Литмир - Электронная Библиотека

Бобров увлек порывающегося еще что-то спросить Никитоса с собой, говоря ему по дороге:

— Пойдем, пойдем, я тебе сейчас что-то расскажу.

Никитос с трудом дал себя увести.

— Вот смотри, — сказал ему Бобров. — Чтобы не шокировать публику непонятными продуктами, мы берем хорошо известные у нас овощи и фрукты, а именно огурцы, бобы, фиги, сливы и консервируем их в специальных керамических сосудах, закрытых герметически специальными же крышками и обмазанными смолой как амфоры. Понимаешь?

— Понимать-то я понимаю, — сказал Никитос. — Но тут же возни сколько.

— Ха! Аты хотел, чтобы тебе привезли готовое, а ты просто продал? Не выйдет, брат. Придется поработать.

Тут Бобров вдруг оставил Никитоса и задумался, потом сказал:

— Ты подожди пока втаблинуме. Я сейчас.

Бобров вышел в коридор, проходящий через всю усадьбу, и поймал пробегавшую мимо горничную.

— Бажена, найди мне, пожалуйста, Серегу. Пусть немедленно идет втаблинум.

— Но… — вякнула, было, горничная.

— Ничего, — успокоил ее Бобров. — Я тебя заранее прощаю.

Серега был отловлен у себя в ведомстве бочкотары и пришел, недовольно ворча.

— Слушай, друг мой, — вкрадчиво начал Бобров.

Серега напрягся. Когда шеф начинал говорить так, это сулило или большие неприятности, или какую-нибудь неподъемную работу, или большие деньги. Ну, или все вместе.

— Друг мой, что ты знаешь о промышленном консервировании?

— Ничего, — абсолютно честно ответил Серега и напрягся еще больше.

Тема была ему совершенно незнакома, но ведь Бобров не зря позвал именно его.

— Помнится, ты совсем недавно ратовал за прогрессорство и экспансию? — коварно спросил Бобров.

— Ну, — насупился Серега, не ожидая в связи с этим ничего хорошего.

— Тогда это как раз для тебя, — широко улыбнулся Бобров. — Вобщем, не буду тебя интриговать, но Никитос подбросил мне интересную мысль. И состоит она в том, чтобы внедрить среди греков, а потом и среди других идею консервирования продуктов. И начнем мы с солений и компотов. Только учти, для начала будем использовать исключительно местный продукт: огурчики, сливу, инжир, виноград. Производство бочкотары ты прекрасно поставил, надеюсь, и с этим справишься.

Бобров похлопал Серегу по плечу и быстро вышел.

— Но как же!.. — крикнул ему вслед Серега, но того уже и след простыл.

Серега постоял минуту, тупо пялясь на ряд книжных полок, заполненных содержимым технической библиотеки, потом тяжело вздохнул и отправился к ящичку с картотекой. Надо было для начала хотя бы ознакомиться с предметом.

Начав, он неожиданно увлекся и через пару часов считал себя уже специалистом. Правда, была одна неясность, которая портила всю картину. Неясность состояла в таре. Во всей литературе Серега не нашел ни единого упоминания об использовании таких экзотических материалов как керамика и дерево. Кругом была луженая жесть и стекло. Привыкший оперировать категориями бочек и ушатов, Серега слегка растерялся. Но из положения надо было как-то выходить. Слова Боброва не шли у него из головы. Он подумал и пошел на поклон к Ефимии. Надо было начинать с опытов.

Ефимия, после эмоционального Серегиного рассказа о принципах промышленного консервирования в условиях древнего мира, тоже заинтересовалась проблемой. А уяснив, что это ни в ком случае не относится к ее драгоценным стеклянным банкам и запасам овощей с огорода дяди Васи, ее интерес вырос до энтузиазма.

Появляться в среде херсонесских горшечников Сереге, как их главному конкуренту-бондарю, было небезопасно. Евстафий посмеялся, но воинов для статусной охраны не дал. Тогда Серега поехал к Никитосу и объяснил ему ситуацию. Никитос оказался в курсе, но, в силу зашоренности мышления, дальше, чем купи-продай не пошел. Однако, он подал Сереге ценную мысль, что сосуд для консервации должен быть глазурован, потому что обычная керамика все-таки хотя и полу-, но проницаемая. Но переговоры с горшечниками взял на себя без возражений.

Надо отдать им должное, горшечники суть вопроса ухватили сразу. Их, конечно, никто не просвещал по части использования сосудов, но вот идею герметичности они поняли тут же. А когда Никитос озвучил объемы производства, его едва ли не причислили к сонму богов. Ему даже не припомнили торговлю изделиями их злейшего врага — Боброва.

Вернувшийся Никитос сообщил, что дело, собственно, на мази и ему, как старшему торговому партнеру, хотелось бы знать, когда кириос Серегос выдаст первую партию. Серега, которому звание кириос было лестно, тем не менее, спросил:

— Опа. А когда это ты стал старшим торговым партнером?

Однако Никитос не смутился.

— Ну, других-то у вас нет. Значит я старший.

Серега от такой логики только головой помотал, как лошадь, отгоняющая мух, но спорить не стал.

Первые опыты он провел у Ефимии на кухне. Той самой было интересно. Первой позицией пошел компот из слив. Сливы для этого были закуплены на местном базаре. Горшечники предоставили Никитосу, а уж он переправил в поместье несколько экспериментальных горшков. Получившийся компот был закрыт в сосудах с крышками, которые для пущей герметичности были обмазаны тем же составом что и амфоры с вином.

Ждали две недели. Серега сначала прибегал смотреть каждый день, потом через день, а потом забыл совсем и только Ефимия ему напомнила. Для снятия пробы пригласили все сочувствующих, ну то есть, сколько смогло поместиться в столовой. Первым, что естественно, был Бобров. Он попробовал и очень одобрил. И даже ложку облизал, чтобы показать, как ему понравилось. После такого вступления, отбоя от желающих просто не было. Серега ощутил себя триумфатором и принимал поздравления. Присутствующий здесь же Никитос уже потирал руки, предвкушая сумасшедшую прибыль. И ведь не ошибся, чертов грек.

Бобров потихоньку вышел из триклиния, предоставив Сереге купаться в лучах славы. В том, что тот справится с заданием, у Боброва не было ни малейшего сомнения. Серега и производство развернет с его, Боброва помощью, конечно, и они с Никитосом принесут приличную прибыль поместью.

Но сейчас Боброва занимало несколько иное. И это иное носило не только личностный характер, но, получив мощную подпитку от Петровича, который сам того не зная, сподвигнул товарища на полное переосмысление того, что он вначале задумал. Вобщем, все получилось как всегда неожиданно.

Совершенно неожиданно захандрила Златка. Полностью здоровая девушка вдруг потеряла аппетит, у нее исчез блеск из глаз, она стала вялой и на вопросы отвечала невпопад. Всполошившийся Бобров, естественно, потащил ее к Петровичу. Петрович приступил к делу обстоятельно. Но скоро и он вынужден был развести руками. Однако, не желая отступать, он спросил:

— Злата, может, ты чего-нибудь хочешь? Этакого, — Петрович изобразил рукой в воздухе некую фигуру, — особенного.

Девушка потупилась и даже покраснела. Петрович приписал эту реакцию природной стеснительности и решил поощрить ее к откровенности.

— Мне можно рассказывать все, — уговаривал он. — Я даже мужу твоему не проболтаюсь.

— Ой, а как же тогда… — и Златка опять замолчала.

Но Петрович был не простым врачом, а немного знахарем, а где-то даже и экстрасенсом, и он, в конце концов, все-таки выяснил…

— Тьфу ты! — плюнул в сердцах Петрович. — Что ж ты сразу не сказала. Муж чуть на стенку не полез. И меня старика совсем смутила.

— Я не хотела, — жалобно пробормотала Златка. — У нас в городе этого нет. Где он это достанет?

— Он, — назидательно сказал Петрович, и даже палец вверх поднял, — для тебя все достанет.

— Правда, — расцвела Златка.

— Истинная правда, — подтвердил Петрович. — Ты только ему об этом сама скажи, — и он усмехнулся по-доброму.

Теперь Бобров, порадовавшись за Серегу, должен был решать новую задачу. Сначала, выслушав Златку и попеняв ей за то, что сразу к нему не обратилась, он хотел просто удовлетворить ее желание и забыть про это, но потом подумал, что к нему в руки практически сама идет прекрасная возможность еще выше поднять престиж поместья без всякого участия божественных сил за порталом. Поручить это дело было уже некому, потому что все были вплотную заняты. И он занялся сам.

10
{"b":"676423","o":1}