Литмир - Электронная Библиотека

– Ты напоминаешь свою маму, которая тоже боится всего подряд.

– Неправда!

– Правда. Сначала ты не хочешь ничего менять, а потом тебе страшно выйти из дома.

– Дело не во мне.

– В чем же еще? – он недоверчиво усмехнулся.

Я старалась смотреть куда угодно: на фонарный столб, на застрявший в ветвях деревьев белый пакет, на мужчину в сетчатой майке, лишь бы не на него.

– Тебе стоит больше заниматься. Репетировать. Нужно много работать, чтобы вернуть форму и достойно заявить о себе, – на автомате повторила я слова Полины.

– Что-о-о? – положив руку мне на затылок, он развернул мою голову к себе. В глазах читалось безграничное удивление.

– У тебя полно дел, а я отвлекаю.

– Ты на что-то обиделась?

– Конечно, нет, – в подтверждении я прижалась к нему и пробубнила последние слова ему в плечо: – Но ты должен думать о будущем.

– Чего ты такое болтаешь? – первое удивление прошло, и в его голосе послышалось недовольство. – Слушай, Витя, какие-то темы у тебя подозрительные. Кто с тобой разговаривал? Твоя мама? Костров?

Ситуация – хуже не придумаешь. Врать я совсем не умела.

– Просто я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

– У меня все хорошо.

– Это сейчас хорошо, но, если ты не будешь ничего делать, станет плохо.

– Прекрати нести чушь, иначе я разозлюсь, – и он, ухватив меня, принялся целовать так, словно я примитивное, неразумное создание, застрявшее где-то на низших ступенях эволюции.

С трудом высвободившись и чуть не опрокинув чашку, я вскочила.

– А что, если у тебя вдруг закончатся деньги и не на что будет жить?

– Так, Витя, последний раз предупреждаю, – он угрожающе наставил на меня палец. – С этим не лезь. Как и на что я живу и буду жить, никого не касается. Ясно?

– Мне самой неприятно об этом говорить. Просто ты спросил, о чем я думала.

– А теперь скажи честно, кто вбил этот бред тебе в голову? Мама? Костров?

– Я сказала только, что, если у тебя есть дела и работа, ехать отдыхать неразумно.

– Неразумно, – он насмешливо фыркнул и сделал глоток кофе. – Что разумно, а что нет, решать мне. Короче, ты сейчас просто рассказываешь, кто тебя на это надоумил, и будем считать, что ничего не было.

Я очень боялась с ним поссориться, до тошноты, до головокружения, до холодной дрожи в коленях, но я уже поклялась Полине сохранить наш разговор в тайне.

– Я и сама понимаю, что…

– Сама? – раздраженно перебил он. – Я так ценю в тебе честность, Витя, а сейчас ты бесстыдно врешь.

– Я не вру.

– Так кто? – Он подался вперед и уперся локтями в колени. – Кто сказал тебе, что я должен, а что не должен?

– Пожалуйста, не говори со мной, как с уборщицей.

Он отставил чашку и поднялся. Сделал шаг навстречу, взглянул на окно, из которого моя мама любила время от времени высматривать нас, и остановился.

– Витя… – Взгляд был пристальный и неласковый. – Если ты сейчас же не скажешь мне правду, пеняй на себя.

Он все еще улыбался, но я чувствовала, что на этот раз все серьезно.

Я готова была расплакаться от бессилия, но пойти на попятную никак не могла.

Артем немного подождал, потом забрал со скамейки чашку и, громко хлопнув металлической дверью, исчез в подъезде.

Глава 4

Никита

Папа считает, что в восемнадцать все хотят изменить мир.

Но это он по себе судит. Мне, например, такое в голову не приходило. Пытаться изменить мир – смешно. Тысячелетиями он такой, какой есть: равнодушный, злой и несправедливый. Всемирная история – сплошные войны, революции, перевороты и казни.

Многие люди пытались сделать его лучше, но все они закончили весьма плачевно.

Еще в четвертом классе я услышал про смерть Архимеда и больше ничему не удивлялся. Во время захвата Сиракуз римляне убили его просто так, мимоходом, как собаку, попавшуюся под ноги. Для них он был обычный бессмысленный старик, рисовавший на песке странные чертежи.

Архимед – крошечная жизнь одного великого человека, а сколько было не великих?

Даже большая победа, повернувшая ход исторических событий, мир не меняет. Он не становится другим, в нем не появляются новые ценности или задачи, он точно так же продолжает вариться в бесконечном людском противостоянии, жажде власти, денег, погоне за удовольствиями.

Недавно я наткнулся на статью о рабстве в наше время: все то же самое, что и в античности, только в сто раз хуже. И это не какие-то отдаленные регионы в Азии или отсталые африканские племена. Все кипит на виду – в центре цивилизации, что, собственно, понятно, иначе бы и бизнеса не было. Человеческие жизни в обмен на сытный ужин в ресторане. Хорошую машину. Пляжный отдых. Маникюр.

Дятел, любитель всевозможных теорий заговоров, вечно выискивал что-нибудь этакое и зачитывал за столом во время ужина.

Все электронные и радиотехнические устройства способны следить за своими владельцами: в них неоднократно обнаруживали скрытые микрофоны и камеры.

Производители автомобилей и всякой техники умышленно понижают надежность деталей, чтобы они ломались сразу после окончания гарантийного срока.

Фармкомпании сами придумывают эпидемии и разрабатывают вирусы, чтобы заработать на продаже вакцины.

Терроризм спонсируется отдельной категорией элиты страны, чтобы заставить население ненавидеть того, кого им выгодно.

Забивать голову заговорами мне было не очень-то интересно, но, когда, вещая о мировой элите, Дятел рассказал, что сеть супермаркетов «Metro» принадлежит одному из самых богатых людей Европы – Отто Байсхайму, служившему в элитном подразделении СС и пользовавшемуся личным покровительством Гитлера, я окончательно убедился в том, что мир – это вечный Готэм [4] и меняться он не намерен.

Однако от экзистенциального ужаса перед будущим меня довольно легко спас Трифонов.

– Ты в «Сталкера» играл? А в «Метро»? Кругом разруха, мор, выслеживающие тебя злобные твари, зомбаки и прочие монстры, а ты центральный чувак, и у тебя миссия: достать вакцину. Не сидеть и сопли гонять, а реально биться и выживать. Просто считай, что постапокалипсис – это то, что сейчас. Я, например, давно так живу.

Если бы мне сказал это кто-то другой, я бы вряд ли послушал, но Трифонов реально так жил. Он всегда был «наготове», как заряженный пистолет. Почти никому не доверял и ни во что, кроме самого себя, не верил. Ходил, как про`клятый, в свой зал и при любом раскладе бил первым. Особенно когда дело касалось других.

Раз шли по узкой асфальтированной дорожке к метро, болтали. Леха, как обычно, в телефоне на ходу зависал. И навстречу нам мужики с большими баулами. Деревенские такие мужики в сторону вокзала направлялись. С первыми двумя мы нормально разошлись, а третий жирномордый пер как танк, так что Леха в него прямиком и влетел. Не то чтобы сильно, просто плечом хорошенько задел и дальше пошел, а мужик как толкнет его в спину! Телефон из Лехиных рук вылетел и шлепнулся на асфальт. Леха первым делом к мобиле кинулся, а Тифон, недолго думая, схватил мужика за рукав и сразу кулаком в щекастую морду. Мужик этого явно не ожидал и, пока скидывал свою сумку, получил еще раз. Хорошо, что друзья его оказались неагрессивные, да еще и на автобус опаздывали. Трифонова еле оттащили. Пришлось нам с Лехой его держать, пока они не уйдут.

Но когда к самому Тифону прицепился обдолбанный сорокалетний тип в косухе, даже не разозлился. Мы тогда в кино пошли на «Мстителей», сидели на улице, сеанс ждали. А этот чудак сначала издалека на нас смотрел, потом подвалил и говорит: «Повырывали бы вам зубы плоскогубцами, как прадедам вашим, вы бы по-другому заговорили». Мы такие «что?», а он поворачивается к Тифону и давай прямо на него: «Вас, нациков, нужно еще в детстве вырезать. Вы как паразиты, как зараза, как тараканы! Сколько ни трави, все равно из всех щелей лезете…» Трифонов обалдел. На него никто в открытую не кидался. Он такой: «Отвали», а тип еще сильнее попер, мол, ты гад и мразь, а потом как толкнет обеими руками в грудь. Понятно было, что не в себе и специально лезет, но Тифон его трогать не стал. Просто послал куда подальше и отошел в сторону.

вернуться

4

Готэм – вымышленный мрачный мегаполис, в котором происходит действие историй о Бэтмене.

8
{"b":"676428","o":1}