Но до окончания работ по крепости еще далеко и нанятым землекопам еще долбить и долбить неподатливую скалу. Смелков доставил через портал достаточное количество кирок и лопат. Кстати, скала здесь не монолитная. Известняк лежит слоями. При достаточной толщине слоя, из него стараются делать блоки для дорожного покрытия. А все крошки и прочая мелочь идут в обжиговую печь для получения извести. В хозяйстве ничего не должно пропасть — эту простую истину Бобров старался вколотить и в своих тружеников. Пока получалось.

Медленно идя по верху вдоль намечаемого откоса, Бобров и Серега вышли к кромке мыса. Сзади осталось стрельбище, отгороженное от мыса невысоким валом с укрепленной на нем дощатой изгородью. Воинство Евстафия отрабатывало залповую стрельбу под командой двух свирепых сержантов. Увидев Боброва с Серегой, сержанты стали еще свирепей. Молодые воины, прея в полном обвесе, старательно целились в расположенные за пятьдесят метров мишени. Серега задержался на мгновение, чтобы увидеть результат. Сержанты наверно взмолились про себя и Аресу, и Аполлону. Немного вразнобой защелкали тетивы и сразу за этим застучали стрелы в деревянные щиты. Серега довольно ухмыльнулся, сержанты реально расслабились, поощрительно глядя на подопечных.

Мыс заканчивался почти вертикальным обрывом. Внизу на камнях вспухала пена, хотя море и было спокойным. По крайней мере, ветра не ощущалось. Из-за соседнего мыса вышли две большие лодки. Каждая с двумя парами весел.

— Андрэ возвращается, — сказал Серега. — Сети проверял. Значит, сегодня и завтра рыба. Все-таки, что ни говори, а тот же судак что в ухе, что жареный значительно вкуснее кефали.

— А я что, спорю что ли? — повернулся к нему Бобров. — Вся беда, что за судаком надо на Азов идти, а кефаль вот она, под боком. Сейчас он еще ловушки проверит, и ставридка будет и султанка.

— М-м-м, — протянул Серега. — Такое ощущение, что завтрак у нас был очень давно.

Бобров хмыкнул и произнес, показывая вперед:

— Глянь-ка, не дремлют конкуренты. Похоже, Ставрос поспешает.

Примерно в полукилометре со стороны юго-востока к городу двигался корабль. Парус был подтянут к рею, свисая с него аккуратными фестонами, взблескивали на солнце лопасти весел.

— Да, торопится, — сказал Серега, вглядевшись. — А ведь гружен-то он прилично. Как еще идет и не тонет.

— Штиль, — коротко ответил Бобров. — Повезло дураку. Сейчас он в порт и все, — спасен. Интересно, что за товар он тащит.

— Ну, ходил он, скорее всего, недалеко, — рассудительно заметил Серега. — Пожалуй что в Пантикапей. Иначе просто не успел бы обернуться, потому что Агафон говорил, будто неделю назад Ставрос еще здесь был. Так что везет он пожалуй, соленую рыбу с Меотиды, козьи шкуры, шерсть, ну и хлеб с Тамани.

Бобров посмотрел на Серегу с уважением.

— Ишь ты, — сказал он. — Шпаришь как по написанному. Это тоже Агафон подсказал?

— Это результаты посещения рынка, — ответил Серега, глядя чуть правее. — Вон они наши главные конкуренты, — он показал на розовеющие в лучах восходящего солнца высокие стены и башни крепости, на красные черепичные крыши жилых домов, многочисленных храмов и общественных зданий, на колонны портиков и мрамор статуй — все, что скрывали эти стены, но все, что Бобров с Серегой видели со своего высокого мыса.

— Ну ты замахнулся, — сказал Бобров, и непонятно было осуждает он возомнившего о себе товарища или наоборот одобряет. — Чего-то мне как-то не хочется с этим конкурировать, — посмотрел на Серегу и добавил. — И прогрессорствовать. Я вот устрою наш дом — нашу крепость, подружусь со скифами, таврами… да со всеми и буду жить мирно. Чего и вам всем советую. А конкурировать, это лишняя головная боль. Да и методы будут совершенно нецивилизованн прямо как у нас. Только до паяльников и электрических утюгов здесь еще не додумались. Поэтому сидеть мы будем тихо. И так своей лавкой колониальных товаров мы им всю цивилизацию на уши поставили. Надо потихоньку от этого эффекта избавляться.

— А как же наша электростанция, наши инструменты, да и вообще… — Серега чуть не задохнулся от волнения.

— А вот это дальше нашего поместья уйти не должно. Я искренне надеюсь, что наши люди не болтуны. Нет им резона болтать. Они прекрасно сознают, что нигде больше таких условий для жизни они иметь не будут.

— Да ладно, — сказал Серега. — Они обычные люди и падки на серебро, вино и женщин. Предложи им все это и много — сдадут за милую душу.

— Может быть, — Бобров стал задумчив. — Может быть. Только кто же им поверит. Ладно, Серж, что-то мы расфилософствовались. А работа, между прочим, стоит. Пошли конкурент.

Серега еще раз оглянулся на город. Город был красив. Его воздушность только подчеркивали тяжелые крепостные стены с могучими башнями. На крайней башне золотой искрой вспыхнула на солнце медь чьего-то шлема.

Сереге, наверно по молодости лет, казалось, что Бобров категорически неправ. Ну как же можно, имея такие технологические и организационные преимущества, не использовать их в полной мере. Ему до боли было жаль пропадающего втуне ресурса.

Стоя у окна своей комнаты на третьем этаже усадьбы, он смотрел на залитый солнцем город вдалеке и думал горькую думу. О том, что непонят, не оценен и, соответственно, недооплачен. Последнее, правда ввело его в некоторые сомнения, потому что все блага Серега имел и ничем в этом плане не отличался оттого же Боброва, а также Вована или Юрки. А вот по части того, что непонят и неоценен, у него сомнений не возникало.

Подкравшаяся сзади неслышно Дригиса, обняла его и спросила со смешком:

— Ну и о чем думает мой повелитель?

Сереге такое обращение было лестно и Дригиса, женским чутьем уловившая устремления своего возлюбленного, вовсю этим пользовалась. Но, не поделившись своим видением их совместных перспектив с самим Серегой и не узнав его мнения, она в своих предположениях все-таки сильно ошибалась. Слово «повелитель», конечно, ласкало Серегин слух, но не более того. Он вовсе не собирался отнимать лавры у Александра Македонского и становиться правителем империи, да и вообще правителем чего угодно. Серега видел перед собой совсем иную цель. А Дригиса… Да пусть её. Если девушке приятно сознавать, что ее друг хочет стать (и имеет для этого все возможности) каким-то там повелителем, пусть себе сознает.

Серега отвернулся от окна, мимоходом отметив, что стекло снаружи стало грязновато и хорошо бы его помыть, но Дригисе ничего не сказал, решив для себя, что лучше скажет Злате, которая командовала всей домашней прислугой. При этом он подумал, что вот же Бобров, а. Как он приметил эту девочку и выхватил ее буквально из рук торговца рабами. И здесь ему повезло. Нет, ему, Сереге, конечно, тоже пофартило, грех жаловаться, но рядом со Златой его Дригиса, надо быть объективным, будто крестьянка рядом с аристократкой. И ничем из нее эту крестьянскую ее суть не выбить. А ведь самое смешное то, что Злата тоже не во дворце родилась. Но как себя держит. Как держит.

Серега опомнился. Что он несет? Чему или кому завидует? Да, не нравится ему философия его старшего товарища. Ну так скажи открыто. А то «повелитель» видите ли. Да тьфу! А все Дригиса. Серега так обрадовался, что нашел крайнего, что даже сердиться не стал.

… Вода в море потеплела, портал стал доступен без теплого гидрокостюма, и в поместье явился Смелков.

— Как ты еще в портал пролез? — встретил его вопросом Серега.

Юрка действительно выглядел очень поправившимся.

— М-да, — сказал Бобров. — Хорошо тебя там кормят.

Юрка с завистью поглядел на друзей. Этот коллектив сибаритов выглядел так, словно они каждый день посещали тренажерный зал. Однако, Смелков точно знал, что зала пока в усадьбе нет. Максимум, что из области спорта позволяли себе тот же Бобров с Серегой это утренняя пробежка по периметру поместья. Периметр, правда, был большой. И это еще Бобров не присоединил к поместью соседний клер, как собирался. Ну а Вован такими пустяками вообще не занимался, пил и ел от души и не толстел. Вот такое у его организма был полезное свойство. Петрович же в поместье уже поступил толстым и худеть в ближайшей перспективе не собирался, утверждая, что это вредно для его здоровья.