Голос Габриэля Агреста дрогнул. Воздуха не хватало. Он попытался вдохнуть ртом и затрясся, пугаясь звуков, доносившихся из сжатого спазмом горла. Всё перед глазами поплыло и смешалось, головная боль сжала виски и затылок, а рука задрожала и беспомощно разжалась.

Эдриан в шоке смотрел на отца. Он впервые со дня смерти матери видел его в слезах. Это было и впрямь редкое зрелище. Никто обычно и представить не мог, что по строгому лицу Габриэля Агреста могла скатиться хоть одна слезинка. Теперь же его сотрясали рыдания, и он сам не понимал, что происходит. Так тяжело было плакать сильному человеку.

«Неудивительно, что он попал в больницу. Невозможно сдерживать эмоции всю жизнь, каковы бы они ни были», - подумала Маринетт, тихо сидевшая с другой стороны от кровати, не подавая признаков своего существования.

- Я прощаю тебя, папа, - прошептал Эдриан, как можно крепче сжимая отцовскую руку.

Глаза Габриэля Агреста расширились и заблестели, когда другой рукой Эдриан поднёс к его лицу носовой платок и утёр слёзы.

- Ты не держишь зла? – не веря творящемуся счастью, проговорил отец.

- Я не сержусь.

Улыбка Эдриана сквозь слёзы показалась ему солнцем, взошедшим в тёмном мире. Боль, сдавливавшая грудь и голову, в мгновение ока отступила, и дыхание восстановилось. Сжав руку сына, Габриэль Агрест нащупал кольцо Супер-Кота и обручальное кольцо.

- Ну что, - медленно проговорил он тоном, близким к обычному, - женился, да? Поздравляю. Где жена?

Правую руку тотчас сжала рука с кольцом на безымянном пальце.

- И ты здесь? – повернул голову вправо Габриэль.

- Как ваше самочувствие, месье Агрест? – пара васильковых глаз светилась надеждой и заботой. Маринетт, впрочем, сама видела ответ на свой вопрос. Габриэль Агрест становился всё более похож на себя прежнего, сильного, уверенного, хотя кое-что уже изменилось в нём навсегда. Строгий тон голоса стал чуть-чуть теплее, складка на лбу сглаживалась, во взгляде появился намёк на открытость. И хотя это был только намёк, он уже говорил о многом и значил много.

- Добилась всего, чего хотела. Заполучила моего сына и мою фамилию.

В голосе скрывалась не враждебность, а шутливый риторический вопрос. Маринетт улыбнулась.

- Я понимаю, насколько это высокая честь, месье.

- Не волнуйся, - проговорил Агрест, пытаясь приподняться, - выглядела достойно. Я оценил твоё платье. Отличная дизайнерская находка, требующая большой смелости. Не каждая решилась бы пройти сквозь толпу моих ненавистников, неся на себе мою эмблему. Натали сказала, это была твоя идея позвонить мне.

Маринетт и Эдриан помогли Габриэлю устроиться повыше, взбив огромные подушки и подложив их под голову и спину.

- Дай мои очки. Там, на тумбочке.

Маринетт взяла очки.

- Что с моими волосами? Вот двое негодяев, сидят и молчат, что у меня на голове кавардак!

На сей раз голос был почти серьёзен. Маринетт взглянула на Эдриана, и они одновременно взъерошили себе волосы. Габриэль заполучил очки и, увидев растрёпанных молодых людей, избавил их от своего гнева. Потребовав расчёску и зеркало, он привёл себя в порядок и, полусидя, наконец получил возможность видеть Эдриана и Маринетт одновременно.

- Да, ты много хлопот мне доставила. Когда ты записалась на показ, я сразу понял, что надо прорабатывать план отступления. В случае провала моя фамилия покрылась бы позором, фирма разорилась бы, и долги остались бы висеть на Эдриане. Поэтому я переоформил дом на компанию, а для Эдриана перевёл крупную сумму денег на его имя. Той же ночью Натали должна была привезти тебе карту и билет на самолёт в Америку, но пострадала в давке и попала в больницу. А твоё решение спасти компанию меня удивило. Это было почти невозможно, но кто, как не ты, спасает почти обречённых от неминуемой беды…

- Они же ни в чём не виноваты.

- В отличие от меня.

Повисла неловкая пауза.

- Можете не терзаться. Я сознаю, что это было незаконно, и понесу ответственность, как полагается. Тем более что все мои дела в надёжных руках, и лучшего зама и преемника мне всё равно не найти, - Габриэль пожал руку Маринетт. – Я должен и перед тобой извиниться. Я был несправедлив к тебе. Я видел в тебе только врага и незаслуженно умалял твои достоинства в мыслях и на словах, - Габриэль замялся. – Простишь старика, желавшего тебе столько зла?

Получив в ответ кивок и смущённую улыбку, он притянул Маринетт к себе и поцеловал в лоб.

- Береги его, - указал он глазами на Эдриана. – Я почти никогда не смогу быть рядом. На тебе остаётся моё ценное сокровище – дом и фирма, и бесценное – мой сын.

- Папа, ты как будто прощаешься с жизнью, - рассмеялся Эдриан. – Мы ведь будем на связи, всегда-всегда.

- А что вы смеётесь, если без меня уже везде обойдутся, то какой смысл дальше жить? Время истекло…

Произнесённая без тени шутки фраза напугала молодых людей.

- Что вы, месье, - пробормотала Маринетт, - мы ведь неопытны, не всё знаем и умеем, кто нам поможет и подскажет лучше вас? Я, к примеру, сомневаюсь по поводу новой коллекции…

Маринетт в спешке извлекла из сумки скетчбук и остановилась, осаждённая самым настоящим знакомым строгим взглядом Габриэля Агреста.

- Лгать мне не надо, - холодно и сурово проговорил Агрест, глядя в глаза Маринетт. – Я уже говорил, что не выношу лести и подхалимства. Так и придушил бы.

В последней фразе среди грозной стали его голоса Маринетт расслышала едва уловимое глухое ворчание. Она переглянулась с Эдрианом, оба ухмыльнулись и, присев с двух сторон на краешек кровати Агреста, положили головы на его грудь.

- Что вы делаете? – сталь в голосе заметно уменьшилась.

- Придуши нас, - ответил Эдриан.

- Знатные подлизы, нечего сказать, - совершенно спокойно сказал Габриэль и обнял сына и невестку. Маринетт почувствовала сильную руку Габриэля на своей шее. Замышляй он сейчас заполучить камни чудес, легко отнял бы. Но его рука, скользнув по её уху, лишь погладила её макушку.

- Вот я и заполучил два самых волшебных талисмана, - проговорил Габриэль Агрест, целуя светлую и тёмную головы. – Жаль будет расставаться с ними.

- А они всегда будут твоими, - улыбнулся Эдриан, - потому что связаны с тобою самой прочной связью, которую никто разорвать не сможет.

- Она называется семейные узы, - добавила Маринетт.

- Что ж, признаю торжество твоей идеи, - Габриэль отпустил молодых людей. – Только больше мне не лги! - погрозил он пальцем.

- Да, месье.

Видя смущение Маринетт, Габриэль вздохнул и протянул руку:

- Давай сюда свои эскизы.

Он погрузился в изучение скетчбука, Маринетт взяла с пола большой пакет и достала нетронутый торт. Эдриан отправился за тарелками.

- Очень неплохо. Есть куда стремиться, но уровень достойный. Так, ароматы, - Габриэль понюхал три пробника, заложенные в скетчбук. – Который из них, по-твоему, самый удачный?

- Этот, - указала Маринетт.

- Да, этот. Со всем ты справишься. Держи. Это что?

- Это вам. Мы не успели позавтракать, хотя сейчас уже, наверное, обед…

- Не стоило. Но благодарю. Мне следовало предугадать, что без пекарни не обойдётся. Ага, вот и тарелки. Хорошо, давайте отпразднуем вашу свадьбу. Главный мой совет обязательно исполните, - Габриэль строго поглядел на молодожёнов. – Никаких перевоплощений, когда Маринетт ждёт ребёнка. Такие нагрузки противопоказаны. Ты сам справляешься со всеми неприятностями, Эдриан. А если сомневаешься, то не рискуй. Париж может и подождать. Обещаете?

- Хорошо, папа.

- Благословляю вас.

Солнце скрылось за тучами, когда Маринетт и Эдриан спускались с высокого крыльца больницы.

- Если бы я узнала раньше… Мы бы сумели скрыть всё, и он был бы с нами, - пробормотала Маринетт.

- Не переживай, - Эдриан обнял жену. – Знаешь, мне никогда не было так спокойно и легко на душе, как сегодня. Спасибо, что ты помогла мне обрести целостную семью.

Они поцеловались. С небес упала первая капля дождя. Эдриан достал зонт и раскрыл его над Маринетт. Оба, вспомнив первую встречу в школе, улыбнулись, и, обнявшись, сошли с крыльца и направились к ожидавшему их такси.