- Я тайных знаний жажду - как можно более веско провозгласила я, с независимым видом оглядывая некромантский профиль усатый - Сил моих нет совладать со страстью познаний!
Некромант хлопнул себя по коленке, и крякнул почти с восхищением.
- Да хорош заливать-то, хоть бы покраснела уж! - он развернулся ко мне всем телом и лицом, и я с тоской поглядела в пустой, затянутый желтоватым бельмом глаз. Хотя прищурил ехидно он оба, но тот, который голубой и совершенно нормальный, внимания моего отчего-то не привлёк.
Ясно, отчего, но об этом думать нынче не стоит - отвлекает.
- Иди домой - враз став суровым и холодным, он отвернулся - Александру скажи, что...совесть его будет чиста.
- Да я только пришла - буркнула я, но без особенного задору. Он отпускал меня - и давал "добро" на то, чтоб Владыка...чтоб его...
- Глупая девка, прям скучно - буднично ответствовал милорд некромант, сплюнув душевно - Или ты ожидаешь, что я сей же час растрогаюсь, что ты дура такая, неумеха, но пришла меня одолеть? Этот твой оборотень прав был - сожру, глазом моргнуть не успеешь.
- Подавитесь, я костлявая - бездумно ответила я, и схватилась за его локоть.
- Хозяин - барин - он скосил слепой глаз жутковато, будто бы и в самом деле рассматривал им мою руку - Меерций Ива Монгрен, извольте запомнить, что я вас упредил.
Удивительнее всего мне было думать о том, что я уже сейчас знаю, что он сделает. Знаю, потому что я была им.
Он демонстративно даже и не дернул локтем, за который я ухватилась. Выудил из воздуха ещё одну сухую травинку - и уцепился за неё зубами.
А кожа на моих руках, от пальцев и до локтей, начала становиться прозрачной.
Под ногами забулькало с аппетитом, словно вонючая грязь радовалась грядущей трапезе. Вместе со своим древним безумным хозяином.
- А он-то, однако ж, и в самом деле тебя любит - мерзковато хихикнула наползающая тьма, и я, в разливающемся спокойствии, мертвенном и равнодушном, лениво подивилась тому, что эти слова вполне могли бы меня поставить в тупик и нешуточно заинтриговать. О ком речь?
Но не заинтриговали.
Я дернула плечом. И кожа на руках, по самые локти, окончательно расползлась, обнажая голые жилы и мышцы. И моя жизнь потекла рекой, полилась в бушующую вокруг живую и злобную грязь.
- А ежели ты из этого самого Университета - ты, получается, преступница малолетняя? Висельница. Али шлюшка бывшая, а?
Я только и сумела, что поморщиться. А бездонное черное море разрослось, подступая выше и выше.
- Вот прямо тоска, мэтр Лиотанский. Я ж из Трёх Виселиц, мы такое слушали денно и нощно. Придумали б чего поостроумнее?
Грязь булькала ближе, громче. Голоднее. Чавкала моей кровью восторженно. Лизала остатки одежды и истаивающей кожи.
А Роррей этот - он чего, выходит, зазноба твоя? - настырно продолжало зудеть всюду, и мне пришлось поднять подбородок высоко-высоко, а шею липко и омерзительно-тепло защекотало скользкой грязной кашей.
- Зазноба - это больше про девиц, мне казалось - скучно пробормотала я, смеживая веки утомленно и покорно - А Роррей - мужчина. Самый лучший мужчина в мире.
- Да неужто? - смрадная темень заново взялась пошленько хихикать - И что ж витязь твой так отважно тебя-то отпустил на смерть верную?
Он не отпускал. И не отпустил бы никогда. Я сама, потому как я же вроде как тот самый меерций? Тот самый, что может быть кем угодно. Объять весь мир в его красках безмежных.
Объять весь мир. И стать, кем пожелаешь. Ибо сила наша - баланс.
- Иссякли комментарии, недорослая воительница? - упорствовал некромант - и не некромант, а кто-то иной, не тот Диан Лиотанский, которого я видела и знала.
- Дайте-ка я вас обниму - прошептала я, распахнув на миг глаза. А потом зажмурилась с силой - и утонула, растворившись в самом зле, что приняло мою жертву радостно.
- Иваааа - сдавленный тихий смешок из-под стола - Куда это запропастилась моя малютка Ива, ума не приложу? Совершенно отдельные ноги прошли, как-то уж чрезмерно громко топая, туда-сюда. За густой паутиной прихотливых кружев скатерти маленькая девочка, большеглазая и с двумя забавными косичками, зажала рот крохотной ладошкой, сверкая азартно синими глазищами.
- И где мне теперь её искать? - продолжил сокрушаться низкий тёплый голос откуда-то сверху, а ноги ушли к посудным полкам - Неужто ночью на улицу убежала, на холод? Наверное, прийдется мне теперь идти, разыскивать мою бусинку!
Малышка прищурилась хитро, наблюдая за перемещениями ног. Те же и в самом деле двинулись было к выходу.
- Я тут, дядя Лем - поспешно пискнула девочка, и споро поползла из своего укрытия - Не ходи на улицу, там морозище лютый!
Высокий молодой мужчина засмеялся ласково - и подхватил малютку на руки. Подкинул её невысоко, отчего та взвизгнула счастливо, хохоча.
- Ну, слава богам, моя Ива нашлась, на мороз идти и в самом деле неохота - мужчина опустился на высокий табурет легко, устроил на коленях девочку, и осмотрел придирчиво её улыбчивую мордашку.
- Ты словно с поросятами где-то на промысле была - улыбаясь нежно, он пригладил красноватые кудряшки, выбившиеся из пробора, и рукавом собственным утёр запросто чумазый маленький нос - Проголодалась?
Малышка поглядела на него влюблённо, и потерлась носом о плечо.
- Только я кашу не хочу - серьёзно ответила, затрепыхать ресницами.
- Без каши у нас яблочный пирог не дают - грустно вздохнул мужчина, покачивая свою ношу на коленях - Давай буквально две ложечки? А потом сразу пирог!
- Нет! Нет! Не смей! Не трогай её!
- Мадам! Мадам! Милорд Лем, у неё кровь! Кровь! Мадам! Мадам! Прошу вас!
- Ива, все, все, посмотри на меня, тихо, тихо, уже все.
- Милорд Лем, мадам не дышит. Она не... Не дышит, у меня что, все лицо и руки в крови, да? Обогиобоги, мадам, а ваш брат, милорд Лем, а ваш брат?..
- Шшшшшшшшш, бусинка, дыши, дыши, все уже хорошо, все в порядке, спи, спи, просто спи...
- Вы должны понимать, что если в стенах этого заведения вашей протеже выделить особое место - это неминуемо навлечёт беды на её же голову.
- Я все прекрасно понимаю. Просто берегите её, негласно, и за это мы готовы отблагодарить ваше учебное заведение. И благодарность наша будет иметь характер регулярный.
Баю-баю-бай, поскорее засыпай...
Вода во мне, я и есть вода, вся, целиком. Обнять эти потоки, утешить их, принять.
К чему земля, если я не стою на ней? Мне не нужно, я смогу пройти сотни земель без тверди под ступнями, потому что я - вода. И соль, и горечь, и пузырьки воздуха, тающие бесшумно.
Я туман. Туман. Лёд и холод, вода и тепло, земля и небо. Я плыву, лечу, истаиваю, умираю и рождаюсь сию секунду.
Вокруг был туман. А на шелковом поле пыльно-зелёных, с серебром, крохотных цветов, сидела маленькая девочка. Синеглазая, серьёзная, и очень красивая.
- Привет - не придумала я ничего лучше, да и не очень-то уверенная, что малютка меня увидит, меня же на самом деле уже нет?
- Привет - тихонько ответила она, поведя плечиками, забранными в длинные рукавчики премилого платьица - Только тебе сюда никак нельзя, уходи.
Ну это ж надо, такая кроха - и так умно и серьёзно беседует. Я открыла было рот, но туманная гряда вдруг вздрогнула - и выпустила из недр своих высокую, удивительно белокурую, и ослепительно прекрасную, женщину.
- Велея, детка, поди ко мне - подхватила малышку на руки, и уставилась на меня.
Как это они меня видят-то, ума не приложу? Я же умерла?
- Не устаю поражаться этим раскладам - поведала дама мне доверительно, тряхнув слегка кудрями - И как он так умудряется? Самое главное же, что не надоест никак.
- А? - видимо, её манера неустанно поражаться передалась мне тут же, потому что я ничего не поняла вообще, отчего поразилась неимоверно.
- Ой, иди уж - отмахнулась она от меня - В скорости сама все поймёшь, вроде не дура. И да, спроси у него сама. Прямо так и спроси, когда встретишь.
