— Я до сих пор не понимаю, зачем.

— Рыжий цвет слишком запоминающийся, — нетерпеливо сказала она, и, по мнению Джона, это было правдой. Но она могла бы объяснить это раньше, до того как он весь извелся.

— И Ланнистеры не должны найти во мне ничего запоминающегося. Это не так уж и плохо.

— Что сказал Робб? — спросил Джон.

Холодный гнев на лице Сансы, когда она услышала это, почти заставил его вздрогнуть.

— Робб мне не нянька, — сказала она ледяным тоном, — и я буду благодарна, если ты не будешь вести себя так, будто я всего лишь чья-то марионетка. А теперь оставайся здесь, либо возвращайся в Винтерфелл.

Джон снова вздохнул и прислонился к стволу чардрева, чувствуя, как грубая кора царапает его спину.

— Мне нравятся твои волосы, — сказал он ей.

— В том то и дело, — Санса закатила глаза, очищая грецкий орех от скорлупы. — Я не могу выглядеть красивой, когда они придут, и я не могу покрасить волосы накануне вечером. Поэтому, я сделаю это сейчас.

Через мгновение её взгляд смягчился.

— Я не говорю, что это хорошо, Джон. Но это даже близко не так сложно и больно как то, что нам скоро предстоит сделать.

— Ты не будешь делать ничего, что может причинить тебе боль! — Джон резко выпрямился, его спина была напряжена, и он выглядел сердитым. — Ты не будешь. Это не тот мир, Санса. Я здесь, и ты будешь в безопасности рядом со мной, слышишь?

Она не выглядела так же недоверчиво как годы назад, но её глаза сузились, слегка раздраженно.

— Опять же, не в этом дело.

— А в чем же тогда, черт подери?

— В том, что я сделаю это, и ты меня не остановишь. Так что либо молчи, либо возвращайся в замок. Я уверена, что Арья будет рада потренироваться с тобой.

Теперь настала очередь Джона закатывать глаза. С годами недовольство Арьи тем, что Санса забирает время Джона, росло, и она все больше и больше раздражалась из-за того, что Джон смотрит на Сансу. К счастью, Санса лишь рассмеялась в ответ на её обвинения. Хотя она не стала дразнить Арью по поводу ревности, она так же ничего не сказала Джону.

Робб же, как всегда, нашел это забавным.

Послеполуденное солнце согревало грудь Джона, пока он дремал. Санса разбудила его, когда закончила, и они отправились обратно.

Заметив его подозрительный взгляд на её волосы, которые все еще были ярко — рыжими, хотя и немного темнее, чем раньше, Санса вздохнула.

— Потребуется время, чтобы краска начала действовать.

Джон посмотрел на нее, потом протянул руку и потянул за локон, выбившийся из одной единственной косы.

— Я подожду, — сказал он ей и понял, как нежно это прозвучало.

— Тебе придется, — резко ответила Санса, но её лицо смягчилось.

— У нас есть много времени, — сказал он, хотя на языке было тысячи других слов. — Не заставляй себя молчать, Санса, я не вынесу, если ты…

Джон замолчал, чувствуя, как жар приливает к лицу, вместе с таким знакомым желанием защитить.

Затем она вздохнула, выглядя одновременно нетерпеливой и любящей.

— Я не хочу этого, — сказала она. — Я люблю свои волосы, люблю разговаривать, и я не хочу отказываться от всего этого. Но есть вещи, которые мы должны сделать, иначе мы погибнем. И если кто-то из вас умрет, это уничтожит меня. Поэтому я сделаю то, что нужно. Я отрежу себе волосы, если потребуется, научусь убивать людей, и сотню других вещей, которые я не хочу делать. Я сделаю это, если такова цена.

Она начинала спокойно, но к концу Санса покраснела и, хотя она и не кричала, её слова были решительными и уверенными. Под слишком ярким полуденным туманом Джону показалось, что он увидел женщину, которой она станет, — свирепую, добрую и красивую. Решительную и невероятно сильную.

— И, — сказал он, желая, чтобы она посмотрела на него. Желая, чтобы она увидела обещание в его глазах, — я клянусь тебе, что буду рядом.

***

Королевская свита шла длинной вереницей, как и помнила Санса.

Её сердце бешено колотилось в груди, и она чувствовала странную смесь страха и гнева внутри. Однако её руки свободно висели вдоль тела, и когда Король Роберт Баратеон шагнул вперед — от него несло вином и лошадиным жиром — Санса не позволила ни единому мускулу дрогнуть. Ни одной капле ярости, горя и недовольства отразиться на лице.

— Ваше Величество, — сказала она, присев в низком реверансе.

Когда она встала, король улыбнулся ей и сказал:

— Какая ты хорошенькая, — и двинулся дальше.

В тот же момент Серсея Ланнистер вышла из кареты, и если она думала, что ей было тяжело сдерживаться при встрече с королем, то жестоко ошибалась. Когда она увидела королеву, женщину, которая смотрела, как умирает Нед Старк, женщину, которая превратила жизнь Сансы в сущий ад, то чуть не набросилась на неё.

Санса снова присела в реверансе, но в горле застрял большой ком, и она не могла сказать ни слова. Её взгляд был прикован к земле, и она видела, как юбки королевы придвинулись ближе — пальцы сжали подол так сильно, что она боялась его оторвать — Санса еле удержалась на месте. Серсея двинулась дальше, не останавливаясь. Санса поднялась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джоффри шагнул вперед.

За одно мгновение, за один удар сердца, мир вокруг поблек.

Она подобралась, и ей удалось натянуть на лицо фальшивую, дрожащую улыбку, когда Джоффри улыбнулся в ответ и посмотрел на неё с жалостью. Вдруг она почувствовала резкое движение со стороны Роба и обхватила рукой его предплечье.

И как раз вовремя — если бы она помедлила еще секунду, Робб, возможно, вцепился бы в принца. И это была бы настоящая катастрофа.

— Робб, — выдавила она.

Его мышцы напряглись под её рукой, но она лишь крепче сжала, пока он не зашипел от боли. У них было всего пару секунд до того как их заметят, до того как все начнут гадать, что же случилось с наследником.

— Успокойся, пожалуйста, успокойся.

В конце концов, его остановила не Санса. Джон придвинулся, ровно настолько, чтобы они оба услышали скрежет ножен по ноге, и это вернуло Роба к реальности. Она знала, что если он нападет на наследного принца Вестероса, Джон последует за ним без колебаний — и это прикончит их обоих.

Остальная часть приветствия прошла достаточно быстро, хоть и сквозь дымку ярости и боли. Санса чувствовала себя то онемевшей, то наоборот, разгоряченной. Её щеки пылали от жара, а пальцы дрожали.

Их отпустили, как только все закончилось, строго наказав не опаздывать к ужину. Санса подождала, пока все они не останутся втроем наедине, а затем дала волю ярости.

***

Робб облажался.

Он знал это. Джон тоже это знал, но он не мог винить Робба.

Санса, у которой язык был острее любого меча, и не было причин сдерживаться, была зла на него. Они стояли в переулке между конюшнями, и её лицо было лишь на несколько оттенков светлее её прежних волос.

— Что это было?

— Ошибка, — ответил Робб, склонив голову. — Мне очень жаль, Санса.

— Нет, — отрезала она, — нет, нет, нет. Ты не имеешь права на ошибку, Робб, будь ты проклят! Если бы Джона там не было, что могло случиться? Тебе повезло вдвойне, что Серого Ветра тоже не было, потому что он перегрыз бы Джоффри горло, наплевав на последствия. Мы должны быть терпеливее, чем они. Мы должны действовать грамотнее, чем они. Мы должны выжить, и ты не можешь загнать всех нас в могилу лишь потому, что не можешь сдерживаться!

— Почему бы нам просто не… — Джон отступил на полшага, когда Санса повернулась к нему, сверкая глазами.

— А ты! — крикнула она. — Что ты там делал? Неужели ты думал, что если Робб пойдет в бой, то пойдешь вместе с ним? Что умрешь вместе с ним?

Они оба знали, как выглядит сердитая Санса, но никогда не видели её такую.

Это не гнев, неожиданно понял Робб, Это боль от предательства.

— Я не это хотел сказать.

— Нет, потому что ты никогда не думаешь, что говоришь. Ни один из вас не подумал даже малой частью своего мозга. Ничего не случилось лишь благодаря воле богов!