– Это не «смертельная жажда» будет? – поинтересовался он, продолжая осматривать содержимое стола

– Нет, гораздо интереснее.

– Бохрад, садись сюда.

Шарух указал на ближайшее кресло. На нем разуметься имелись фиксаторы конечностей. Дождавшись, когда испытуемый выполнить его просьбу, он привязал его руки к подлокотникам кресла. Затем вкрадчиво поинтересовался:

– Уже нервничаешь?

– Я? Нисколько!

– А глазки-то бегают… Пытаешься понять, что это Шарух для тебя приготовил? Понервничай пока, а я пообщаюсь с Эрни, – Шарух повернулся к другу: – Эрни, ты тоже присядь. Чего стоять-то?

Эрни не стал возражать. К сожалению, для себя он не заподозрил в его словах ничего подозрительного, а зря. Едва ему стоило уютно устроиться в мягком кресле, как сработал потайной механизм и на его руках, что опустились на подлокотники, защелкнулись металлические скобы. Эрни с испугу дернулся, но понимая, что сопротивление бесполезно, успокоился, лишь сердито проворчал:

– Эрни, присядь, чего стоять-то… Шарух, я согласие не давал на твои эксперименты, лучше отпусти меня!

Шарух приблизился к нему и, склонившись, пристально посмотрел в глаза.

– Эрни, я просто не хочу, чтобы ты посреди эксперимента ушел. Ты должен это видеть!

– Да я бы не ушел, честно. Отпусти, обещаю, досидеть до конца.

– Если ты собираешься досидеть до конца, то какая тебе разница, как сидеть? Тебе разве неудобно?

Эрни пожал плечами.

– Ты приковал меня к креслу без моего согласия – это нарушение моих конституционных прав!

– Согласен. Захочешь подать на меня в суд, помогу составить исковое заявление.

Бохрад слушая их разговор, не смог cдержать улыбку. Он весело пообещал:

– А я помогу составить заявление в Конвенцию по Защите Прав и Свобод Человека.

– Вот видишь, Эрни, тебе нечего бояться. Все, уже не возмущаешься? Я могу приступать к эксперименту?

– Приступай. Смотри не прикончи Бохрада, он еще должен возместить Аманти стоимость урны с золотой каемочкой.

Лицо Шаруха озарилось довольной улыбкой. Но было в ней что-то затаенно-коварное, что Эрни не понравилось. Даже холодок пробежал по спине.

Шарух направился к столу, часть которого была накрыта темной тканью, пряча с глаз главную цель эксперимента.

– Итак, начнем, – Шарух аккуратно убрал ткань.

Бохрад и Эрни увидели несколько тарелок, доску для нарезания овощей, на которой лежал только что почищенный большой картофельный клубень и нож. Ничего устрашающего на первый взгляд не было. Участники эксперимента, недоумевая, переглянулись между собой.

– Будешь кормить сырой картошкой? – полюбопытствовал Бохрад.

– А ты имеешь что-то против?

– У некоторых людей аллергия на крахмал, но у меня ее нет, честно. Я съем хоть целую тарелку.

– То есть… – Шарух многозначительно замолчал, с усмешкой посмотрев на испытуемого. – Ты думаешь, что я приготовил тебе легкое испытание?

– О, нет, что ты, – Бохрад поспешил избавиться от желания засмеяться. – Я буду есть мучаясь и давясь. Мне, правда, будет очень плохо. Потом наверно, несварение начнется…

– А вообще-то, ты ел раньше сырой картофель или нет?

– Ну так… суп себе готовишь и попробуешь кусочек.

Шарух взял со стола клубень, повертел его, отрезал кусочек и положил себе в рот. Прожевав, спросил:

– Хочешь попробовать?

– Хочешь – это в смысле по моему желанию или по твоей настоятельной просьбе?

– Пока по желанию. Да, и заметь, я снял кожуру. Если бы я все еще злился на тебя за вчерашнюю проделку, я бы не стал этого делать.

Шарух принялся нарезать картофель на кусочки, складывая их в тарелку.

– Очень признателен. Чувствую, ты все же решил мне его скормить.

– О… ты у меня еще добавки попросишь.

– Ну, ну… – усмехнулся Бохрад.

– То есть не веришь?

– Что-то сомневаюсь.

– Погоди, вот закончу, и сам убедишься, что я не обманываю.

Сложив весь нарезанный кубиками картофель в тарелку, он взял с дальнего края стола пинцет и, подцепив один кубик, опустил его на секунду в другую тарелку и повернулся к испытуемому.

– Тебе нос зажимать придется или как?

– Давай уже сюда свой гостинец, – недовольным тоном произнес Бохрад.

Шарух вложил ему в открытый рот картофельный кубик и остался ждать, когда он прожует его.

– Как на вкус?

– Потрясающе! Вроде знаю вкус картошки, но это что-то невероятное.

Эрни, глядя на шефа, решил, что он лукавит, чтобы угодить Шаруху. Уж слишком он хорошо изобразил восторг.

– Еще будешь?

– Давай.

Затем был третий кубик, четвертый… Бохрад не переставал восхищаться вкусовыми качествами этого овоща. И казалось, готов съесть все, что ему дадут.

– На этом пока все.

– Все? – забеспокоился Бохрад.

Шарух посмотрел на молчаливого невольного свидетеля эксперимента.

– Ему правда нравится? – выразил сомнения Эрни.

– Поверь мне, очень! Но это еще начало. Потом он будет думать только о картошке.

– И как долго?

– Три дня минимум.

– Это жестоко.

– Думаешь? Ему же нравится. А картошки у меня много. Я с удовольствием исполню это его желание. Теперь поговорим о тебе.

– Не надо со мной такое же делать, умоляю… – Эрни жалобно посмотрел в его черные глаза, потом перевел взгляд на Бохрада, который нервно ерзал в кресле, пытаясь пододвинуться ближе к картошке.

– Не беспокойся, я не заставлю тебя есть картошку. Ты ведь любишь апельсины?

– И что?

Эрни не спускал с Бохрада глаз. Тот, утомившись, решил взять себя в руки и обратить внимание на то, о чем говорят приятели. Шарух склонился к Эрни и проникновенно глядя в глаза, произнес:

– Ничего страшного я не предлагаю. Просто, давай установим, действительно ты их любишь или ненавидишь.

– Нравятся они мне, что тут устанавливать?

– Хочешь, докажу, что ты их терпеть не можешь?

Эрни усмехнулся.

– Интересно будет посмотреть, как ты это докажешь.

– Тогда ты должен довериться мне. Согласен?

– Добился-таки своего. Давай, действуй, не отстанешь, ведь.

Из ящика стола Шарух вынул оранжевый апельсин, и украдкой поглядывая на Эрни, начал его чистить. Бохрад не мог спокойно сидеть, когда перед ним на столе стоит тарелка с белыми манящими кубиками.

– Шарух, тебе же не сложно, дай кусочек. Ну, всего один… Я же много не прошу. Ну, пожалуйста…

– Бохрад, ты вроде сомневался, что будешь у меня просить добавки.

– Я видел, первый раз ты ее в чем-то смочил. Ты заставил меня хотеть ее.

– Интересное это вещество: без цвета, вкуса и запаха. Заставляет желать есть то, чего при нормальном состоянии ни за что бы ни стал. Но если соблюсти иные пропорции при его изготовлении, то можно заставить ненавидеть.

– Не дашь, да? – в голосе Бохрада прозвучали нотки обиды.

Дочистив апельсин и положив его на стол, Шарух взял тарелку с нарезанной картошкой и подошел к шефу.

– Всего одну, умоляю…

– Я тебя сейчас сделаю самым счастливым человеком на свете, хочешь?

– Мне не надо счастья. Всего одну…

Как же жалобно Бохрад смотрел на своего мучителя. Тот, улыбнувшись, поставил тарелку ему на колени. Бохрад горько вздохнул, неотрывно глядя на картофель.

– Издеваешься…

– Чувствуешь, как растет твое желание съесть его? Оно уже кажется нестерпимым? Посмотри на меня.

– Не могу. Если не буду на нее смотреть – умру…

– Значит, ты уже готов испытать такие чувства, о которых даже не подозревал.

Шарух отстегнул ремни с его правой руки. Бохрад, не веря такому чуду, поднял руку и не в силах сдержать дрожь, потянулся к тарелке. Заикаясь от волнения, произнес:

– Я… я… могу все съесть?

– Приятного аппетита!

– Ты сказал, у тебя еще есть картошка. Это точно не была последней?

– Есть еще, не сомневайся.

Бохрад осторожно взял кусочек и, поднеся к носу, всей грудью вдохнул ее запах. Со стоном непередаваемого блаженство он закрыл глаза, а потом положил ее в рот. Он даже не жевал, просто держал во рту и наслаждался, реально чувствуя себя невероятно счастливым.