Мартин захлопнул дверь. Он выглянул в окно, но ничего не увидел сквозь обледеневшее стекло.

– Хорошо, что он пришел в себя. И очень надеюсь, что водитель поезда его не увидит, – сказал Мартин и отвернулся.

Эля переводила испуганный взгляд с двери на своего спасителя.

– Если что, он сам сбежал, когда я начал с ним драться. Резвый парень оказался. Только ума у него не особенно. Там ведь мороз дикий.

– А если его подберет следующий поезд? – спросила девочка.

– По-моему, следующий будет проходить тут через… часов шесть или восемь. Не думаю, что мужик доживет.

Эля покачала головой и представила лицо отца. Он наверняка расстроится, когда увидит ее в таком виде. А мать… Она просто наорет на нее за то, что она не закрыла дверь купе. Она никогда ее не жалела.

Эля снова заплакала, и Мартин обнял ее как брат.

Худой барахтался в колючем снегу. Иглы впивались в нервы. Теперь он забыл даже о своих отбитых яйцах.

– Стой, гнида! Стой, меня забыл! Сука! – Худой орал, пока не сорвал голосовые связки и из его горла не стал раздаваться только хруст сухих веток.

«Вот и стоило кидать парней только для того, чтобы сдохнуть где-то у дьявола на рогах?» – подумал он, стуча зубами, выбираясь из сугроба на железнодорожное полотно.

Худой работал с двумя недоумками, которые думали, что он – свой парень. Но он их не уважал и считал их быками. Они пришли к нему с предложением как к профессионалу. Они были наслышаны о его подвигах. Худой пролазил в самые недоступные места, вскрывал любые замки и мог упереть даже тампоны у принцессы Елизаветы во время месячных. Худой обчистил для них хату очень богатого дядьки, который держал сеть ресторанов, но скрылся через задний двор. Там Худого ждала угнанная машина, которую он оставил заранее. Далее Худой отправился в соседний поселок, где ошивался на вокзале, пока не подкупил проводницу и сел на поезд, идущий на Север. Деньги были при нем. В той самой поясной сумке.

– Вот говно, – сказал Худой, осматривая окровавленные посиневшие ноги. Сумки не было.

На конечной станции Мартин и Эля вышли вместе. Проводница так и спала на полу.

Мартин помог девочке найти своего отца, пока она прикрывала лицо от взглядов прохожих. Отец в ужасе округлил глаза и подлетел к дочке, оттолкнув Мартина в сторону.

– Что случилось, милая?! – закричал он. – Что…

– На меня напал… – тихо сказала Эля, задыхаясь от всхлипываний.

– На нее напал какой-то мужик в поезде, – сказал Мартин. – Я его отогнал. Мы хотели позвать в милицию, но тот урод успел спрыгнуть с поезда. Проводница не заперла дверь. Так что надо бы написать заявление.

Эля обняла папу. Тот хлопал покрасневшими глазами. Лицо перекосило от горя.

– Он… этот мужик… он? – мужчина пытался задать самый ужасный вопрос, который только мог сорваться с губ отца.

Мартин понял, о чем речь.

– Нет. Он не успел. Я пришел вовремя.

– Папа, Мартин спас меня, – сказала Эля. – Он очень хороший. Мне было так страшно.

Папа посмотрел на ее мордашку и заплакал. Его сердце сжалось. Он возненавидел того скорого на ногу насильника и желал ему смерти. Но для Худого это был бы самый простой выход.

Отец Эли посмотрел на Мартина.

– Сможешь описать его? И сможешь примерно указать, где он выпрыгнул с поезда?

– Да, все сделаю, – сказал Мартин, – только примерно. Я очень плохо ориентируюсь в географии.

– Надеюсь, что его найдут! – сказал мужчина.

«А я знаю, что нет», – подумал Мартин.

На следующий день Эля стала распаковывать свой чемодан, который в поезде собирал для нее Мартин. В тот момент она сама бы не справилась. И тут она обнаружила незнакомую сумку, которая надевалась на пояс. Эля повертела ее в руках, а потом вздрогнула. Она вспомнила, что сумка была на маньяке.

Эля отбросила ее с отвращением. Она хотела сжечь сумку, ведь та напоминала о самом ужасном моменте в ее жизни.

Но любопытство заставило заглянуть внутрь.

Впервые с того момента, как Худой открыл дверь в купе, на лице Эли появилась улыбка.

09.04.2018

Шестилетний Геша был толстым и задиристым, как нешлифованная доска. В детском саду его любимым занятием было отбирать у детей игрушки или конфеты. Если же Геша не успевал обидеть хотя бы одного ровесника, то он считал день прожитым впустую.

Коля ходил в ту же группу, что и Геша. Коля со всеми дружил. Даже с Гешей. Но толстяк не любил Колю и только потешался над ним.

Однажды Геша заметил, что Коля крепко спит во время сон-часа. Иногда воспитатели не могли разбудить Колю и шутили, что только подъемный кран может справиться с засоней. Коля так сладко спал, с блаженной улыбкой на лице, и Геша думал: «Что это ему так весело? Что это ему там такое снится, что он не хочет просыпаться?»

В конце концов, толстяку стало не по себе от того, что Коля такой счастливый. Геша кроме крика матери и подзатыльников отца ничего веселого в своей жизни не видел. Геша решил проучить Колю. Нечего тут радоваться.

Наступил сон-час. Все дети улеглись в кровати. Геша наблюдал за Колей, дождался, когда улыбчивый забудется сном, встал, откинул одеяло, помочился на Колины пижамные штаны, бросил одеяло обратно и вернулся на свою кровать. Весь сон-час Геша давил улыбку.

Через час воспитательница разбудила детей, а Коля продолжал спать. Тогда Геша подбежал к нему, откинул одеяло и закричал:

– Коля обоссался!

Дети смеялись. Коля проснулся от крика. Он увидел, что пижамные штаны мокрые от мочи. Ему стало стыдно, и он заплакал.

Так продолжалось несколько недель. Геша мочился на Колю при каждом удобном случае.

Коля рассказал родителям про свои конфузы, и они решили, что у него недержание.

Геша потешался над Колей и обзывал зассанцем.

Колю водили к врачу. Врач посоветовал разобраться с питанием в детском саду, потому что дома Коля всегда просыпался сухой, а в детском саду – мокрый. Может, что-то в компот добавляют? Воспитатели и директор детского сада были в негодовании. Они устроили проверку, но на кухне был полный порядок с продуктами и с водой. Тогда Коля начал проходить обследование и сдавать тесты.

Колина бабушка посоветовала отвести мальчика к бабке Граппе, что жила в деревне Митино. Бабка славилась необычными способностями. Говорили, что она исцеляла безнадежно больных, снимала страшные заговоры и проклятия.

Коля сказал бабке Граппе, что писяет в штаны каждый сон-час.

– Как меня можно вылечить? – спросил он. – Все надо мной смеются. Я бы никогда не стал смеяться над тем, кто писяет в штаны во сне.

Бабка Граппа посмотрела на Колю, что-то прошептала, промычала и сообщила, что он здоров. Она плюнула на ладонь, провела по затылку мальчику и сказала, что он больше не будет никогда мочиться в постель.

Коле было неприятно чувствовать слюнявую ладонь на шее, но он надеялся, что это как-то поможет ему избавиться от мокрого стыда.

На следующий день Коля волновался перед сон-часом. А Геша пил воду и специально не ходил в туалет. Он копил. Он решил устроить самый настоящий потоп для Коли.

– Девочек от тебя тошнит, – сказал Геша, подойдя к Коле. – Они не любят ссыкунов.

И ударил Колю в плечо.

Геша кое-как дотерпел, когда Коля уснет. У него уже болел мочевой пузырь, и он вспотел от натуги. Наконец Коля уснул, и на его лице появилась улыбка, но уже не такая счастливая, как раньше. Теперь она была омрачена каплей грусти.

Геша встал, подошел к Колиной кровати, откинул одеяло, спустил штаны и…

Он не смог помочиться. В пипиське будто пробка застряла.

Геша испугался. Он не мог расслабиться. Что же делать? Пузырь был переполнен!

Геша бросился в туалет, но воспитательница перехватила его в коридоре и начала ругать, почему это он встал без разрешения и куда-то побежал. Но Геша стонал и пускал сопли. Он кричал, что ему больно и он хочет писять. Тогда воспитательница разрешила ему сходить на горшок.