— Что, проткнешь меня своими иголками?

— Попрошу Иглу Арьи, — отрезала она, и прилив облегчения, что кто-то вновь общался с ним так легко, чуть не сбил его с ног.

— Мы должны рассказать остальным, — сказал ей Робб, отстраняясь, закрывая глаза и подставляя лицо лучам солнца. — Арья что-то замышляет, и мы все знаем, насколько это опасно. Да и мама тоже не дура.

Санса фыркнула.

— Я сказала отцу, когда мы ехали домой. Сначала он воспринял это как шутку.

— А потом?

— Я думаю, он поверил мне, — она на секунду остановилась, звуча раздраженно. — Мы все очень устали, и никто из нас не был в настроении болтать.

Робб не открыл глаза и не повернулся к ней.

— Но ты не рассказала маме и остальным. Ты хочешь?

— Я не знаю. Разве это так важно?

Ничего не выдало её тревоги кроме тона. Он начался резко, а закончился тонким сдавленным всхлипом. То, как безжалостно она держала себя в рамках, все еще беспокоило его.

Когда он посмотрел на неё, она сидела, прижав руку к губам, будто сказала то, чего не должна была. Она была в ужасе, и в груди Робба закололо, будто тысячи мечей решили пронзить его.

— Санса, — прошептал он.

— Я, — сказала она так тихо, что он едва расслышал. — Я. Я думаю…

Но она не закончила. Лишь спрятала лицо в бледных дрожащих руках. Её рыжие волосы рассыпались по плечам, будто кровь. Санса начала раскачиваться взад и вперёд.

Они били меня, сказала она однажды, Они отрубили голову отцу, лишь для того, чтобы услышать, как я кричу.

Как сильно ты боялась, Санса? Вернуться в город лжецов и предателей, без всякой защиты от Ланнистеров, кроме их презрения. О, моя милая сестра, как же сильно ты боялась?

И насколько же ты сильна?

— Иди сюда, — сказал он ей и обнял ей, чувствуя слезы на своем воротнике.

Вот так они провели свое утро: сидя на холодном ветру, под светлеющим небом, Робб держал её, согревая. Санса, потихоньку перестала плакать, дрожать и трястись как листья на ветру.

Спустя какое-то время она прошептала:

— Думаю, я в порядке. Сейчас все хорошо. Просто… Когда я закрываю глаза… Каждый раз… Я просто хочу, чтобы все закончилось.

— Скоро все закончится, — пообещал Робб, — Я пойду войной на юг, и каждый, кто захочет тебя обидеть, будет молить о пощаде, Санса. Иначе я перережу им глотки.

Она прижала рукав к глазам, вытирая слезы. Робб подождал, пока она закончит.

Затем она посмотрела на него.

— Если я засну, — сказала она таким слабым голосом, которого Робб ни разу не слышал от нее. — Я увижу голову отца. И я просто не смогу. Я проснусь, буду кричать и плакать.

— Тогда ты будешь кричать и плакать, — ответил Робб. — И я буду рядом, чтобы помочь тебе. Джон будет рядом. Мама, Арья, Бран, отец — кто-то всегда будет с тобой, чтобы спасти тебя. Мы обнимем тебя и напомним, что ты — Старк из Винтерфелла, и хотя ты видела ужасы и пережила их, больше этого не повторится.

Взгляд, который ему подарила Санса, было невозможно описать одним словом. Надежда, любовь, облегчение. Но больше всего железная уверенность в завтрашнем дне.

— Хорошо, — сказала она и закрыла глаза, как будто слишком устала держать их открытыми. — Спасибо, Робб.

***

На следующий день после отдыха, Джон смог сесть и поговорить с Арьей.

Правда, перед этим они решили поспаринговаться: Джон против Арьи, деревянные мечи стучат и ударяются друг о друга, её ловкость против его силы. Это подняло её настроение, и Джон решил этим воспользоваться.

— Итак, — начал он, запыхавшийся и потный. — Ты становишься лучше.

— Мама больше не заставляет меня вышивать, — ответила Арья. — И Робб больше тренируется со мной. Он сказал, что так я смогу защитить себя, или что-то в этом роде, — она усмехнулась. — Он медленнее тебя.

— И сильнее.

— Зато его легче победить.

Джон вздохнул.

— Тебе стоит поработать над защитой. Хотя, обычно ты быстро уходишь от атаки. Вот только ты не всегда можешь успеть.

— Обычно у меня получается, — заметила она.

— И в тот раз, когда не получится, ты получишь клинок под ребра.

Она послала ему безразличный, неискренний взгляд, и он одарил её сплошной улыбкой.

— Наверное, вчера вечером я выглядела недостаточно счастливой, — вдруг сказал она.

— Ты казалась очень счастливой, — ответил Джон после паузы, убедившись, что она видит, как он демонстративно потирает ребра. — У меня куча синяков из-за вас, Старков, и вашего счастья. Вы слишком крепко обнимаетесь.

Арья прикусила губу, не обращая на него внимания.

— Просто… Я не хотела обидеть Сансу. Это… Это просто привычка, понимаешь? — её губы искривились. — Дразнить её — просто привычка. Но она выглядела очень… грустной.

Джон опустился на колени, одной рукой сжимая плечо Арьи, а в другой все еще сжимая тренировочный меч.

— Санса делала такие вещи и видела такое, что ты и представить себе не можешь, — Арья отвернулась, будто стыдилась, что он говорит ей такое, и Джон продолжил. — Она была ранена и испугана очень долгое время. По дороге домой ей стало лучше, но… Представь, если бы тебя преследовали Ланнистеры и все, что у тебя было это твой брат-бастард и раненный отец, против всей мощи Западных земель, как бы ты себя чувствовала?

Её щеки слегка покраснели.

— Ты хочешь сказать, что она пытается приспособиться?

— Я хочу сказать, что твоя сестра не в порядке, — ответил Джон. — И, скорее всего, не будет еще долгое время. Может даже никогда. Но она любит тебя, Арья. Она понимает, почему ты это сделала. Она шокирована из-за такого приключения, но она понимает, что ты делала это не со зла.

Надеюсь на это.

— То есть, если я не хотела ранить её, — испытывала Арья, — то это не имеет значения?

— Нет, имеет, — сказал он твердо. — Это очень важно. Но она простила тебя. Я думаю, что если бы вы не научились прощать друг друга из-за таких мелочей, то не дожили бы и до пяти лет, как бы отец не пытался разнять вас.

Арья смотрела в пол.

— Я не хотела. И она была такой доброй. Сегодня утром, после завтрака, она не рассказала ничего о вчерашнем маме или отцу. На самом деле она сказала, что я могу прийти сюда, и она прикроет меня. Это кажется… Нечестным.

— Санса выросла, — пробормотал Джон, усмехаясь. — Она ведет себя по-взрослому и тебя это раздражает.

— Именно! — закричала она. — Я просто хочу, чтобы она накричала на меня. Хочу, чтобы она вела себя так, будто я убила её лютоволка. Я просто хочу, чтобы она вновь стала той Сансой, — её голос слегка надорвался, и Джон захотел обнять свою сестру, как раньше, когда он была еще маленькой. — Но она просто… Не такая.

Я знаю, что это такое. Я жил с этим так долго.

Вот что происходит, когда всю жизнь живешь в чьей-то тени, борешься с ней, убегаешь от неё. А потом возвращаешься, пытаешься быть на неё похожей, но тень меняется.

Он вздохнул и сильнее сжал её плечо.

— Санса многое пережила, но это не значит, что твои переживания не важны, Арья. Ты шла домой одна, с самого Перешейка. Это долгий путь, это опасный путь. И ты вернулась живой и невредимой. Вы двое очень разные. Какие-то качества есть у нее, какие-то у тебя, и они абсолютно не похожи, и это не делает кого-то из вас неважной. Понимаешь?

— Да, — Арья проглотила комок, отвернулась и что-то пробормотала, что он не услышал.

— Что?

— Я убила кое-кого, — прошептала она, все еще не смотря ему в глаза. — Я… Он пытался украсть меня, когда я спала. Нимерия и Леди охотились, но когда они прибежали на помощь, я уже зарезала его Иглой. Я так напугалась и мои руки все были в крови, и я не могла отмыть её целый день, и… Я убила его, — она вздернула подбородок и твердо посмотрела на него. — Никто не знает, кроме тебя.

Даже Робб? Даже Леди Кейтилин?

— Ты должна сказать Сансе.

Арья вздрогнула.

Джон продолжил:

— Это не моя история, но она расскажет тебе, обещаю. И есть еще кое-что, что ты должна знать, но сначала это, — Быстро, резко он взял её за подбородок и поднял на уровень глаз. — Никто и никогда не сможет защитить тебя от самой себя. Это тяжело — убивать. Я бы никому не пожелал такого тяжелого бремени. Но это жестокий мир, Арья, и чтобы выжить, мы должны делать вещи, которые могут нам не нравиться. Просто не неси эту ношу одна.