— Я как раз никуда бежать и не собиралась, — обиженно сказала Дригиса. — Сам же сказал, что я не дура.

— Прости, не подумал, — охотно покаялся Бобров. — И вот еще что. Сама понимаешь, что содержание наших разговоров лучше никому не пересказывать.

— Что, даже Сережке?

Бобров подумал.

— Ну ему наверно можно. Все равно ведь не удержишься.

Дригиса надула губы.

— Знаю, знаю, что ты девушка ответственная. Но все равно, не удержишься. Эй, там, за дверью! Можешь зайти.

Серега просочился в открытую щель и вопросительно посмотрел на Боброва.

— Гордись, — сказал тот. — Твоя девушка сделала стремительную карьеру. Чего смотришь? Она теперь у нас кассир-казначей. Только не вздумай использовать ее в этом качестве. И, да, взятки приветствуются.

Наутро Бобров повел новоиспеченного казначея в сокровищницу, высеченную в скале под таблинумом. В комнатку вел стальной вертикальный трап от люка под столом. Сама комнатка была облицована бетоном со следами опалубки, оборудована вентиляцией, выведенной на крышу и водостоком. Вдоль дальней стенки стояли четыре объемистых металлических ящика с цифровыми замками. Под сводом горела лампочка в сетчатом наморднике.

— Здесь у нас золото, — сказал Бобров, показывая на крайний слева ящик. — В остальных серебро. Общая сумма: четыре таланта, пять тысяч триста шестьдесят драхм. Вот все записи по расходам и доходам. Смотри, вести надо аккуратно. Мимо тебя ни один обол не должен проскочить.

Дригиса кивала, зябко поводя плечами. В комнатке было прохладно, а ее хитон скорее демонстрировал, чем прикрывал.

— Ладно, — проворчал Бобров. — Наверху договорим.

Дригиса тут же устремилась к трапу. Бобров посмотрел на нее, взбирающуюся по ступенькам, хмыкнул и покачал головой. — Когда же, наконец, я научу вас носить нижнее белье.

Пользуясь последними лучами солнца, готового вот-вот спрятаться за левым мысом Стрелецкой бухты, Бобров читал на подоконнике недельный отчет Дригисы. Новоназначенный кассир-казначей взялась за дело со всем пылом, и в отчете действительно было отражено все вплоть до обола. Бобров уже слышал краем уха из разговоров Ефимии и Андрэ, что Дригиса слишком придирчива и решил девчонку поощрить. Только пока не знал — как. Ну не деньгами же поощрять казначея. Это выглядело бы просто изощренным издевательством.

Пока Бобров разбирал «каллиграфический» почерк Дригисы, Златка, лежа поперек обширного ложа на животе, глядела на него, положив подбородок на ладони и болтая в воздухе пятками. И Бобров все время отвлекался, потому что хитон на подруге сбился или она преднамеренно привела его в такое состояние, но половина попы была наружу, и взгляд Боброва пытался дорисовать все остальное.

Наконец ему надоела эта двойственность, и он решительно отложил записи. Златка восприняла это как сигнал к действию. Но вместо того, чтобы окончательно сбросить хитон, чего Бобров и ожидал, она одернула его и перестала болтать пятками.

— Саша, — сказала она вкрадчиво. — Ты в курсе, что лето как бы подходит к концу?

— Кончается лето, — продекламировал Бобров. — А было ли оно?

— Вот-вот, и я об этом.

— Чего ты хочешь? — спросил Бобров.

Он хорошо знал подругу, и знал, что все ее иносказания всегда предшествуют конкретной просьбе. Не ошибся он и на этот раз.

— Хотелось бы, — произнесла Златка в пространство, — совершить морскую прогулку с посещением портов запада и юга Понта Эвксинского, — она подумала и добавила. — И корабль для этого взять побольше, чтобы не сильно качало.

Бобров задумался. В принципе, в его планы входило морское путешествие, но оно было связано с делами страховой компании. Какая-то сволочь повадилась грабить купцов, шедших из Херсонеса, Керкинитиды или Калос-Лимен в сторону Ольвии. Страховая компания уже выплатила три страховки, и это стало сказываться на ее надежности. Какой смысл страховать корабль и груз, если тебя все равно ограбят. Страховка, конечно, возместит стоимость и корабля и груза, но потом покупка или постройка нового корабля все равно встанет дороже. Купцы начинали сомневаться, и Бобров решил лично посмотреть, в чем там дело.

— О чем задумался? — с подозрением спросила Златка. — Полагаешь, надо совместить?

— Нет, — сказал Бобров, честно округлив глаза. — Просто думаю, какой корабль может подойти для твоих целей и кого вместо тебя оставлять на хозяйстве.

— Чего тут думать? — удивилась Златка. — Вот пусть Серега и остается. А корабль? Я полагаю, «Трезубец Посейдона» для наших целей очень хорошо подойдет.

— Но он же вроде военный, — как бы удивился Бобров, мысленно аплодируя. — И потом, я думал, ты не захочешь расставаться с лучшей подругой.

— А я расстаюсь? — спросила Златка.

— Ну, я полагаю, у Дригисы и в мыслях не было оставлять Серегу в одиночестве.

— Бли-ин! — расстроилась Златка. — Ну тогда пусть Петрович вместо меня посидит. Все равно сейчас лечить некого. Да и мы больше месяца плавать не будем. Ведь не будем?

— Нет, не будем, — поспешил успокоить ее Бобров. — Тогда давай, быстро собирайся. Тебе еще Петровича предупредить и Андрея. Да Дригисе скажи.

Сам Бобров был готов еще вчера. Он просто не говорил Златке, чтобы не расстраивать. Кто ж знал, что она тоже возжелает пройтись по морю. А на пару дней забежать к Днепро-Бугскому лиману… Она и не заметит.

Вован захотел лично возглавить карательную экспедицию, и Боброву не стоило большого труда уговорить его продолжить плаванье в сторону западного побережья. Хуже было другое — поместье почти на месяц оставалось без пригляда. Конечно, и Петрович и Андрей люди ответственные, но им придется напрячься. Все-таки это не их специализация. От дяди Васи все равно не было никакого толку. Он с утра до вечера пропадал на своем огороде, и в отсутствие Боброва мог в усадьбе вообще не появиться. Оставалось еще одно, но немаловажное дело. Бобров пошел на корабль, стоявший у пирса, и нашел в капитанской каюте Вована.

— Саныч, — сказал он, удостоверившись, что рядом никого нет. — Тут, понимаешь, такое дело.

Вован посмотрел на него с подозрением.

— Говори уж, — сказал он, вздохнув.

— Такое дело, — повторил Бобров. — Вобщем, девчонки тоже хочут.

— Девчонки или девчонка? — уточнил Вован. — А то могу предоставить отгороженный угол в матросском кубрике.

— Да ладно тебе. Скажи лучше, сколько еще собираешься простоять.

— Дня мне хватит, сказал Вован. — А что? Имеешь что-то предложить?

— Имею, — сказал Бобров. — Задержись еще на денек. И покажи моим ребятам место. Они как раз за два дня управятся. И учти, что Серега тоже идет.

— Ну вот, — огорчился Вован. — Все поместье собралось.

— Вот только не надо прикидываться. На твою лайбу можно безболезненно полгорода поселить. Правда, будет тесновато.

Вован пробурчал нечто нечленораздельное, что с одинаковым успехом можно было принять и за согласие и за его полную противоположность. Бобров решил, что это все-таки согласие. И начал действовать соответственно.

Мастера у него уже были наготове, материал и инструмент даже подтащен поближе к берегу. Бобров взял с собой старшего и на пальцах объяснил ему, что же он на самом деле хочет. В качестве помещения он решил отделить кусок трюма ближе к корме, зная, что больших грузов в этот рейс брать все равно не будут.

Старший, имея дело с Бобровым, давно отвык удивляться, поэтому только кивал, запоминая. А потом мужики потащили доски, коробки с шурупами, аккумуляторные дрели и шуруповерты и даже электролобзик. Работа закипела и Бобров, чтобы не мешать, отправился на верфь, временно приостановившую деятельность.

Там у него был заложен монстр почище первых и так неслабых кораблей. «Иерей» должен был утвердить приоритеты поместья уже не в Понте Эвксинском, а в Средиземном море или Мезогее, как его называли древние греки. Монстр, правда был монстром только по местным меркам. Ежели брать признанных моряков — афинян, то у них бывали боевые корабли и побольше. Однако, Бобров вместе с Вованом не страдали по этому поводу комплексом неполноценности. Их корабль однозначно был мореходнее, вместительнее, быстроходней, имел лучшую обитаемость. А по вооружению крыл все эти триеры как бык овцу.