Действительно, это очнулся Эрни МакМиллан. Совместными усилиями его посадили у стены, но развязывать его староста не позволил. Вокруг собралось большинство присутствующих.

— Так, Эрни. Теперь ты готов к диалогу?

— Да пошёл ты…

— Ясно, не готов. Тогда позволь сказать мне. Я тебе не нравлюсь. Я это знаю. Но я староста. И как староста я обязан следить за своими подопечными. Ты — мой подопечный. И поэтому я не позволю тебе вляпаться в историю. На этом в принципе все. Если есть вопросы — задавай. И да, пока ты не начал меня обвинять во всех грехах: что за заклятие ты там хотел выкрикнуть? Уж не Смертельное заклятие? А то очень похоже было.

— Пошёл ты… — повторно буркнул парень и, закрыв глаза, отвернулся. — Как и все вы…

— Ясно… Быть жертвой всегда проще и легче, Эрни. Но знай, я уберег тебя от опасности.

— Никто не просил, — бросил связанный, не открывая глаз.

— Не просил. Но мне легче сделать это, чем потом смотреть, как забирают мешок с телом…

В окне вдруг начали появляться зеленые отсветы, и хаффлпаффцы, привлечённые вспышками, потянулись к окну.

— Там Пожиратели! Они там Авады кидают!

— Дом Хагрида загорелся!

— Смотрите, это же Поттер! А это? Смотрите, кто это там?!

Студенты толпились перед окнами, пытаясь увидеть происходящее. А Найджел сел на пол рядом с МакМилланом.

— Эрни, там настоящие убийцы. Они убили бы тебя, если бы ты встал против них. Я не очень тебя жалую, да и ты взаимен в этих чувствах. Но я не хотел бы никого из хаффлпаффцев увидеть мертвым. Надеюсь, ты поймешь.

Уже было за полночь, но из гостиной никто не вышел. Найджел лично запер вход и запретил покидать помещение. Но, несмотря на общую усталость, никому из студентов не спалось.

На улице были слышны голоса, чей-то плач, причитания. А разливавшаяся над замком трель феникса будто проникала сквозь стены, трогая душу. Происходящее на улице будило любопытство у всех без исключения и отбивало сон. Помона Спраут забегала на минуту, узнала, что все студенты в гостиной, и убежала, ничего не объяснив, лишь наказав не уходить.

Найджел вместе с Салли-Энн сидели в кресле, одном на двоих, и лениво следили за взбудораженными однокурсниками.

— Что же там произошло? — тихо спрашивала девушка, в задумчивости наматывая себе на палец прядь волос. Найджел, волосы которого она дергала, лишь лениво помотал головой. — И что это за звуки на улице?

— Я никогда их не слышал. Но эта трель… Ощущение, словно она заставляет почувствовать грусть и горечь потери. Омерзительное чувство.

— Почему?

— Я не люблю, когда пытаются давить на мои чувства, Энни, — парень пожал плечами. — И я всегда стараюсь думать собственной головой, не смешивая эмоции. А эти звуки… Именно поэтому я держу окклюментный щит, чтобы не поддаваться общему настрою.

— Ты параноик, Найджел, — девушка откинулась назад, на плечо парню. — Ну кто будет использовать такое?

— Я просто приучен быть осторожным.

Внезапно трель оборвалась. Несколько секунд стояла оглушительная тишина, а затем студенты возбужденно загалдели.

Встав с места и хлопнув в ладоши, Найджел привлек внимание остальных.

— Представление закончилось. Прошу всех разойтись по спальням. Думаю, нам все объявят утром…

Хаффлпаффцы, слегка ворча, направились в сторону спален, когда оттуда выскочил Томас Мур, в совершенно мокрой от пота одежде.

— Фух, ну у нас и духота! Что случилось? Мы только сейчас услышали эти странные звуки, а потом они исчезли…

— Вы всё это время варили зелья? — один из семикурсников ошеломленно помотал головой. — Вот это упорство…

— Ну да. Мы… немного увлеклись.

— И готовили зелья с пяти вечера до… — Найджел бросил взгляд на часы Перкс, — … часа ночи?!

— Эээ…

— Том, скажи честно. Сколько ингредиентов ты утащил у профессора Слизнорта?

— Он сам виноват! — возмутился юный зельевар. — Я-то уже привык, что профессор Снейп навешивает на кладовую всякие классные заклятия! Вот и учился их распутывать! А этот пузырь напыщенный вообще ничего не охраняет!

— Ох, прилетит тебе, Том! — рассмеялся Найджел. — Не дай бог профессор узнает.

— Ну вы же не скажете? — мило улыбнулся Том. — Ну пожа-а-алуйста!

— Вали спать, — посоветовал староста. — Завтра утром…

Внезапно посреди гостиной сверкнула золотая вспышка, из которой появилась птица в кроваво-красном оперении.

— Феникс директора!

Птица сделал круг по комнате и опустилась на спинку кресла рядом со старостой. На пол упало два конверта. И стоило этому произойти, феникс издал печальный горловой звук и исчез во вспышке огня.

— Вот и ответ… — Найджел поднял оба письма, читая имена адресатов. — Найджелу Тафнелу и Томасу Муру. От Альбуса Дамблдора. — Вручив четверокурснику его послание, Найджел углубился в свое. Послышался треск разрываемой бумаги. — Вот значит как… Теперь понятно…

Хаффлпаффцы не спешили уходить. Томас Мур, веселый, хоть и немного циничный четверокурсник, вскрыв письмо от директора и едва прочтя до конца, вдруг зарыдал. Он осел на пол и плакал навзрыд, утирал слёзы и снова начинал рыдать, не способный остановиться.

Найджел же, прочтя свое письмо, бросил его в огонь. И убедившись, что оно сгорело полностью, обернулся к всхлипывающему четверокурснику.

— Достаточно, Том, — подняв, он усадил того в кресло и, налив в стакан воды, сунул в руки. — Выпей.

Давясь и захлебываясь, подросток осушил стакан и закрыл лицо руками.

— И что мне теперь делать?.. Не знать, кто твои родители, это одно… Но знать, и не иметь возможности плюнуть в эту рожу…

— Я, как никто другой, понимаю тебя, Том, — криво ухмыльнулся Найджел. — Я тоже узнал, кто мои родители. То есть только отца… И поверь, я уже жалею, что мне это стало известно.

— И… Что теперь?

— Теперь ты родовит, Том. Мне жаль, что я заварил эту кашу. Но это будет лучшей защитой для тебя. Лучшей из возможных. Другой вариант был только бежать.

— Ты… Попросил это узнать?

Староста поморщился, но кивнул.

— Прости, что не спросил твоего разрешения. Не было времени, чтобы посовещаться. Об остальных есть кому позаботиться. А ты один.

— Ты идиот, Найджел, — усмехнулся Том, утерев глаза рукавом. — Мог предупредить хотя бы.

— Чтобы ты мучил себя надеждами? Нет уж, спасибо. А теперь успокаивайся и ложись спать. Поверь, силы тебе ещё пригодятся. — Повернувшись к другим хаффлпаффцам, Найджел повысил голос. — Это же касается и всех остальных. Всем спать.

Известие о смерти директора потрясло всех без исключения. Следующие два дня были суматошными. Со всех концов страны съезжались люди, чтобы оказать почёт почившему волшебнику и проводить его в последний путь.

Найджела это почти не коснулось. Его больше занимало состояние МакМиллана и Томаса Мура. С Эрнестом всё, к счастью, разрешилось. И хотя отношения теплее не стали, он перестал скалиться на любое обращение в его сторону. Игнорировал существование старосты, чему последний был только рад.

А вот поведение Тома вызывало опасение. Дни перед похоронами он провёл в библиотеке, поднимая подшивки газет за последние двадцать лет. Никогда ещё газеты не подвергались такому большому вандализму со стороны хаффлпаффцев. По вечерам старосты заваривали подростку травяной чай для успокоения нервов. Но Найджел знал, что подобные потрясения может излечить только время.

И вот, спустя два дня, они сидели за школой, глядя, как воздвигается могила из белого камня. Студентам можно было садиться произвольным образом, но хаффлпаффцы сели все вместе. Пришли только студенты старших курсов. По общему мнению, присутствие малышни на похоронах было неуместно.

Церемония прощания была в меру торжественной и печальной. Люди корчили соответствующие моменту гримасы, явно пытаясь выглядеть опечаленными. Хотя верить можно было только реакциям Хагрида, который не стесняясь плакал. Женщины прикладывали платочки к совершенно сухим глазам, мужчины стояли каменными столбами.