– Отлично, девочки! Все молодцы! Сейчас небольшой перерыв. Переодевайтесь и идите в столовую по указателям. Там вы сможете перекусить. Потом у вас пение. Вам скажут, куда идти. Мы будем вызывать вас по одной.

В столовой Хлоя так набросилась на чай и печенье, словно не ела несколько дней. Даже Софи съела пару штук, хотя сидела притихшая и упорно смотрела в стол.

– Тебе получше? – спросила Хлоя.

– Да. Но теперь уже поздно. Балет я завалила – была вся деревянная. Меня точно не примут.

– Впереди ещё пение и актёрское мастерство, а значит, не всё потеряно! – заметила девочка, которая помогала Хлое приводить Софи в чувство перед балетом. Теперь она подошла к ним и ободряюще улыбнулась. – Ой, слышите? Кто-то совсем не умеет петь! – Столовая располагалась прямо напротив аудитории, где проходило прослушивание по пению, и здесь было всё слышно.

– Ты споешь лучше, Соф! – убеждённо проговорила Хлоя.

Софи улыбнулась:

– Ну, это несложно! Просто мне кажется, что я уже не прошла.

– Никогда не сдавайся, – посоветовала Хлоя.

– Бетани Адамс! – раздался голос из-за двери в аудиторию.

– Это я.

Как классно Бетани танцует, Хлоя уже видела. У неё потрясающее чувство ритма. Интересно, а как она поёт?

Пела она тоже хорошо – и не просто хорошо, а отлично. Хлоя с Софи сидели, замерев в восхищении, и слушали её чистый, красивый, серебристый голос.

– Наверное, мне уже можно идти домой, – вздохнула Софи. – Она потрясающая! Мне никогда так не спеть!

Хлоя вновь оглядела длинный коридор, вспоминая вступительные испытания и бедную Софи с зелёным лицом. Софи не ошиблась в своих опасениях – её не приняли в «Дебют», хотя письмо с отказом было очень хорошим и добрым. Теперь Софи пойдёт в обычную среднюю школу, ближайшую к дому, но продолжит занятия танцами и запишется в кружок пения и в театральную студию в новой школе. А потом, после десятого класса, попробует поступить в театральный колледж.

В день вступительных испытаний Хлоя хотела попросить у Бетани номер её телефона – сразу после экзамена по актёрскому мастерству, – но на просмотр их приглашали по очереди, по два-три человека, и когда Хлоя закончила, Бетани уже ушла. Поэтому Хлоя не знала, поступила Бетани в «Дебют» или нет. Скорее всего, поступила. С таким голосом, пластикой и чувством ритма Бетани могли не принять лишь в том случае, если она страдает какой-то загадочной боязнью сцены и превращается в статую всякий раз, когда нужно произносить слова роли.

– И куда нам теперь? – растерянно пробормотала мама, глядя на толпу учеников в серо-бордовой форме.

– Мне надо зарегистрироваться и идти в класс, как было сказано в письме. Я сама справлюсь, мам. Ты можешь ехать домой.

– Но здесь столько народу, и все незнакомые… Ты точно не хочешь, чтобы я тебя проводила? – Голос у мамы был немного встревоженным и даже как будто обиженным, но Хлое и вправду хотелось всё сделать самой. Как только мама уйдёт, она станет уже настоящей ученицей «Дебюта», а не новенькой девочкой, которая ни на шаг не отходит от мамы, словно малышка дошкольного возраста. Хлое хотелось почувствовать себя взрослой и самостоятельной.

Она крепко обняла маму:

– Спасибо, что довезла. Но я справлюсь сама, честное слово. А вечером всё тебе расскажу.

Она чуть ли не вытолкала маму за дверь, а потом, улыбаясь про себя, радостно оглядела школьный вестибюль. Наконец она здесь! Она будет учиться в самой лучшей музыкально-театральной школе на свете!

Дверь распахнулась, чуть не задев Хлою. Высокая женщина с очень бледной кожей и роскошными длинными чёрными волосами вошла с таким видом, словно ни капельки не сомневалась, что все должны, побросав свои дела, ринуться ей навстречу. Она остановилась в двух шагах от двери, словно позируя для папарацци. Она явно ждала, что её заметят. Лицо этой женщины было очень знакомым, словно Хлоя не раз её видела, только не помнила где и когда. У неё за спиной смущённо и робко топталась девочка, очень похожая на неё. С такими же длинными чёрными волосами и бледной, почти белой кожей, но без надменной уверенности в своей полной неотразимости, сквозящей в каждом движении её мамы. Наоборот, у девочки был такой вид, словно ей хотелось провалиться сквозь землю. Она была в форме «Дебюта», и Хлоя решила, что это, наверное, ещё одна новенькая ученица.

– Можно вас на минуточку? – обратилась к кому-то из проходящих мимо сотрудников школы высокая женщина. Как только Хлоя услышала её голос, она поняла, почему женщина кажется ей знакомой. Она не помнила её имени, но это была киноактриса. Не совсем знаменитая, но довольно известная. Из тех, кто снимается в детективных телесериалах и в рекламе молочных продуктов и постоянно мелькает на телевидении. Хлоя подумала, что надо будет рассказать папе. Ему нравятся детективные сериалы. – Это моя дочь, Лили Феррарс. Вы, конечно, меня узнали? – Женщина рассмеялась искусственным, явно отрепетированным смехом. – Я Марина Феррарс. – Она произнесла это так, будто ждала, что учительница если и не падёт ниц, то уж точно попросит автограф. – В этом году моя Лили начинает учиться в «Дебюте». Пошла по маминым стопам. – Эффектным жестом она обняла дочь за плечи. Лили покраснела и смутилась ещё сильнее. – Как я понимаю, нам надо зарегистрироваться. – Это было сказано так, словно она готова сделать школе великое одолжение, поскольку известной актрисе не пристало заниматься подобными пустяками и это ниже её достоинства.

Но на учительницу этот спектакль не произвёл впечатления. Она лишь улыбнулась Лили и указала на цепочку больших розовых стрелок с надписями «Новые ученики»:

– Иди по стрелкам, Лили, и придёшь куда нужно. Увидимся после обеда. Я миссис Драйвер, преподаватель по степу. – Она развернулась и пошла прочь быстрым шагом, явно желая скорее сбежать от Марины Феррарс.

Хлоя зачарованно наблюдала, как актриса посреди школьного вестибюля разыгрывает драматическую сцену прощания с дочерью: мол, как прекрасно, что Лили поступила в «Дебют», где начиналась карьера матери, а теперь и сама Лили «делает первые шаги по дороге к мировой славе». Она действительно так сказала! Лили стояла с несчастным видом, глядя себе под ноги, но её мама этого не замечала – спектакль давался вовсе не для Лили. Впрочем, зрители не особо прониклись, хотя многие, перешёптываясь, наблюдали за представлением. Хлоя услышала, как кто-то сказал:

– Кажется, я её знаю. Она постоянно снимается в тупых сериалах.

Хлоя подумала, что, наверное, уже пора идти в класс. Но его ещё надо найти. «Иди по розовым стрелкам», – сказала миссис Драйвер. Хлоя быстро зашагала по коридору, чувствуя себя виноватой. После того представления, которое устроила в вестибюле Марина Феррарс, Хлое стало неловко, что она так спешила скорее спровадить маму. Маме наверняка стало обидно. А ведь если подумать, Хлое очень повезло, что у неё нормальные родители, которые никогда не устроят подобных кошмаров! Даже папина мания постоянно снимать Хлою на видео теперь казалась вполне безобидной и, в общем-то, милой.

Хлоя резко остановилась. Задумавшись о родителях, она не смотрела на указатели, а теперь завернула за угол, и… никаких розовых стрелок там не было. И куда дальше? На секунду Хлоя запаниковала и пожалела, что с ней нет мамы. Они бы наверняка заблудились даже вдвоём – мама сама говорит, что ориентируется в пространстве хуже близорукого хомяка, – но Хлоя хотя бы была не одна…

Из-за угла вышел какой-то мужчина, вполне дружелюбного вида, в спортивных брюках и футболке с логотипом «Дебюта», и чуть не наткнулся на Хлою, застывшую посреди коридора.

– Я им сто раз говорил, что здесь тоже нужно повесить стрелку. Ты заблудилась, верно? Ничего страшного, ты уже пятая потерявшаяся пятиклассница, кого я встречаю сегодня утром. Пойдёшь обратно, свернёшь за угол, а дальше всё время прямо.