал на…

— Ой, не смотри на меня так. Я наивен, но не идиот, — сказал Патрик.

Что ж, обе эти оценки были верны, признал Тоши… И, кажется, намёк всё-таки был. Когда-то давно он рассказал Патрику о своих подозрениях. В конце концов, тот был его лучшим другом, надёжным до неприличия, ну и… Тоши был ужасно пьян. Однако, если память его не подводила, тогда Патрик сказал, что он чокнутый, как белки в коробке.

— Когда ты… — начал было он.

— Когда Спок решил не оспаривать напрямую решение Совета, — ответил Патрик.

Тоши почесал затылок. То бездействие развеяло почти все его сомнения.

— Раньше Спок не боялся их разозлить. Чёрт, да он отказался поступать в Вулканскую Академию Наук… И так, что твоя подруга Т’Квиллок сравнила это с «пошли на хер». Такой не будет, склонив голову, выслушивать обвинения… — Патрик покраснел. — Образно говоря.

Спок настаивал, что не хочет никакой прощальной вечеринки от факультета… Тоши сомневался, что он согласится встретиться даже с ним и Патриком. Обычно вулканцы проводили время перед поворотными моментами в жизни, медитируя. В целом, Тоши и Патрик хотели прийти к Споку лишь для собственного успокоения. Они по нему скучали.

Спок понравился им ещё год назад, когда выступил против Вулканского Межвидового Совета и членов Вулканской Академии Наук, попытавшись защитить землян от довольно неприятных вулканских предрассудков… Как он мог им не понравиться после этого?

Да и почти в каждой научной работе, написанной Споком, были упомянуты их имена — в том числе и в интерпретации подпространственной передачи капитана Каланела. Нет, не то, чтобы Патрик и Тоши совсем уж ему не помогали… Но это было скорее честью, чем обязанностью. Спок и кадет Ухура неплохо справлялись и сами.

Тем не менее, он упомянул их в своей научной работе, благодаря чему их карьерам отныне больше ничто не угрожало. Не говоря уж о том, что их имена вполне могли оказаться в исторических электронных книгах.

Патрик и Тоши считали Спока другом. Минимум раз в неделю они играли с ним в шахматы. Ну, по крайней мере, Патрик и Спок. Сам же Тоши пытался отвлечь Спока личными вопросами. Был ли у него когда-нибудь питомец? Звонила ли ему мать на днях? Это уравнивало их шансы, и Спок, кажется, даже наслаждался дополнительной сложностью.

Однако с тех пор, как были выдвинуты обвинения, в шахматы с Патриком он больше не играл. Тоши подозревал, что всему виной были крайне непредсказуемые темы их разговоров во время этих игр. В какой-то момент Спок ведь даже начал шутить над Патриком и Тоши. Очень сухо и тонко… но всё же.

Каждый раз, когда Тоши спрашивал: «Это была шутка, мистер Спок?», тот неизменно отвечал: «Вулканцы не шутят, профессор». Когда же Тоши задавал следующий вопрос: «А полу-вулканцы?», Спок лишь приподнимал бровь, глядя на них с Патриком.

Тоши вернулся в реальность:

— Думаю, больше шансов, что он нас впустит, если с нами будет Ухура.

— Это да. Он, скорее всего, сейчас медитирует, — сказал Патрик со вздохом. — Спок и Ухура. Следующей новостью, глядишь, окажется, что пасхального кролика не существует.

Тоши взглянул на друга. Патрик первоклассно флиртовал. Он ничего не мог с собой поделать, но при этом никогда не изменил бы жене… тем более со студентками. Близость такого рода разрушила бы саму идею Патрика о честной игре. То, что ему вообще пришла в голову мысль дать Споку и Ухуре возможность встретиться до отлёта, было просто невероятным.

Тоши вручил Патрику новый кусок плёнки.

— Как думаешь, стоит взять трёхмерные шахматы? — спросил он.

— Они уже в сумке с другими вещами, — ответил Патрик, обернув бутылки плёнкой, а после достал комм. — Позвоню кадету Ухуре, — сказал он и добавил себе под нос: — Чувствую себя чёртовой феей-крёстной.