— Нужно брать твои фразочки на цитаты. — язвительно выпалил Деймон, выслушив очередную неоднозначную речь Сент-Джонса, который вместе с ним осушил следующую порцию виски. После этого, когда Энзо еще чуть поморщился после выпитого залпом крепкого алкоголя, Деймон поднялся с диванчика и кинул беглый взгляд на танцующую поодаль от них толпу, а потом перевел изучающий взгляд на крутящихся у пилона девушек. — Мне, наверное, следует ехать домой. Меня ждет девушка, которую я люблю. И которую я любить не должен.

— Кажется, кто-то тоже разоткровенничал? — с милой, но подсознательно выражающую издевку улыбкой произнес Энзо.

— Нет. Просто подтверждаю очевидное. И… И. — не найдя, что он должен был бы сказать еще, Деймон поправил рубашку и направился к выходу, оставив на странность воодушевленного Сент-Джонса в компании молниеносно облипивших его девушек во главе севшей рядом с ним Лекси.

Деймон целенаправленно шел через клуб к выходу, совершенно не владея собственным сознанием, что жестоко издевалось над его памятью и признанием реальности, что размытой картинкой оставалось позади него, сопровождаясь заторможенной музыкой. Танцующие толпой люди толкали его, задевали собой и бешено скачущими телами, завлекали с собой в танец, что-то кричали. Кругом лишь яркий цветной свет, громкий гул и ритмы музыки, совсем сбившейся и неразборчивой. И резко ударивший воздух. Сальваторе оказался на улице, и все мысли мгновенно сдуло из головы потоком свежести и вечерней прохлады, и сумасшедшая скорость летящей по дороге Феррари помогла окончательно от них избавится.

— Деймон! — оглушительно вскрикнула Елена, расслышав шорох неподдающегося замка, и нелепым бегом влетела в прихожую, разглядывая немного пошатывающуюся фигуру брюнета, чей прозрачно-пустынный отчаянный взгляд сразу прошелся по ее стройному телу. Она сразу замолчала, не понимая всю странность обездвиженного и блуждающего по ней хищным прищуром Сальваторе, от которого тянуло крепким запахом спирта. Еще с миг постояв так, друг напротив друга, Деймон сделал широкий шаг в сторону шатенки и, аккуратно обхватив ее шею, со всей страстностью и чувственностью своей бушующей внутри ярости впился в ее губы, ощущая тот необъяснимо нужный ему комфорт и уверенную нежность, что обхватила его как хрупкие руки Елены. Он, не отрываясь от действительно сладких губ девушки, углубил поцелуй, совсем неадекватно сплетая их языки, и, напоследок слабо прикусив ее нижнюю и чуть припухшую от требовательного поцелуя губу, медленно отстранился, словно вся эта страстная резкость плавно обратилась в медленную чувственность.

— Поверь, это было единственное, что мне нужно сегодня… — тихим, осипшим полушепотом проговорил он, и Гилберт поняла слабость его сорвавшегося голоса, что полностью был пропитан нервозностью и отчаянием, как и уставленный на нее серо-голубой взгляд, излучающий лишь жалкую потеряность, которая без боязни и маскировки в упор смотрела в ее карие зрачки.

— Что случилось, Деймон?.. — негромко спросила шатенка и легким движением своей ладони провела по крепкому плечу, на ощупь чувствуя мягкость дорогой кожи его куртки, но Деймон неспешно перехватил ее руку и сжал ее до приятной боли, обмениваясь с ней невероятно исцеляющим душевную тревогу теплом.

— Всё нормально. — с нежеланием прорычал он и, слишком неожиданно для Елены отпустив ее ладонь, уверенно направился в сторону стеклянной лестницы, но девушка успела опередить его и закрыть собой дорогу брюнету, что устало закатил глаза и с самой искренней растерянностью в серо-голубых глазах выжидающе уставился на чересчур серьезный, упрямый и смелый силуэт совсем хрупкой и беззащитной Гилберт.

— Я знаю, что-то не так. Что случилось? Ты просто вышел из дома, когда кто-то постучал, а потом куда-то уехал… Что случилось? — настойчиво допрашивала Елены, и Деймон, с тяжелым вздохом сдавшись ее твердому и всё же нежному голосу, слабо обнял ее. Шатенка сначала удивленно посмотрела на него, когда он обжег ее своим горячим дыханием, шумно выдохнув, но все вопросы, мысли и проблемы мгновенно исчезли, когда он, соприкоснувшись с ней лбами, настроил имеющий какой-то магический эффект зрительный контакт. Голубые глаза. Карие глаза. Такие разные взгляды, и такая похожая боль. Они чувствовали общее дыхание, что смешивалось в их одновременном вдохе и выдохе, чувствовали невероятно согревающее тепло их тел. И совершенно на инстинктивном уровне им удавалось улавливать биение безумно быстро стучащих сердец, гонимых нервозностью, волнением, страхом, трепетом и даже смущением, что охватило их в этой молчаливой тишине.

— Викки беременна. — серьезно сообщил он, и вслед за его словом последовало удивление на его бледном лице, когда Елена резко отскачила от него и, округлив упрекающие своим волнением глаза, нервно замотала головой, отдаляясь от брюнета на несколько шагов назад.

— Как ты мог… Деймон… Она же… Он твой отец! Деймон… Ты! — истерически и неразборчиво выкрикнула Гилберт, проявляя свою панику в намокших от самопроизвольно накатившихся слез глазах, но ее лицом завладело недоумение, когда Сальваторе не смог сдержать свой искренний смех и умиление при виде этой девушки.

— Елена, ты дура… — продолжая улыбаться, уже более воодушевленным голосом с прежней хрипотцой произнес брюнет, но Гилберт с тем же шоком и отчаянием таращилась на него. — Викки беременна не от меня, а от моего отца, дурилка.

— Э… А. Понятно, извини… — замявшись, отозвалась она и сама почувствовала заменяющее ее тревогу спокойствие.

— Знаешь, у меня даже не хватает сил, чтобы снова злиться… — тихо проговорил Деймон и вместе с Еленой направился в гостиную, откуда с сонным видом вышел Мейсон и переместился на кухню, оставляя их наедине. Сальваторе сел на темный диван, закинув ноги на журнальный столик, а Елена с любопытством в карих глазах расположилась чуть поодаль от парня, не сводя с него своего внимания. — Это не единственная шокирующая новость… Черт, я ненавижу этот день!

— Но ведь нет ничего страшного в том, что у твоего отца будет ребенок. Ведь это его жизнь, его решение… Ты не в праве его осуждать за это. — тихим и мягким тоном, который действительно смог подействовать на брюнета успокаивающе, с полной уверенностью возвразила Гилберт, но Деймон нервозно хмыкнул и с недовольным блеском в разочарованных голубых глазах уставился на девушку.

— Ты не понимаешь, Елена… — Сальваторе едва мог унять внутреннюю возрастающую раздражительность. — Это не моя ревность. Не мое осуждение. Дело в том, что этот старый дурак совсем не понимает, что делает. Викки просто родит ему ребенка, но на самом деле обзаведется живой карточкой, на которую переведутся все его счета. Я лишусь не только внимания, но и наследства.

— Неужели для тебя деньги важнее, чем тот факт, что твой отец счастлив? Факт, что он снова загорелся целью в жизни, смог обрести что-то семейное и спокойное? — Деймон из-за возмущения в ее мягком голосе понял, что Елена приняла неправильную сторону, которую фанатично принялась защищать, и тихо вздохнул.

— Проблема не в этом. Сейчас он крутой и познавший жизнь авторитет, у которого уже есть плохой сынишка, унаследовавший его охуевший нрав и бабло, а теперь он будет тонуть в подгузниках. И это авторитет? Крутой бандит? Серьезно? Ему внуки нужны, а не дети! — уже не скрывая собственного раздражения, воскликнул парень и совершенно точно подметил, что в данной теме ему вряд ли удастся найти компромисс.

— То есть для тебя репутация дороже семьи? — внезапно спросила Гилберт и с упрямством на лице глянула на Сальваторе.

— Да! — без раздумий ляпнул он и только после осекся, поймав резкую волну разочарования, что излучала нервозная улыбка Елены. — То есть… Ну…

— Я поняла, Деймон. И я не хочу об этом говорить, потому что это снова приведет к нашей ссоре. — наперекор ожиданиям брюнета не выстроив шумный скандал, образованный всего лишь глупым спором, уравновешенно произнесла Елена.

— А без ссор у нас и не получается… — ворчливо прорычал Деймон, и шатенка закатила глаза, поражаясь настолько детской обидчивости взрослого и довольно-таки умного парня, сидящего рядом с ней. — Еще и Сент-Джонс удивил. Прости, что сейчас надавлю на больное, но…