Сражение в основном уже переместилось внутрь города, и Мутаре не могла видеть, что там происходит, но догадаться об этом было несложно. Огромное численное превосходство нихонского войска не оставляло эрафийцам никаких шансов, но она, вопреки всему, всё еще продолжала надеяться непонятно на что. На какое-нибудь чудо, на то, что эрафийские боги все-таки услышат проникновенные молитвы старого монаха из западной пустыни и в последний момент придут на помощь своему народу. Знай Мутаре эти молитвы – сама бы сейчас обратилась к силам Света с отчаянным призывом спасти обреченное королевство. Но откуда ей было знать их, да и что ей вообще было известно о вере эрафийцев? Только почерпнутые когда-то из учебников темной религии пространные рассуждения о наивности и несостоятельности поклонения Свету, да еще услышанные от Деемера досадливые рассказы об ангелах, своим вмешательством в войну Восстановления защитивших Эрафию от неминуемого разгрома… Хоть бы и сейчас, что ли, эти могучие крылатые воины спустились с небес и обратили нихонцев в бегство! Мутаре не знала, что после Судного дня ангелов в Эрафии не осталось – во время катаклизма они навели магические порталы в иной уголок вселенной и до самого конца поддерживали их открытыми, ценой собственных жизней позволив спастись тысячам гибнущих людей…
И когда Мутаре стало окончательно ясно, что эрафийцам ничто уже не поможет, она простерла руки по направлению к городу и выкрикнула заклинание Армагеддона, вложив в него всю боль и ярость своей души. Многократно усиленное алмазной брошью на ее платье, заклинание получилось необыкновенно мощным. Могучее адское пламя низверглось с небес, накрыв собой и город, и его окрестности. В один момент всё вокруг превратилось в подобие преисподней, не было видно ни земли, ни неба – только огонь и дым, только треск пламени, грохот рушащихся строений и отчаянные крики сгорающих заживо. Жаркие огненные хлопья сыпались на плечи Мутаре, но она не замечала их. Дрожа всем телом, с горящими глазами и свирепо раздувающимися ноздрями, она вновь и вновь исступленно произносила заклинание - до хрипоты, до боли в груди и красных кругов перед глазами. И только почти исчерпав свои магические и душевные силы, Мутаре поняла, что давно уже тратит их впустую – в гигантском костре, полыхающем на месте Мирхема, и так уже не могло остаться ничего живого. Над руинами растерянно кружили лишь черные драконы, и видеть их было невыносимо. Мутаре достала Сферу Уязвимости, отломала и отшвырнула в сторону предохранительную крышку, подняла артефакт высоко над головой и, вдохнув поглубже, в последний раз прокричала Армагеддон. С дымного неба вновь обрушился огненный шквал, и драконы, вспыхнув пламенем, живыми факелами лихорадочно заметались в воздухе, один за другим падая вниз. Но Мутаре уже не видела этого. Объятая пламенем, она с воплями каталась по земле, корчась в жестокой предсмертной агонии. А с неба с шипением сыпались последние искры затухающего Армагеддона - на нее, на испепеленную землю и на пылающие развалины города, еще полчаса назад бывшего столицей Эрафии.
========== Эпилог ==========
Запись Улиссы Парсон-Айронфист в книге летописей Новой Эрафии от 27 февраля 1281 года
Сегодня исполняется ровно пятьдесят лет со дня падения Мирхема. Героизм последних защитников Эрафии вошел в песни и легенды, передающиеся из поколения в поколение, и память об их подвиге будет жить в веках. Но с каждым годом всё меньше остается среди нас тех, кто застал те скорбные и славные времена, кто следил за обороной Мирхема через магический шар в ратуше Хармондейла или с оружием в руках очищал земли Антагариха от богомерзких вражеских государств. И кому как не мне, стоявшей у истоков создания Новой Эрафии, рассказать потомкам о давних событиях, которым я была свидетельницей и непосредственной участницей?
Я наблюдала последнюю битву за столицу в волшебный прибор, стоявший в моем энротском дворце, и видела всё: как храбро и самоотверженно бились эрафийские воины, как сражался и погиб мой сын, и как сошедшее с небес пламя поглотило врагов вместе с захваченным городом. Причина грозного явления осталась неизвестной, но для нихонских супостатов оно стало заслуженной карой.
Вскоре в Энрот вернулся флот Артура, изрядно потрепанный бурей и отброшенный ею почти до родных берегов. Мой младший сын, чудом спасшийся в кораблекрушении, намеревался вновь отправиться на помощь брату: потеряв в океане магический глаз, он не ведал о происходящем на Антагарихе и надеялся успеть вовремя. Узнав о падении Эрафии, Артур был безутешен. Но, починив корабли и пополнившись, мы с сыном во главе энротской армии вновь отплыли к антагарихскому берегу, дабы отомстить захватчикам и спасти тех, кого еще можно было спасти – ведь АвЛи оставалась под ударом криган и некромантов, да и эрафийским беженцам в Хармондейле грозила немалая опасность.
Воочию увидев руины Мирхема, сплошь заваленные обугленными костями, мы были глубоко потрясены и в полной мере оценили, сколь грандиозна была битва и велики потери врагов. Воистину, мужество мирхемцев не пропало даром: после этого сражения Нихон лишился почти всей армии и мог быть теперь сокрушен без особого труда.
Отдав последние почести защитникам столицы, мы двинулись в Хармондейл, по пути освободив Нильструм. Эвакуированные эрафийские женщины и дети встретили нас с радостью и благодарностью, но в их глазах читался немой вопрос: «Почему же вы пришли так поздно?».
В Хармондейле в наши ряды влились эрафийские войска, ранее отправленные сюда Асрулом. С их помощью кригане, атаковавшие АвЛи, были отброшены нами в Эофол. Некроманты же отступили с авлийской границы сами, благоразумно рассудив, что без поддержки криган им не устоять против нас.
Прибыв в Пирпонт и обсудив дальнейшие планы с моим отцом, королем Элдрихом Парсоном, мы постановили довершить разгром врагов. Объединение армий Энрота и АвЛи давало реальный шанс разбить по крайней мере Эофол и Нихон, чьи силы были подорваны минувшей войной, а точнее – сопровождавшими ее катаклизмами. Вторжение в Эофол подтвердило наши расчеты: кригане, потерявшие половину армии на Стихийном Острове, не смогли оказать серьезного сопротивления. Более того, многие из них, включая небезызвестного генерала Ксерона, предпочли перейти на нашу сторону. После разгрома Эофола мы дали им шанс заслужить жизнь – вместе с авлийскими и энротскими войсками они во главе с Ксероном были посланы в Дейджу. Мы не пожалели об этом решении: за собственные шкуры кригане бились куда храбрее, чем за свою землю и веру, и преподали некромантам хороший урок. Многие гильдии некромантии были разрушены, тысячи неупокоенных душ освободились из рабства и отправились в лучший мир, а их мучители в полной мере ответили за свои злодеяния. И хотя дейджское королевство не было уничтожено полностью, оно лишилось значительной части территории и более не представляет серьезной угрозы для других народов.
А затем настал черед Нихона. К моменту нашего вторжения он пребывал в полном ничтожестве: король Деемер погиб вместе со своим войском под развалинами Мирхема, а лорды подземелий передрались в начавшихся после его смерти усобицах. Мы сполна рассчитались с подземными тварями за всё сотворенное ими, камня на камне не оставив от их поганого государства. Тех мирных жителей, кто согласился принять религию Света, вывезли за океан и расселили по Энроту; остальные же были готовы умереть, но не отречься от Тьмы – и мы с удовольствием дали им такую возможность. Так бесславно закончилась история некогда великого и грозного королевства, и, право же, эти мерзавцы заслужили свою судьбу.
Когда с врагами было покончено, воевавшие на нашей стороне кригане, приняв авлийское подданство, поселились на отторгнутых от Дейджи территориях. Эти бесплодные земли стали основным местом ссылки, и криганам было поручено охранять многочисленные тюрьмы, построенные там для пленных некромантов и иных преступников, а также следить, чтобы местное население соблюдало наложенный королем Парсоном запрет на некромантию. В состав АвЛи вошел также Эофол. Освобожденный от криган, десятилетиями выжигавших землю огнем, когда-нибудь он станет таким же цветущим краем, как в былые времена. По крайней мере, сейчас там уже появились первые признаки восстановления растительности.
