— А я и не выписывался, — возразил он.

— Так чего ты бездействуешь? Прописывай в неё свою жену, сына и получай двухкомнатную квартиру. Но сначала избавьтесь от собственного жилья в своём городе.

— Если мы продадим свои квартиры, то где будем жить?

Да не надо их продавать кому — то! — успокоил Виталий. — Вот ты, Владимир, продай своей бабушке свою квартиру по кадастровой цене, а ты, Ира, продай своей маме. Разумеется, никакие деньги вы с них брать не будете. Пусть они сразу оформят на вас завещание на ваши же квартиры, на всякий случай. А жить в них по-прежнему будете вы до получения квартиры в Москве.

Идея нам очень понравилась, и Владимир собрался завтра же ехать на переговоры со своей семьёй. Пора было возвращаться обратно к бабушке, купать и кормить нашего сына. Садиться за руль автомобиля под градусом муж не захотел.

— Да здесь пешком идти не более двадцати минут, — заверил он.

Мы попрощались и отправились в путь.

Всю дорогу я не сводила глаз с красивых частных домов и коттеджей.

— Надо же! — восхищалась я, — центр Старой Купавны с его многоквартирными домами такой невзрачный, а на окраинах, в частном секторе, такая красота! Я бы хотела иметь здесь дом. Представляешь, Володя, если нам удастся получить квартиру в Москве, то мы её приватизируем, продадим квартиры в нашем городе и купим здесь коттедж. Нет, лучше сначала продадим те квартиры, купим здесь землю и на оставшиеся деньги начнём строительство коттеджа. А, когда денег не будет хватать, то продадим московскую квартиру, временно поселимся у бабушки и достроим коттедж.

— Ну, никакой логики! — возмутился он. — Мы не будем продавать московскую квартиру, оставим её для сына.

— Но, тогда нам не хватит денег достроить коттедж!

— Хватит! Мы просто уговорим бабушку переехать в московскую квартиру, а её квартиру продать и за эти деньги достроим коттедж!

— Она не согласится жить в Москве, — сделала я вывод, вспомнив её слова о нежелании покидать Старую Купавну.

Временно пожить согласится. Потом мы заберём её жить к себе в коттедж. Так она сможет и могилку деда посещать и своих подруг. Всё равно ей скоро будет тяжело жить одной.

— Какой ты у меня умный!

Мой муж сразу заважничал:

— Я же сказал тебе, что и у нас будет такой же коттедж, а ты не поверила.

Ночью мой супруг ворочался и не спал. Я чувствовала, что он обдумывает что-то очень серьёзное, а потому не задавала ему никаких вопросов.

Утром, прежде чем вернуться за машиной к коттеджу наших друзей, он попросил меня собраться с Андрейкой, чтобы отправиться к его родителям. Я предложила ему съездить без нас, но он пояснил:

— Я буду говорить с ними в твоём присутствии. Так им будет тяжелее отказаться прописать тебя и нашего сына в квартире.

Я заволновалась:

— Не успела я с твоими родными познакомиться, а уже стала для них проблемой.

— Ничего, переживут!

Моя душа ликовала от радости. Мне было приятно, что Владимир беспокоится о нас с сыном и пытается получше обустроить нашу жизнь.

Вечером, когда его родители и брат с женой вернулись с работы, он в моём присутствии завёл с ними разговор о том, что тоже хочет прописать в квартире свою жену с ребёнком и получить квартиру в Москве. Все молчали.

— Что молчите? — спокойно спросил он.

— Ты сам до этого додумался или жена подсказала? — с нескрываемой досадой спросил отец.

Моё сердце сжалось от обиды и жалости к моему мужу. Я представила, как тяжело ему придётся отстаивать своё право прописать нас с сыном в этой квартире.

— Моей жене и в голову такое не могло придти! — жёстко ответил он. — Этого хочу я!

Все сначала сделали сердитый озабоченный вид, а потом рассмеялись.

— Да мы и сами ждали, когда вы приедете, чтобы предложить вам такой вариант!

Я обрадовалась. Причём обрадовалась уже не столько согласию, которое дали родные Владимира, сколько окончанию напряжения, пережитого мной и мужем во время этого разговора.

Теперь нам предстояло в "темпе вальса" заняться продажей наших квартир, снятием с регистрации в своём городе и регистрацией в Москве.

— Чей телефон звонит? — прислушалась свекровь.

— Мой! — бросилась я в прихожую и достала его из сумочки.

Звонила Нина Васильевна — мать Сергея Вавилова. — Я испытала приятное волнение.

— Здравствуйте, Нина Васильевна! — первой поприветствовала я свою знакомую.

— Ирочка, дорогая, здравствуй! Я так рада слышать тебя, — произнесла она слабым голосом. Серёжа мне рассказал о твоём участии и твоих подруг в его жизни. Как мир тесен! Я хотела бы увидеться с тобой сегодня. Приходите с Володей сейчас ко мне. Сможешь?

Я повернулась к мужу и спросила, сможет ли он со мной сейчас навестить маму Сергея Вавилова. Он кивнул головой.

— Уже собираемся! — весело ответила я.

— Вот и хорошо, жду!

В гости мы отправились вдвоём. Андрея оставили на попечении родственников. Дверь нам открыл представительный седовласый мужчина.

— Я так понимаю, вы Ирина? — улыбаясь, спросил он меня.

— Абсолютно точно!

— Ну, а этого шалопая я знаю, — пошутил он, приглашая движением руки нас в квартиру.

— Почему это я вдруг стал шалопаем? — возмутился мой муж с обидчивой интонацией в голосе.

— Не стал, а и был им всегда вместе с моим Сергеем. Лучше молчи, а то расскажу всё про вас Ирине!

— Всё, молчу! — согласился Владимир, проводя по губам пальцами, словно закрывает рот на молнию.

— Ирочка, — услышала я из соседней комнаты нетерпеливый голос Нины Васильевны, — проходите сюда.

Мы разделись, и я пошла к ней в комнату. Владимир тоже зашёл, поздоровался, справился о самочувствии. Нина Васильевна вежливо ответила ему и попросила разрешения остаться со мной наедине.

— Виктор, развлеки, пожалуйста, Володю, пока не придёт Сергей! — попросила она мужа.

Нина Васильевна сидела в кресле. У неё был бледный цвет кожи, осунувшееся лицо. Она похудела, но имела по-прежнему благородный вид.

— Мне обязательно нужно пошептаться с тобой, — таинственно произнесла она. — Видишь, до чего довели меня переживания, связанные с тайной рождения моего сына? Ирочка, ты обещала не рассказывать никому мою историю.

— Я помню.

— Так ты никому её не рассказала?

Я почувствовала жар во всём теле. Врать мне не хотелось, поэтому я честно созналась:

— Две мои подруги знают правду. Мы много времени потратили на поиски Даши. Поэтому мне пришлось им всё рассказать. Мои подруги — врачи. Они не выдадут вашу тайну, если это так важно для вас.

— А Таня тоже знает эту тайну? Мне Сергей рассказал о том, что стал жить с ней после развода с Дашей и, что у неё тоже родился чернокожий малыш.

— Таня — одна из этих двух подруг. Сергею мы ничего конкретного не сказали о тайне рождения его сыновей с таким цветом кожи. А предложили ему поговорить на эту тему с вами. Единственное, что он знает от нас, так это то, что в вашем роду могут рождаться дети негроидной внешности.

— Спасибо, дорогая! — облегчённо выдохнула Нина Васильевна.

Она взяла со стола какую-то очень старую фотографию и протянула мне. На ней была изображена пожилая негритянка.

— Я показала это фото мужу и сыну. Объяснила, что это наша давняя родственница. Рассказала, что у некоторых наших предков тоже рождались такие дети, но умирали в раннем возрасте. А у некоторых женщин происходили выкидыши именно чернокожих детей. Когда и от кого впервые родился чернокожий предок, никто из нашего рода не знает или не помнит. Ирочка, я так и не решилась рассказать Сергею и Виктору правду. Я побоялась, что они будут плохо ко мне относиться, если узнают её. Не известно, сколько мне осталось жить. Хочу дожить свои годы спокойно. Ты видишь, я уже наказана. Можно сказать, что это ложь во спасение.

Я взяла её руку и стала поглаживать. Сердце разрывалось, глядя на эту милую и очень слабую женщину. Сколько мук она претерпела за то, что не рассказала Виктору Феофановичу перед заключением брака, от кого рождён её сын. Ведь ясно, что это был не расчётливый обман, а стремление не навредить их отношениям. И во что это вылилось?!