========== 53 ==========
POV. Карпов
День сегодня какой-то тяжёлый. Да и вообще в последнее время чувствую себя хреново. Головная боль, которая до этого была невыносимой, но редкой, превратилась в постоянную, тягучую, ноющую. Порой так давит на виски, что мне кажется, я слышу мерзкий хруст сдавленных костей, как разрываются капилляры внутри черепа. Время близится к вечеру, а домой идти не хочется. Эта «новая» квартира с обшарпанными стенами, скудной мебелью, шумными соседями совсем не красит моё одиночество. И ремонт сделать всё не было средств, теперь времени. Настроение ниже плинтуса. Вроде должно быть наоборот. Зимина вернулась, освободила меня от бумажной волокиты. Занимаюсь теперь своими основными обязанностями. Но как-то всё осточертело мне уже. Вот и сейчас, заляпал кровью любимую водолазку, местный барыга никак не хотел сдавать своего поставщика. Пришлось взбодрить его, настроить на душевную беседу со всеми вытекающими последствиями. И если раньше я удовольствие получал от этого, чувствуя силу, превосходство, власть, то сейчас от окровавленной рожи и сбитых костяшек на руках стало тошно. Не то чтобы я вдруг стал сентиментальный, или вид крови начал действовать на меня по-иному. Не знаю, просто устал, наверное.
Достал элитный коньяк, подаренный коммерсом за оказанные мной услуги. Откупорил бутылку, плеснул в стакан, принюхался. Ничего особенного. Выпил одну стопку, вторую. Ну думаю, где вторая, там и третья. Из закуски только тёмный шоколад, который за давностью лет побелел уже, как мои волосы на висках. Слышу за дверью знакомый стук каблуков. Остановилась, словно сомневается, входить или нет. Войдет без стука, и плевать ей на мои условия, так же как и мне на её. Вот никого сейчас не хочу видеть. Но увы…
— Не рановато ли? До конца рабочего дня ещё час, — вот лишь бы что-нибудь сказать. Знает же, я могу и с самого утра нажраться. Но начальница не может пройти мимо такого безобразия молча.
— Голова болит, — демонстративно продолжаю потягивать коньяк. Разглядывает мои руки, плевать, даже убирать не буду.
— А с каких пор алкоголь стал лекарством от головной боли, — вот пришла явно по делу, по глазам вижу, что сейчас выдаст такое, от чего я, как обычно, охренею.
— Тебя что, доктор твой покусал? — глаза вспыхнули от злости, мысленно что-то придумывает, как меня задеть, но молчит. Смотрит как-то странно, как будто я должен в чём-то признаться.
— Стас, я всё знаю. — вот сейчас удивила. Я нихрена не знаю, а она уже всё знает. Стакан в сторону убираю и с неподдельным интересом ожидаю дальнейших заявлений.
— Это ты оплатил лечение, — благодаря коньяку, который довел меня до нужной кондиции, мне удалось внешне не проявить никаких эмоций. Даже Зимина на мгновение засомневалась в своих предположениях.
— Чушь какая-то, — произношу с максимальным равнодушием и отвожу взгляд на мобильный телефон, будто там что-то новое появилось.
— Я знаю, что ты продал квартиру, машину, влез в долги. Это не сложно было вычислить, — каждое слово молотком бьёт по голове, разрывая сознание.
Встаю, иду к стеллажу с папками, делаю вид, что мне там что-то понадобилось. Чувствую себя так, словно совершил преступление века, и меня поймали с поличным, — Ладно, узнала. Молодец, — процедил сквозь зубы, не оборачиваясь, перебирая папки.
— Я всё тебе верну, — выстрел в спину, — Не сразу конечно. Ты не обязан был это делать, — ещё один.
Замолчи! Кровь в ушах грохочет, оглушило. Во рту пересохло, язык к нёбу прилип напрочь, — Конечно вернёшь, — с трудом выговариваю, всё ещё не могу обернуться.
— Узнаю Карпова, вот прям от сердца отлегло, — дышать тяжело, внутри раздражение копится со злостью граничащее. Да заткнись ты уже! — А то я уж грешным делом подумала, что ты на светлую сторону перешёл.
Медленно оборачиваюсь, ледяная волна прошибает насквозь. Сердце уже где-то в висках пульсирует. Мало того, что пришла вся такая гордая, и деньги-то ей мои не нужны, так ещё в очередной раз напоминает мне, что я чудовище.
Подхожу к двери и демонстративно запираю на ключ, — Да нет, Зимина. Я всё тот же упырь и отморозок.
— Ты что делаешь? — медленно встаёт, вид напуганный, но пока ещё до конца не верит в случившееся.
— Объяснить или сама догадаешься? — ох, глаза молнии мечут. Так бы испепелила, если бы могла.
— Шутки у тебя, как всегда, идиотские, — шаг навстречу делает, по-прежнему глаз с меня не сводит.
— А кто тебе сказал, что я шучу.
— Ты что творишь? — шипит уже в лицо, пытаясь оттолкнуть меня и дотянуться до ключа, вставленного в замочную скважину. Но меня сейчас ничем не сдвинешь с места.
— А ты что творишь? Совсем охренела? — не знаю, что на меня нашло, но это её пренебрежение моими деньгами просто выбесило конкретно. Знала бы, с каким трудом мне удалось их собрать, да ещё за такой короткий срок. Нет, мне не нужна её благодарность, я был бы рад вообще забыть об этом и никогда не вспоминать. Но сейчас она переходит все границы.
— Дверь открой! — начинает активно меня отталкивать, — Ты пьяный! Иди проспись!
Резко перехватываю её руки и прижимаю к стене. Так-то лучше, теперь точно никуда не сбежишь, — Пьяный, но с задачей справлюсь, не переживай.
========== 54 ==========
POV. Зимина
Идиот! Придавил меня к стене, но в тоже время контролирует силу. Видимо не все мозги ещё отшибло, помнит про мою травму.
— Пьяный, но со своей задачей справлюсь, не переживай, — дышит мне в лицо. Запах — алкоголь вперемешку с одеколоном. Мне кажется, или кислорода действительно стало катастрофически мало, и я вот-вот грохнусь в обморок. Даже смешно. Ну, прижал к стене, дальше что? Нам по сорок лет, Карпов! Что за игры ещё такие? Смотрит стеклянными глазами, от этого безумного неподвижного взгляда как-то сразу стало не по себе. Такое ощущение, что зверь, сдерживаемый им столько лет, вырвался на свободу, и он ничего не может с этим поделать. Пытается поймать мои губы, выворачиваюсь как могу, фыркаю, матерюсь. Так и не достигнув цели, прижал меня к стене ещё сильнее, горячее дыхание обожгло мою шею, а после прижались столь же обжигающие губы. И я даже понимаю, какой цели он преследует, я уже предвижу следы от его поцелуев. Сволочь! Руки, расставленные по обе стороны от моих плеч, словно вросли в стену. Из последних сил пытаюсь оттолкнуть его, но это тоже самое, что попытаться сдвинуть с места каменную глыбу. Мне реально уже нечем дышать, а от перегара к горлу периодически подкатывает тошнота. Либо я сейчас блевану ему прямо в лицо, либо потеряю сознание. Второе, конечно, было бы совсем некстати. Закричать? Заплакать? Расцарапать ему рожу? Не поможет. Ничего не поможет. По глазам вижу, его сейчас ничто не остановит. Мне в жизни не выбраться из этих цепких рук.
— Хватит! Мне противно! Я не хочу!
POV. Карпов
— Хватит! Мне противно! Я не хочу!
Поднимаю на неё взгляд. Вид у Зиминой сейчас, ну, не меньше чем у английской королевы. А я видимо раб, который посмел к ней прикоснуться. Но боится, как бы не пыталась это скрыть. Не в моих правилах применять силу по отношению к женщине, но ещё немного шоковой терапии в целях воспитания ей не помешает. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем что-то мне сказать.
— А я хочу, — наконец-то удается накрыть губами её уже приоткрывшийся от возмущения рот, прежде чем она попыталась высказать всё, что думает по этому поводу. Так…это что-то новенькое. Отвечает? Королева решила снизойти до грязного опера? Нет, тут что-то нечисто. Но когда её руки к шее моей поднимаются, к себе притягивают, незыблемый контроль над ситуацией начинает трещать по швам. Внезапно моё тело током пробивает, дыхание перехватывает, когда её теплые пальцы прошлись по спине — снизу вверх, непонятно в какой момент оказавшиеся под водолазкой. Чёртова кобура ограничивает её движения, как же не вовремя!
— Ира? — с трудом от её губ отрываюсь. Голос свой не узнаю: глухой, охрипший, отрывистый. От прикосновения её ладоней, от нереальности происходящего судорожно выдыхаю и, кажется, теряю остатки самообладания. Руки, до этого подпирающие стену, перестали подчиняться мне, и уже жадно изучают изгибы её тела, сминая форму. Китель с плеч её на пол мгновенно спадает. Смотрит пристально глазами огромными, в полумраке кажутся темным озером. Погружаюсь медленно с головой, прежняя уверенность, агрессия, злость тонут вместе со мной в этом омуте. Снова губ её касаюсь, но уже ненастойчиво, растерянно, словно ощущение запомнить пытаюсь, и снова не наталкиваюсь на сопротивление. Поцелуй глубже становится, внутри меня что-то полыхает, с каждым её прикосновением дотла сжигая. Ладонью скольжу по бедру, задирая юбку, которая и без того уже — неприлично высоко. От невероятного предвкушения, от боли сладкой рычать хочется. Бл***! Что это уперлось мне в ребра?
