— Деймон… — четко понимая, как безнадежно вырывается из грудной клетки трепещущее сердце, тихо прошептала Елена. Внутри словно внезапно появился ком горечи, от которого появилось предательское ощущения подступающих слез, что по-прежнему оставались где-то в глубине души, не собираясь показываться на карих глазах и продолжая невидимо колоть каждую клеточку ее тела.

— Лучше не надо, Елена. Веселись. Издевайся. Делай, что хочешь. Только я не хочу тебя даже видеть сейчас. Прости. — только и сказал он, и холодность произнесенного действительно поразила шатенку, которая с прежним смятением и удивлением старалась уловить причину такой резкой бури гнева и неодобрения в его потемневших зрачках. Елена допустила мысль, которая корила ее саму, ведь ее фраза, что вылетела с необыкновенной легкостью и непредусмотрительной простотой, и вправду могла задеть брюнета. Чувство то ли совести, то ли виновности, которое засело у нее внутри, уже рвалось наружу, и девушка, не отрывая изучающего взгляда с его серьезного лица, приблизилась к Деймону, но он просто посмотрел на нее в ответ, однако то, что отразилось в его голубом и явно обиженном прищуре сильно напугало Гилберт. Грусть. В голубых глазах, в которых всегда горел огонь уникального сарказма и самой дикой, свирепой страсти, сейчас сияла именно грусть, причинявшая серьезную боль не только брюнету. Их взгляды сверлили друг друга, но еще никто не решался подойти ближе. Они вдвоем слышали стук перепуганных сердец, шуршание тяжелых вздохов, но осмелиться хотя бы прикоснуться друг к другу им что-то мешало. Возможно, это была общая боль, но скорее страх, отнимающий всю положительную память и вселяющий лишь жуткое одиночество. Но Елена, хоть и неотличавшаяся стойкостью перед любыми страданиями, чуть наклонилась к Сальваторе, и им обоим стало ясно, что может произойти момент, которого в глубинке сумасшедшей души ждал каждый из них. Казалось, что остается лишь еще один вдох горького воздуха до их поцелуя, но неожиданная реакция парня сразила Елену. Деймон ушел. Он просто отвернулся от нее, от ее задумчивых и смотрящих насквозь карих глаз, а затем, отступив на несколько шагов, ушел на звук громких возгласов и мужского басовитого смеха, оставив шатенку наедине с тишиной и нереальной болью, которая очередной раз вгрызлась в сердце. Парень ушел и в полной мере осознавал свою ошибку. Он яро понимал, что за каждый свой содеянный поступок, за каждое произнесенное в горячем и необдуманном порыве слово виноват перед Еленой, которой многим обязан, но допустить этот поцелуй Сальваторе просто не мог. Не мог из-за совести, которая только сейчас появилась в его подсознании и проявилась благодаря боли и любви. Из-за него девушка потеряла слишком многих близких в частых ссорах и пререканиях, поставила жизнь под угрозу по причине его весьма необыкновенной жизни, и теперь Деймон не смог бы после всего этого очередной раз воспользоваться ее чувствами. Но в его голове даже не промелькнула мысль, что один только его уход оставит огромный след на скачущем в паническом ритме сердце Гилберт.

Он ушел, безповоротно и уверенно, оставив взамен лишь одинокую пустоту рядом с Еленой, и только свистящий, быстрый, тяжелый и достаточно громкий звук моментального выстрела вывел ее из задумчивости тоскливой вереницы грустных мыслей. Выстрел. Решительный и внезапный. Пуля рассекла воздух, оставила нескрываемый грохот и резко подступившее чувство шока и испуга.

Комментарий к Глава 20

Вот и новая глава))) Знаю, что пришлось ждать очень долго, но зато есть маленький бонус. Хоть у меня плохие отношения с видеоредакторами (по личному опыту из прошлого), я смогла сделать трейлер на фанфик. Ссылка здесь и в шапке фанфика.

https://youtu.be/_DJ4TewZrpo

Как всегда жду ваших отзывов🤗 Смогла заинтриговать концовкой главы?

========== Глава 21 ==========

Выстрел. Решительный и внезапный. Пуля рассекла воздух, оставила нескрываемый грохот и резко подступившее чувство шока и испуга. Сквозь музыку, что сразу же окончила свои громкие мотивы, сквозь шум, что внезапно стих, сквозь смех, что обратился в душераздирающий женский крик, сквозь всё вокруг и каждый миллиметр пространства прошла невидимая волна напряженного мрака и с болью в истерично колотящемся сердце каждого испугом. Незнанием. Ужасом. Смолкли все голоса, которые сменили свои воодушевленные тона либо на удивленное безмолвие, либо на скулящий, поистине жалкий крик.

— Что-то случилось… — Деймон, который всего лишь минуту назад приблизился к медленно пьющей красное вино Кэтрин и показал ей нервную улыбку, тихо произнес это, расслышав грозный звук выстрела и обеспокоенно глянув на шатенку, на чьем лице появилось ответное волнение. Кэтрин, просканировав тревогу ярко-голубых, мечтательно прищуренных глаз Сальваторе, сразу переключила внимание на в панике застывших Рика, Кая и Клауса, который в нежном объятии держал ту Дженну, что внутри себя ощущала безумное предчувствие чего-то хуже, чем просто плохого.

Все вместе они, будто резко очнувшись от жуткого оцепенения, сорвались с места и направились к месту, где недавно прогремел тот омерзителный и загоняющий в дрожь звук, выйдя почти к носу всей яхты. Несколько крепких парней, что стояли к ним спинами и закрывали их сильной шириной от всего произошедшего, медленно повернулись к подошедшей компании, и в этот миг неловкого и вопросительного затишья вырвался досадный, отчаянный и до невыносимости громкий от сжавшей сердце боли женский крик Кэролайн, чье хрупкое тело забилось в истеричной дрожи. Ее голос, осипший и безостановочно звучащий, ее слезы, которые паническими рыданиями искажали ее ранее миловидное личико безумной расстерянностью, ее резко потерявшие свой небесный оттенок глаза в прозрачности, отражая лишь безобразную и разрушающую собой весь мир картинку. Все ее эмоции, все ее крики и слезы — всё подобно электрическому разряду пробило каждого из тех, кто вплотную подперся к неизвестным парням из окружения Сент-Джонса и, расстолкав по сторонам их высокие плечи, посмотрел на упавшее от того решительного и жестокого выстрела тело, от вида которого сразу же наступало смешивающееся ощущение брезгливой от осознания смерти тошноты и ощущения неадекватного сожаления к случившемуся. Однако не было ни последнего вздоха, ни ярко-красной лужи густой крови вокруг порванной на груди дыры в легком пиджаке, ни болезненного кряхтения, которое безнадежно цеплялось за кислород и мечтательную мысль о лучшем исходе. Кэролайн, игнорируя чужие вздохи, предубеждения или угрозы, сквозь всю скучковавшуюся толпу кинулась к лежавшему Элайдже, дрожащими от истерики слабыми руками сжимая его обездвиженную фигуру в своих захватывающих, закрывающих его в себе объятиях, сквозь которые Майклсон еще пытался выбраться, боясь удущающей смерти ее нежных рук. Лица других, окружавших весьма романтичную и шокирующую одновременно сцену, отчетливо проявляли на себе лишь страх и недоумение, и только льдисто-синие, насквозь прожигающие своей ненавидящей суровостью глаза Деймона в упор смотрели на сжимающего в правой руке серебристый револьвер Энзо, который с той же уверенной коварностью, злобой и примесью искренней лидирующей загадочностью в темных зрачках ответно посылал Сальваторе беззвучную ругань.

— Эй! Эй! Всё нормально, Кэр… Всё нормально! Ребят, видели бы вы свои рожи! Эй! — лихорадочно заговорил Элайджа, с трудом стараясь отлипить от себя бьющуюся в неконтролируемой истерике Кэролайн и подняться на ноги, под звуки облегчения и тяжелых вздохов окружающих их людей. С нелепой, но действительно счастливой улыбкой Майклсон попрощался с лежачей позой и, отпустив из своих рук дрожащее тело рыдающей блондинки, отогнул край испорченного молниеносно вылетевшей в его сердце пулей пиджака и достал из нагрудного кармана погнутую и изуродованную серебристого цвета флягу, через внушительную мятину которой тонким потоком струилась янтарная жидкость дорогого алкоголя.

— Вот ты сука клоунская! — сквозь медленно покидающий его шок, что моментально сковал все движения и отблески ярко-зеленых, изумрудных глаз, громко прорычал Клаус, и в этой фразе, упрекающей, серьезной, но до предела радостной, звучала столько потаенной и искренней братской любви, какая вырвалась наружу лишь после того, как рыжий Майклсон, осторожно оттолкнув в сторону Кэр, заключил Элайджу в поистине крепкое, нерушимое мужское объятие, что жгучей болью оставалась на коже. Похлопав его по плечу, Клаус освободил из своих объятий брата, вернув его в плен нервозно улыбающейся Форбс, и с плотно сжатыми губами и неистовой яростью в горящих лишь непрекрытой злобой глазах повернулся к недовольно ухмыльнувшемуся Сент-Джонсу, проявляя каждую частичку собственного гнева в напрягшихся от закипающей крови синих венах, которые обвивали с силой собранные в кулак руки. Деймон абсолютно так же, подобно прибывающей в боевой стойке изящно выгнувшей свою темную спину пантере, стоял в нескольких шагах от Энзо, готовый в нужный момент кинуться к нему с немыслимо беспощадными ударами, и лишь подошедшие по бокам к нему крепкие и состроившие еще более серьезные морды парни вынудили и Клауса, и Сальваторе, и присоединившего к ним свою агрессию Аларика не делать резких рывков, в попытках излить на загадочное, похожее своей коварной ухмылкой на дьяволского чертенка существо с темными зрачками всю свою ненависть.