– Что же ты за тварь такая!

– А ты что… герой выискался, – стонал Худой, – знаю я вас. Выпендрился перед сукой, и сам ее потом трахнешь. Спаситель херов.

Мартин подумал, что пока нет полиции или свидетелей, он может наказать этого мудилу, и пнул торчавший из ноги нож. Тот вошел еще глубже, и Худой снова заорал. Насильник выкрикивал ругательства, не щадя голосовых связок.

Мама Мартина дала ему это имя не в честь Рикки Мартина, а в честь любимого напитка. В свои 16 лет Мартин насмотрелся на таких ублюдков, как Худой. Грязные вонючие алкаши, которые приходили к нему в дом и лапали его мать за зад. Парень часто спал на полу на кухне, потому что в однокомнатной квартире диван доставался только взрослым, которые полночи заучивали междометия.

Мартин любил свою мать. Она была хорошая. Если не пила. Когда к ней приходили друзья-алкоголики и спаивали ее, то она превращалась в тупоголовую свинью. Начинала хрюкать, выражаться, как вахтовики, и трахаться со всеми подряд. Мартин ненавидел алкоголь. Он ненавидел мартини. Ненавидел свое имя.

Но больше всего он ненавидел таких баранов, которые напивались и распускали свои грязные руки.

Парень плюнул на Худого, затем пнул в лицо. Нос мужика хрустнул. Но из-за боли в паху тот не заметил, что ему только что сломали нос.

– Подонок! Мудак! – сказал Мартин.

Он выглянул в коридор.

– Что там? – спросил он.

Она высунулась из купе проводника. Загримированное для фильмов ужасов лицо (синяки, глаза на мокром месте) сообщило:

– Она спит. Она пьяная.

Эля тяжело дышала и всхлипывала. Но больше не ревела.

Поезд стал замедлять ход.

Мартин посмотрел на наручные часы, которые он выиграл у одного из собутыльников матери в карты. Он знал эту остановку. Тут никто никогда не выходил, и проводники не открывали двери. Ближайший населенный пункт был в двадцати километрах. И место это северные народы называли не иначе как проклятым болотом, а иногда и мертвыми топями. Каждый год тут исчезали люди. Не было ни одного лета, чтобы в проклятых болотах не пропал охотник или ягодник. Среди коренных жителей Севера ходила легенда, что здесь бродит злой дух и забирает с собой в мир мертвых заблудших путников.

Будто подчеркивая значимость проклятого места, поезд останавливался здесь на несколько минут. Мартин подозревал, что скорее всего они пропускали встречный состав. Хотя он не помнил, чтобы во время этой остановки рядом с шумом проносился какой-нибудь поезд.

– Попробуй ее разбудить, – крикнул Мартин, – ущипни, что ли.

– Я уже пробовала по-всякому. Она спит как убитая.

– Тогда вызови полицию. Кнопка где-то там…

– Кнопка не работает.

– Да что за… – Мартин пожевал губу.

Он посмотрел на Худого. Тот, похоже, потерял сознание.

И тут Мартину пришла в голову идея.

Ужасная идея.

На улице зима. Температура минус тридцать. За окном проклятое болото, где пропадают люди. Ближайшая деревня в двадцати километрах. И добраться до нее без штанов – все равно что поссать на Плутоне без скафандра.

Поезд остановился.

– Что делать? – крикнула Эля.

«Позвать проводника из соседнего вагона», – услышал Мартин голос разума.

«Нет, пожалуй, этот подонок тюрьмы не заслуживает. Судя по его наколкам, он там свой. А это значит, что он заслуживает более сурового наказания», – произнес в голове Мартина другой голос.

Парень взглянул на форточку. Он вспомнил, как высовывал голову в окно, когда ездил на поезде летом. И как ему кричали, чтобы он влез обратно, потому что ему может оторвать башню столбом.

«Голова втиснется, пролезет и все остальное», – подумал Мартин.

Форточка была узкая, но этот истекающий кровью дрищ запросто туда протиснется. Правда, окна запирали на зиму. И чтобы открыть их, нужен специальный ключ. Проще тогда выбросить этого гада через дверь. Но ее проводники запирали на другой ключ, который носили с собой.

– Можешь проверить, закрыта ли дверь на улицу, – сказал Мартин.

– Что? – удивилась Эля.

– Дверь на улицу. Открыта или нет. Если закрыта, то попробуй повернуть щеколду.

– Зачем?

– Сделай, пожалуйста. Я же не доверю тебе стеречь этого типа.

Эля кивнула головой. Ее глаза так и лезли наружу. А губы дрожали.

Она убежала. Через несколько секунд вернулась и сказала, что дверь не заперта.

– Наша проводница сегодня в ударе, – сказал Мартин.

Он шагнул к Худому и ухватил его как невесту.

Ему было противно держать этого урода на руках, но успокаивала мысль, что все это ради правого дела.

Эля прижала ладони ко рту, когда в коридоре появился Мартин с ублюдком на руках. Кровь капала на пол, помечая праведный путь.

– Куда ты его? – спросила Эля. – Он что, умер?

– Пока дышит, но ему недолго осталось.

Мартин увлекался бодибилдингом. Он мечтал стать кем-нибудь наподобие Арнольда Шварценеггера. Ходил в спортзал, водил дружбу со штангой, читал статьи о правильном питании. В какой-то момент он начал давать отпор тем дебилам, которые приходили к его матери на потрахушки и распускали руки. Иногда у Мартина даже получалось выгнать кого-нибудь из них.

– Что ты позволяешь себе? Это мои гости! – однажды закричала мать.

– Обеспечь сначала себе насест для ебли, чтобы я не слышал ваших чих-пыхов, а потом уже делай, что хочешь.

– Да ты, мелкий сукин сын, я тебя кормлю, одеваю!

– У сукиного сына мать – сука, и, кстати, ты слышала когда-нибудь про службу защиты прав ребенка?

Мать набрала полную грудь воздуха. Мартин подумал, что она сейчас лопнет, если не остановится. Но женщина выдохнула и убежала в ванную плакать.

– Ты что, хочешь выбросить его? – спросила Эля.

– Есть такая мысль.

– Но он же напал на меня. Его надо сдать полиции.

Мартин дошел уже до купе проводника, где на полу спала женщина, пуская слюни.

– Посмотри на него, – сказал Мартин, – этот хрен уже не первый раз пойдет на зону. Это его дом родной. Я же предлагаю настоящее очищение.

Он вышел в тамбур. Эля прошагала следом.

– Открой, пожалуйста, дверь, – сказал Мартин.

В глазах Эли стояло недоумение.

– А как же полиция! Меня же избили, посмотри…

– Ты хочешь, чтобы вот этот возместил тебе лечение? – спросил Мартин.

– Шлюха, я тебя порежу, – промямлил Худой, и Мартин вздрогнул. Он опасался, что тип сейчас проснется. Но тот пока не открывал глаз.

– Такие люди не одупляют, что творят. Они гнилые и червивые. Они приносят только горе. Представь себе, что его посадят и он выплатит тебе сумму через суд, хотя я не уверен, что у него есть деньги. А что будет, когда он выйдет? Очередная маленькая девочка станет его жертвой!

– Но милиция будет задавать вопросы! – не унималась Эля.

– В прошлом году летом двое моих друзей ушли в поход в эти места, – сказал Мартин, – чтобы развеять миф о мистическом духе, о котором говорят народы Крайнего Севера. Мы думали, что кроме болот и мошкары бояться тут нечего. Больше моих друзей никто не видел. Только волей случая я не исчез в этих проклятых топях вместе с ними. В тот день я заболел и остался дома. Про это место ходят легенды. Поэтому я думаю, что это будет последнее пристанище для насильника.

Эля еще секунду медлила, а затем открыла дверь.

В вагон ворвался мороз. Кожу защипало.

Мартин смотрел в холодную ночь и подумал, что двери вагона открыли для них самый настоящий ад. Именно таким он и должен быть: тихим, морозным, угнетающим.

В этот момент поезд тронулся. Мартин подумал, что он не слышал, как мимо них проезжал другой состав. Тогда зачем они тут останавливались?

– Там тебе и место.

– Че, ты что делаешь? – спросил Худой. Он открыл глаза и потянулся к ножу в бедре. В этот момент Мартин выбросил его в сугроб.

Худой завопил:

– Помогите!

А затем его ор сменился на пронзительное:

– А-а-а-а!

Потому что мороз впился в него, как волк в раненого зайца.

Поезд набирал ход.