— Ты эгоист, — отрезала она. Нед выглядел удивленным, но она продолжала, не давая ему вставить хоть слово, — Ты не хотел, чтобы я разочаровалась в тебе. Ты смог бы жить без моей любви, но не без моего уважения. И поэтому ты не стал рисковать.

Он посмотрел на неё так печально, что ей захотелось накинуться на него и расцарапать все лицо.

— Восемнадцать лет, — прошипела Кейтилин, — я растила мальчика, которого ненавидела. Я считала его живым доказательством моего позора. Я имела право злиться на него, милорд. И я злилась на него всю его жизнь, я презирала его и ненавидела. Но в этом есть не только моя вина. Ты тоже виноват в том, что у него было несчастное детство. Я так долго винила себя, но как же ты? Разве ты не виноват? Как много еще ты скрывал от него? От меня? От всех нас?

Она не стала дожидаться его ответа, а лишь развернулась и направилась к выходу.

Другая женщина спросила бы: А как же я? Ты лгал мне целых двадцать лет, а теперь вдруг рассказываешь правду. Как я могу простить такое предательство?

Но Кейтилин не зря носила имя Талли. Она была пропитана чувством долга и чести. И она могла злиться на него, за то, что была несправедлива к бастарду, которого так и не смогла полюбить. Она могла обвинить мужа в том, что он запятнал её честь. Но она не могла заставиться себя спросить его, когда же он решил, что она недостойна правды.

Люди говорили, что Эддард Старк был самым благородным из всех лордов.

Ты можешь заставить их так думать, подумала Кейтилин и едва сдержала эти слова, Ты можешь притворяться честным, но это не так… Ты честен только тогда, когда тебе это выгодно… И это вовсе не честь и благородство.

— Кейтилин… — начал Нед, положив руку ей на плечо.

Она резко отстранилась от него.

— Уйди, — приказала она, сверкая глазами. Она провела достаточно времени на севере. Пусть Нед увидит, каково это, когда на тебя смотрят ледяными глазами. Кейтилин могла быть Старком даже здесь, в септе, которая была частью её южных кровей.

— Пожалуйста, — мягко попросил Нед.

— Уходи, — повторила она снова, и плечи Неда поникли.

Он медленно пошел прочь, и когда Кейтилин осталась одна, то мелко задрожала. Она упала на колени, спрятала лицо в ладони и позволила себе заплакать.

Она оплакивала маленького мальчика, так рано встретившего несправедливость. Оплакивала свою любовь, которую предали. Оплакивала Неда, совершившего ошибку, из-за которой произошло так много ужасных вещей.

Рыжеволосая женщина плакала на каменном полу, а красные листья тихо шелестели, в такт её всхлипам.

***

Нед рассказал детям в тот же вечер.

Робб и Арья побледнели. А Бран повернулся к Джону тихо, но твердо сказал:

— Ты все еще наш брат.

Санса не отходила от матери, с тех пор как услышала её рыдания в септе.

***

Медленно, но все восстанавливалось.

Её мать простила отца, хотя они все еще ссорились за ужином и наедине. То, что Джон не злился на отца, позволило Арье, Брану и Роббу спокойно принять правду. Санса проводила большую часть времени в богороще или вместе с Джоном, радуясь, что все, наконец, раскрылось.

А потом.

Видите ли, Санса знала, что Робб что-то замышлял с тех пор, как прибыл в Винтерфелл. Он рассылал воронов в другие северные дома. Он постоянно ходил задумчивый и грустно смотрел на неё или Арью. Ничего очевидного, но все вместе создавало картину, которая совершенно не нравилась Сансе.

Но она была слишком занята, помогая отцу управлять Винтерфеллом, как делала это, когда мать уехала вместе с Роббом на юг. Более того, она старалась проводить время с Джоном и поддурживать мир между родителями. Не говоря уже о том, чтобы советовать Роббу, как решить ситуацию с Теоном и Харренхоллом.

В общем. Суть в том, что Санса была занята.

Поэтому ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит.

Вернее, ей потребовался один ворон, прилетевший из Последнего Очага, чтобы все понять.

— Ты хочешь отослать нас? — рявкнула Санса, влетев в комнату Робба в вихре юбок и взъерошенных волос.

Робб тут же, к её удовольствию, побледнел.

— Санса, — начал он.

Она не хотела даже слышать. Вместо этого она потрясла письмом у него перед носом.

— Почему Морс Амбер утверждает, что у него достаточно места, чтобы принять свиту из Винтерфелла? — потребовала она, — С чего он решил, что мы с Арьей отправимся к нему?

Последовала пауза, и тут Санса заметила, что в комнате Робба было три военачальника. Они едва сдерживали смех. Она выпрямилась, позволяя холодной маске упасть на лицо, и отвернулась, чтобы посмотреть в окно, давая возможность Роббу отослать их прочь. Если он, конечно, не хочет, чтобы на него кричали в присутствии других.

Мужчины быстро ушли. Как только они ушли, она развернулась и сердито уставилась на Робба.

— Объяснись.

— Это ненадолго, — сказал Робб, — Я подумал, что так ты будешь в безопасности.

— Отсылая меня прочь, будто я какой-то ненужный мешок с зерном? — недоверчиво спросила Санса, — Отсылая своих сестер в замок, вокруг которого нет буквально ничего.

— Одичалых откинули далеко не север. Их уже много лет никто не видел, я узнавал.

— Оу, тогда чудесно — насмешливо сказала она, — Мне не нужно беспокоиться о том, что меня убьют одичалые. Да, Робб, именно поэтому я не хочу туда ехать.

Он выгнул бровь.

— А почему ты не хочешь туда ехать?

Санса раскинула руки.

— Может потому, что Винтерфелл — мой дом? Почему я должна ехать в какой-то замок, где меня никто не знает?

— Он находится на Севере…

— Если я не хочу ехать на Юг, это не значит, что я хочу ехать на Север.

— Значит, ты планируешь остаться в Винтерфелле до конца своих дней? — недоверчиво спросил Робб.

— Я просто не понимаю зачем я должна ехать туда сейчас. Я не понимаю почему именно туда, почему сейчас, почему ты вдруг так решил…

— Ланнистеры в шестидесяти милях отсюда! — резко закричал Робб, — Шестьдесят миль, Санса! Еще один день пути и они будут в Винтерфелле. Они будут здесь, у этих стен, и я не смогу тебя защитить.

— Еще никто не подходил так близко к Винтерфеллу, — решительно заявила Санса, — Это просто невозможно…

— Ты недооцениваешь Тайвина Ланнистера.

— Я его не недооцениваю…

Робб ударил кулаком по столу, и Санса почувствовала, как её челюсть резко захлопнулась.

— Послушай меня! — рявкнул он, — Они зашли далеко на Север. Они подошли слишком близко. Я не могу вести войско в битву, пока беспокоюсь о тебе или Арье. Поэтому ты отправишься дальше на Север, к Последнему Очагу.

— Ты отсылаешь Брана? — спросила она, — Отсылаешь Рикона? Что на счет отца? Или с твоим идиотским решением должны мириться только я и Арья? И только потому, что у тебя есть дурацкий комплекс спасителя.

Робб вздрогнул и отвернулся.

— Так что?

— Ты возьмешь Рикона, — наконец неохотно сказал он, — Но Бран останется здесь.

Неужели?

— Ты даже не сказал мне, — тихо сказала Санса, — Ты никому ничего не сказал. Ты ожидаешь, что я стану одним из твоих солдат? Красивой фарфоровой пешкой, которую можно двигать, как тебе захочется?

— Санса…

— Нет, — отрезала она, — Хватит. Разве я когда-нибудь подчинялась приказам? Скажи мне, Робб, как ты думаешь, если бы я захотела выступить в авангарде, вместе с твоими людьми, ты бы смог меня остановить?

В глазах Робба вспыхнул гнев.

— Я твой Король!

Потому что я так захотела. Потому что я подтолкнула тебя.

Чистая ярость затопила грудь Сансы.

— Разве я преклонила колено? — холодно спросила она.

Робб отшатнулся. Санса бросила письмо на стол и повернулась к двери.

— Я расскажу Арье обо всем, — объявила она и ушла.

***

Следующие несколько дней были просто кошмаром для Робба.

И Санса, и Арья были в ярости. И их лютоволчицы постоянно дразнили Серого Ветра, который надоедал уже Роббу своим скулежом.

Еда Робба сгорала, и даже то, что было не покрыто коркой гари, было безвкусно. Его простыни были влажными и удивительно, но только в его комнате постоянно не хватало дров.