Сидящие в челне попытались перерубить линь, но не смогли до него дотянуться, потому что линь крепился не к самой стреле, а к тонкому стальному тросику, длиной метра полтора. Самые решительные попрыгали за борт и нырнули, стараясь отплыть под водой как можно дальше от приближающегося «Трезубца». Однако, с высоты борта все это выглядело по крайней мере, несерьезно. Стоящий на баке боец с арбалетом вел наконечником стрелы за пловцом и, когда голова его показывалась на поверхности, плавно нажимал на спуск. Голова дергалась, в воде разматывалась ниточка крови, и тело опускалось на недалекое песчаное дно.

Остальные обреченно остались сидеть в челне, который подтащили к носу «Трезубца», едва не насадив на красивый бронзовый таран.

— Ну-ка, давайте старшего ко мне! А остальные пусть посидят пока! — крикнул Вован.

По веревке на борт влез какой-то лохматый зверовидный тип в грязном рваном хитоне и, подталкиваемый бойцом, понуро побрел на корму, где его поджидали Вован, Бобров и Серега.

— Девочки, — сказал Бобров тихо. — Идите к себе. Не для вас это зрелище.

— Ну, — сказал сурово Вован. — Пиратствуем, значит, потихоньку.

Мужик молчал. Или делал вид, или и вправду не понимал по-гречески. Вован посмотрел на него с интересом и кивнул стоящему справа воину. Тот выдернул из ножен блестящий кукри и приложил лезвие мужику к гениталиям под грязной набедренной повязкой.

— Сейчас я подам знак — и твои яйца будут на палубе, — сказал Вован без выражения. — И плыви себе. А мы возьмем следующего. Не все же такие стойкие.

Мужик опустил взгляд. В лице его что-то дрогнуло.

— Спрашивай, — проскрипел он по-гречески.

— Ну вот, другое дело, — произнес Вован и дал знак воину, который убрал нож и сделал шаг назад. — Давай, рассказывай, кто еще в вашем районе пиратствует, где прячется, сколько человек в команде. Ты не сомневайся, мы все равно найдем, просто, если расскажешь, это будет быстрее. А если поведаешь правду, то еще и награду получишь. И вообще, лучше с нами сотрудничать, чем купцов грабить. Гораздо выгоднее.

Через полчаса переговоры были закончены. Вованов помощник убрал карту, на которую нанес координаты.

— А что будет с моими людьми? — прохрипел мужик.

— Сам разберешься, — отмахнулся Вован. — Не маленький. Или все-таки пособить?

— Сам.

— Ладно, ладно. Проводите его, ребята, — велел Вован и крикнул: — Эй там, поднять паруса!

— Эк ты его, — одобрительно сказал Бобров. — Вербанул за полчаса.

— Ну а что, — ответил Вован. — По сравнению со страховой премией, которую мы выплачиваем при нападении пиратов, это слезы. Зато теперь за этот район мы можем быть спокойны. А если он себя хорошо покажет, мы его еще и вооружим. Нет, — он усмехнулся. — Никто ему конечно блочный арбалет не даст. Но вот хороший меч — это они ценят.

— А на кой ляд ему меч? — встрял Серега с резонным, по его мнению, вопросом. — Он же вроде пиратствовать больше не собирается. Или…

Бобров не успел ответить. Вован опередил его.

— Или, — сказал он. — Ты очень тонко подметил. Именно, или. Если пользоваться нашей терминологией, мы сделали из него антипирата. Теперь, на наши деньги он уничтожит всех пиратов в округе. А потом мы найдем ему другую работу.

— Здорово! — воскликнул Серега, взглянув на усмехающегося Боброва. — А что же у тебя так здорово не получается в районе Бараньего лба?

— Там пираты сухопутные, — с сожалением сказал Вован. — Там нужно что-то вроде войсковой операции. Вот когда Евстафий дозреет, будем и в том районе разбираться. Впрочем, шеф говорил, что это ты у нас специалист по диким таврам. Или нет?

— Да ну вас, — обиделся Серега и отошел к борту.

Преследуемое судно, невольно послужившее приманкой, давно скрылось за горизонтом.

— И нам пора, — сказал Вован. — Куда мы теперь? К Ольвии?

— Да, пожалуй, — согласился Бобров. — Успеем до заката?

Вован посмотрел на паруса.

— Ветер слабоват. Под парусами, скорее всего, не успеем. Пройдем часть пути под машиной. Все равно никто не увидит.

В город, расположенный на правом берегу широкого лимана, «Трезубец» пришел примерно за час до заката. Солнце красиво освещало стены и башни, рисующиеся темным контуром на фоне розового горизонта.

— Ветрено, однако, будет, — произнес Вован.

Корабль, преодолевая течение, довольно слабое из-за разлива, продвигался к верхнему концу города, где были расположены пирсы порта. Вован не собирался швартоваться, а просто хотел встать на якорь поблизости. Из-за вероятности шторма с «Трезубца» сначала отдали кормовой якорь и, только поднявшись вверх на несколько десятков метров, в воду полетел носовой. Надежно раскрепившись на двух якорях, корабль лишь слегка поводил носом под действием течения.

На берег ехать было поздно, и компания уселась на юте за капитанский столик, чтобы отужинать, сочетая процесс принятия пищи с лицезрением вечерней Ольвии. Летом долго не темнеет, но огоньки кое-где все же загорались несмотря на то, что сумерки только-только охватили город. Бобров всегда поражался тому, как в древних городах почти моментально замирает уличная жизнь едва только садится солнце. Вот у них в поместье такого не было. Может потому, что усадьба была довольно ярко освещена снаружи. Ну да, Бобров не жалел керосина на лампы. Но ведь и люди не сидели по помещениям, а с большим удовольствием находились на улице. Выходит, все дело в наружном освещении. Но ведь это не проблема для городов настолько продвинутых, к примеру, как Херсонес или та же Ольвия. Что же их останавливает? Нежелание или просто отсутствие необходимости.

Наконец солнце село и город тут же погрузился во тьму. Горели только факелы на башнях. Бобров поморщился — факел это баловство. Солдат из-за этого факела становится слеп как крот и супостату ничего не стоит его уконтрапупить, спокойно подобравшись на расстояние выстрела.

— Вы как хотите, а я спать, — сказал Вован, поднимаясь.

Остальные последовали за ним. Палуба была темна и только из нескольких иллюминаторов на воду ложились щупальца света.

Златка, освободившись от одежды, словно она ее угнетала, уселась, скрестив ноги на постели, и набросила на плечи снятое с нее покрывало.

— Расскажи мне про страховую премию, — потребовала она вдруг.

Бобров даже рот разинул.

— Ты чего? — спросил он осторожно. — Недоспала или переела?

Златка ему лучезарно улыбнулась.

— Вов Саныч сегодня так сочно выражался по части какой-то страховой премии, когда вы заплющили этого злобного пирата, что мне захотелось узнать что же это такое. Так что давай, объясняй.

Бобров вздохнул, сел рядом и прикрылся краем покрывала, ощутив тепло и гладкость Златкиного бедра.

— Ну слушай. Страхование это такая защита, вернее, способ ее. Возьмем, к примеру, купца. Купец ведет деятельность на свой страх и риск. Никто ему не помогает и только может быть иногда власть имущие идут навстречу и могут даже уменьшить или вовсе отменить пошлины. А иногда, правда, очень редко, могут развесить вдоль большой дороги нескольких разбойников или тех, кому просто не повезло.

— Так, — понятливо сказала Златка. — И на этом фоне вы?..

— И на этом фоне мы, — согласился Бобров, — предлагаем купцу конкретную помощь, выраженную, чтобы ему было понятнее, в серебре.

— Сюрреализм какой-то, — подумал Бобров. — Сижу ночью на кровати рядом с красивой до изумления, обнаженной девушкой и рассказываю ей о страховании. А она, что самое главное, внимает с интересом.

Бобров покосился на Златкин профиль, уловил лукавую усмешку и вскричал:

— Ах, ты негодница! Да я тебя!..

Что он собирался сделать, Бобров досказать не успел, потому что Златка ловко накинула на него свое покрывало и, вывернувшись из-под карающей длани, перекатилась на другую сторону кровати. Бобров выпутался из покрывала и, страшно рыча, бросился за девушкой вокруг кровати. Она ускользнула, грациозно прогнувшись в тонкой талии. Светло-соломенная грива волос метнулась прямо перед Бобровским лицом, и Златка замерла, пригнувшись, по другую сторону кровати. Полные груди ее слегка подрагивали, и она улыбалась столь завлекательно, что Бобров совсем потерял голову и вместо того, чтобы продолжить игру, бросился через кровать напрямик. Златка только и успела пискнуть: