Твои волосы пахнут ветром и горячей дорожной пылью. Мои пальцы измучены сталью и блужданием по ладам. Мы когда-то знали друг друга, но за долгой войной забыли. Но сегодня я тебе память с белоснежным венком отдам.
Сила древних легенд, как вино, бродит в нашей крови. Полнолуние, вереск в цвету и немного любви.
Это время, когда всем рифмам и словам предпочту молчанье. Если хочешь нарушить тайну - я легко прочту по глазам. Тишина от чужих укроет, будем слушать её звучанье. Я позволю себе забвенье, и в ресницах замрёт слеза.
Боги свой приговор на руке начертили: живи. Запах вереска, соль на губах и немного любви.
Слышишь, травы поют нам песни о забытом нездешнем мире? Помнишь тропы чудным узором и костёр на исходе дня? Оберегом - железный перстень с тёмной руною на сапфире. Дар твой странный, что в смертных землях от напастей хранил меня.
Если призрак зимы потревожит тебя - позови. Ветку вереска я принесу и немного любви.
Сколько дней мы пробудем рядом - знает только Прядущий Судьбы. Сколько снов мы увидим вместе - мы не станем считать сейчас. Нам бы наши зрячие души от неверья и льда укрыть бы, Пока в чаше сплетённых пальцев на ветру трепещет свеча.
Капли терпкой росы нам с соцветий губами ловить. Перемирие - время забыться и просто любить. Комментарий к Полнолуние, вереск в цвету и немного любви OST Тэм Гринхилл – Твои волосы пахнут ветром
========== Не бойся душа потери, отныне потерь не будет ==========
Комментарий к Не бойся душа потери, отныне потерь не будет OST Земля Легенд - За горизонт Земля Легенд - От имени Любви Иллет - Сегодня не будет ночи — Зачем ты идёшь следом? Думаешь, спасёшь меня? — так печально и обреченно прошептал он, не обернувшись и ускоряя шаг, что сразу стало ясно — Леголас не про то, что конь ее шел следом за его, мелко рыся. А про все это – про темную сыпучую гальку под копытами, про кинжалы за поясом да наручи, годами пылившиеся в старом ее сундучке, и про тракт, ведущий к Черным Вратам. — Когда я увидел, как к тебе бегут орки на стене, думал — раскрамсаю их на съедение варгам, а если не выйдет убить хоть одного и он к тебе проберется — раскромсаю и себя следом. — Аранен… — Называй меня по имени, - на одном выдохе произнёс он, повернувшись, и его губы накрыли ее на мгновение. Это был невесомый поцелуй, даже целомудренный и отчаянный. — Не смотри на меня так, будто я сам ведаю, что творю, - еще больше мрачнея лицом, застегнул лихолесец фибулу на плаще, набросил на плечо лук и возобновил путь. Она лишь расхохоталась, будто не был это первый их поцелуй - запретный и сокрвенный. — Что ж, и ты на меня так не смотри. В битве равны перед Смертью сказитель и воин. И тут же Леголас тихо пробормотал знакомые стихи. Пусть обучали науке владенья оружием, Все же певцу не под силу воителем стать. Меч менестрелю держать тяжело и не нужно. Еще тяжелее его для убийства поднять. Но упрямо шла она за ним. На придыхании говоря. — Ты веришь в легенды, Лайквалассе? Не те, которые передаются из поколения в поколения, и не те, которые придавлены под грузом старых древных фолиантов. Я говорю о легендах, написанных шальным пером на обороте свитков. Знаешь, чем легенды эти отличаются от остальных? Почему берут за душу? Эти легенды - тех, кто когда-то, зачем-то и почему-то поступил не так… Легенды про обычных-необычных людей-нелюдей. Знаешь, почему эти легенды лучшие? Потому что защищают в них то, что всего ценнее… Защищают ту, что скитается в судьбах. Которой пели гимны. За нее боролись, гремели битвы. Она создавала и рушила мир. — Ее лики на фресках дворцов, мы боимся смотреть ей в лицо - это страх падающей звезды. Леголас пробормотал, вспоминая старую балалду, слышанную им так давно и так любимую в людских землях. Торувьель разулыбалась – такой хорошей и светлой улыбкой, что в пору было утереть слезы и тихо выбраниться. — Ну вот, ты ведь знаешь! — и тихо закончила. — Она живет в каждом моем дне… —и решительно продолжила она —Я отходила по земле слишком долго. И видела я слишком многое и пела слишком о многом, записывая и стоя в стороне. Пела я о безумцах отчаянных и безумцах фальшивых, о тронах втридорога и чести за медяк, о мертвых, верных и благородных. И знаю наверняка – не защитит никого и никогда надежная ржавчина замков. Я истончилась, Леголас, я теперь тоньше самого тонкого хрустящего пергамента, кружева или шелка. И все, что мне осталось, пока музыка слышит еще меня, я могу следовать за ней. И тихо запела она, только для него, не разрешая услышать никому больше, унося эту песню в их тайный маленький мир, куда больше никому не вероломно проникнуть и не случайно просочиться.
Мне кажется, во мне рождается музыка полей… Музыка света и тёплых огней. Там, где равнины всегда залиты солнцем, И кто-то над ними вечно в белом смеётся. Там, где в облаках отражаются реки и сны, Я слышу запах приходящей весны…
Я чувствую, меня зовут в ночи из ковылей Голоса забытых, но не сломленных людей Туда, где средь степей витают звуки и слова Сокрытых языков в небесных кружевах… Туда, где на рассвете в лучах солнца видишь ты Золотых оленей, духов древней красоты…
Я знаю, что за мной придут плетущие узор, И уведут за горизонт в край облачных озёр, Туда, где над курганами вечерняя ладья Плывет не океанами, не реками в края, Которые видны лишь только тем, кто на заре Глядит поверх холмов, припаянных к земле…
Он почувствовал горечь свежей полыни в горле.
— Стало быть, ты идешь самой краткой дорогой к смерти? — Остервенело рванул Леголас колчанный ремень, под ним в последнем порыве билось сердце лихолесца. Саднило, саднило до боли. — Я не дам, я не дам, я не пущу! — Я отходила столько дорог, что уже и не вспомнить, когда все они повернули в другую сторону. И больше никуда я не хочу, мой Король, кроме как идти по ним к тебе. Только внутри Леголаса все трепетало все предчувствием самой великой эльфийской боли…Не рискуй, не смей рисковать собой!.. Как убедить тебя, каким ветром, какой силой мысли донести до тебя эти отчаянные, больные мольбы? — Неужели не о чем ты не жалеешь? — Нет, конечно нет, в моей жизни ведь была Лориэнская ночь, был тот муравейник под сосной и была та ночь в пустой деревне, когда… — и тут она осеклась — А хотя впрочем, знаешь… Я хотела бы вернуться. Побродить еще по тропинкам Лихолесья, вновь упасть в медовую траву на нашей поляне, побегать с ручьями наперегонки. Я скучаю по Мирквуду, Леголас. В детстве мы воображали, что много путешествую, что я разделяю с тобой приключения, но всё оказалось не таким, верно? Теперь я думаю, что зря мы покинули ту поляну. И эхом повторил он за ней. — Зря я тебя тогда не слушал, зря мы покинули тогда ее.
Поднялся нездешний ветер Над городом белых башен И небо взметнул как знамя В прекрасном сиянии гнева. Не бойся душа потери, Отныне потерь не будет! Уже не будет разлуки, Лишь возвращенье и встреча.
Тучи сгущались. Ветер дул в лицо, развевал темные гривы, нес сухие листья, устрашающим шепотом шелестевшие между собой. Гул разговоров и слов, нависавший над землей подобно рою диких пчел, стих. Каждый уже молился без слов, подняв глаза на чернеющие небеса. И только разносилось тут и там, рождая надежду, призывая ее вернуться в эти края, чтобы успокоить израненные души в последний раз.
И всё обернётся к началу Но станет ещё прекрасней Сегодня не будет смерти, Больше не будет смерти.
Торувьель смотрела вперед, на черные врата, ведущие на не менее черные земли. Вдали сияло алое пламя Ока и черные башни подпирали небо, полыхающее алыми молниями. Ядовитый мрак царил на тех землях и будет царить еще много лет, не смотря ни на что. Он неряшливыми клочьями путался среди воинов, стелился в оврагах, словно отягощенное многодневными тучами небо не выдержало своего душного бремени и обронило наземь грязные комковатые вороха. Чтобы не думать о предстоящем, она сосредоточилась на волосах Леголаса, стоящего рядом, они казались мягкими и шелковистыми рядом с ее рыжеватой соломой. От могильного холодного ветра их волосы запутывались и сплетались в полете. Он обернулся к ней и хотел сказать что-то еще, но его перебил поднятый меч Исилдура и крик будущего короля Гондора.
