— Но Деймон… — совершенно не осознавая, что ей нужно сказать дальше, растерянно прошептала шатенка. Деймон взял ее лицо в свои ладони, смотря исключительно в ее почти потанувшие в накатившихся слезах глаза и медленно поднес свои губы к ее лбу, оставляя легкий, до невыносимости нежный поцелуй. Он вновь отступил на шаг назад от нее и крепко сжал ее ладони.
— Просто выслушай меня, Елена. — Деймон всего одной этой фразой магическим образом сумел вселить в девушке внушительную дозу доверия и уверенности, окидывая взглядом ярко-голубых и заботливо смотрящих на ее милое и печальное лицо глаз. — Я люблю тебя так, как не любил ни одного человека в своей жизни. Поверь… Поэтому я всегда буду выбирать тебя. Даже если это касается твоей и моей жизни. Ограбление «O’hara Bank» неизбежно. И я не знаю, чем это кончится. Но в любом случае, при любом раскладе я хочу, чтобы твоя жизнь всё равно была самой счастливой на свете. Я хочу, чтобы и без меня ты ни в чем не нуждалась, не зависела от своих странных родителей и не оставалась на дне. Понимаешь? Мне надо быть уверенным, что и без меня ты сможешь стать счастливой. Вот в чем и заключается этот серьезный разговор. Ты просто должна верить мне. И верить в меня. Увы, но через месяц будет необходимо думать, что я вижу тебя в последний раз. Я попрощаюсь с тобой, ведь не буду знать, вернусь или нет. Я просто не знаю… Я, видимо, и не заслужил удачу. Но даже оставляя тебя, я не брошу тебя наедине с проблемами. На этот случай есть это. Елена, умоляю тебя, перестань плакать! — возмущенно проворчал Деймон, когда на щеках девушки прозрачными дорожками появились слезы ее несдерживаемой и неконтролируемой боли от услышанных слов. Она не могла сдержать в этот миг собственные отвратительные эмоции, желая наконец-то выпустить внутреннюю горечь с отчаянным криком, но весь ее голос был скован истерикой. Девушка хватала ртом воздух, задыхаясь в своих же слезах, и была не способна остановить это. Остановить съедающую ее изнутри несносную боль. Она не могла его потерять. Он протянул ей красную папку, но Елена, найдя в себе хоть какие-то силы, откинула ее от себя и, понимая, что не сможет устоять на ногах, села на край кровати, закрывая ладонями заплаканное красное лицо. Ее всхлипы, истерическая, дрожь… Деймон с ноющим колючим ощущением в сердце видел ее плачь, и едва справлялся с рвавшейся наружу яростью, какая с бешенной скоростью закипала на диких градусах в его венах каждый раз, когда на ее красивом и уже родном лице появлялись слезы.
— Я не смогу, Деймон! Нет! Не делай этого! Деймон… Пожалуйста! Не надо… Я не смогу… Я не смогу! Не смогу! Не смогу… — поддаваясь издевающейся над ее сотрясающимся телом дрожи, громко выкрикивала Елена, лихорадочно вытирая руками щеки от потекшей черной туши. Деймон быстро оказался возле нее, рыдающей на краю кровати, и опустился на колени, заглядывая в ее мокрые и опухшие карие глаза и сжимая в своих руках ее ладонь.
— Елена… Прошу, перестань плакать. Елена… — тихо позвал он ее по имени, и только сейчас она разрешила своим истеричным визгам стихнуть и сконцентрировала свое по-прежнему рассеянное внимание на его идеально красивом лице. Приподнятые скулы, невероятно красивая форма носа, такие уникальные изящные темные брови, пронзительные голубые и чуть сощуренные глаза… В этот миг она пыталась видеть лишь то, как он неповторимо красив. Он был для нее красив всегда. Красив, когда с насмешкой и лидерством смотрел на окружающих. Красив, когда с заметным волнением пытался скрыть свои чувства. Красив, когда прибывал в полном гневе, способный разнести всё на своем пути. Красив, когда от усталости слипались веки, пропадали силы улыбнуться, и он просто бросал усмешку. Красив, когда на последних минутах их страсти он едва держался и крепче сжимал в объятиях ее тело, сопровождая тишину своим хрипловатым стоном, а на ровном лбу выступали мелкие капельки пота. Красив всегда и везде. И от этого шатенке стало вдвойне больнее. Она видела перед собой это лицо и знала, что когда-то не сможет смотреть на него с такой гордостью, любовью, нежностью, поддатливостью и безусловной покорностью этой сильной власти в его синих глазах.
— Я не смогу… — снова повторила Елена, еще тише, чем раньше, и Деймон медленным движением своей ладони вытер с ее лица остатки темных пятен туши, смешавшейся с соленой горечью слез. Брюнет с озабоченной тревогой смотрел на нее. Гилберт с озабоченной грустью смотрела на него.
— Послушай меня, прошу… — бархатистым, мягким голосом произнес он, и девушку мгновенно затянуло успокаивающим теплом, что прогнала с ее кожи взбунтовавшиеся мурашки. — Просто ты должна знать, что на этот случай у тебя все есть и будет. В той папке все-все важные документы. Там есть два официальных счета, которые я записал на тебя. Они честные, их никогда не заблокиуют и не прикроют. На каждом из них равная сумма. В общем целом — пять миллиардов долларов. Не удивляйся… Есть ячейка в государственном банке, которая тоже записана на тебя. Там три золотых слитка общим весом на три килограмма. Маловато, наверное, но это не всё. Там есть бумаги на дом. Дом куплен в Майами. Он тоже записан только на тебя и все бумаги на этот дом тоже в той папке. Есть дубликаты документов у Майклсонов, Рика и Логана. Они знают. Поэтому, послушай меня, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Обещаю.
— Мне плевать, где ты достал эти деньги. Мне плевать, сколько времени ты это готовил и копил. Мне они не нужны! — чувствуя очередной подкат истерики выпали Гилберт, но в ее голове подобно медленно проясняющемуся небу появились первые кусочки здравого сознания, поэтому на этот раз она не предалась только-только заглушившимся рыданиям. Она лишь с новым недовольством и наигранной обидой в возмутившемся и посерьезневшем лице посмотрела на Деймона, у которого ее настрой вызвал поистине любящую и умиленную улыбку. Он ощущал распывающееся по нему тепло довольства, которое было вызвано ее искренними переживаниями и тревогами. Эмоциями. Он поднялся с пола, и Елена проводила его изучающими глазами. Взяв брошенную девушкой папку и кинув ее на стол, Сальваторе опять оказался рядом с Еленой, сев возле нее на кровати и озадаченно направив внимание, поглощаемое мыслями, на стену. И только потом его резко вытянуло из раздумий, потому что рука девушки нежным прикасновением скользнула по его плечу на спину, оставляя за собой невидимый теплый след.
— Я люблю тебя… — с досадой и неподдельной правдивостью произнес Деймон, даже не наградив решительное движение шатенки взглядом, поэтому Елена стала настойчивее и аккуратно повернула его к себе, чуть надавив на шею и забрав на себя его внимание.
— Но я люблю тебя больше. — едва успела сказать Гилберт до того, как Деймон неожиданно накрыл ее губы своими. Это было так внезапно, словно этот порыв парень не согласовал со своим разумом и лишь поддался влечению. Не раздумывая и секунду, она ответила на его требовательный и настойчивый поцелуй, который плавно превратился в губительно нежный, и уже не скрывала свою истосковавшуюся страсть к брюнету, пропуская его черные как смоль волосы сквозь пальцы и наслаждаясь ощущениями, которых на самом деле ей не хватало в течение всего прошедшего ужасного дня, чтобы отвлечься от отвратительных эмоций внутри нее. Деймон с жадностью касался ее губ, то покусывая их, то с наивной нежностью останавливая бешенный ритм и вдыхая кончающийся воздух. От сладости этих родных губ она полностью теряла контроль над собой и своим ослабевшим в стальных объятиях Сальваторе телом. Елене удавалось моментально забыть все, что произошло за несколько последних часов, и шатенка ловила приятный и терпкий аромат его одеколона, которым полностью была пропитана каждая клеточка его тела и черная рубашка, что поспешно полетела вниз, срываяемая тем временем, пока не прерывалось слияние губ. Деймон стал настойчиво гладить руками ее спину, приподнимая белую футболку, которую она надела для домашнего ужина с родителями, и дотрагивался до ее разгоряченной, воспаленной кожи, призывая мелкие мурашки по ее идеальному стройному телу. Он одним рывком уронил ее на кровать и навис сверху, вновь оказавшись сверху и проявляя свою соблазнительную власть, отвергать которую шатенка не хотела и только покорнее отдавалась его главенству над ней, разрешая делать с ее телом всё, что ему придет в безумную от страсти и желания в этот миг голову. Теряя вместе с парнем рассудок в поистине сумасшедших поцелуях, прекратиить которые был не в силах никто из них, Елена крепче сжала в кругу своих рук его сильную спину и обвила ноги вокруг его талии, чувствуя его нарастающее возбуждение, что проявлялось и в хриплом еле слышном стоне, срывающемся с его припухших губ. Углубив поцелуй, Деймон придал ему больше страсти и чувственности, одновременно ощущая то, как руки Елены оставляют сильные следы на его плечах. Брюнет медленно спускался с губ девушки к ключицам, оставляя влажную дорожку жарких поцелуев на шее, и девушка закидывала голову назад, поддаваясь его обжигающему кожу дыханию.
