«Это неспроста», «Кому-то это выгодно» – наверняка вам доводилось слышать подобные комментарии к событиям в мире, России или даже собственном городе. Невидимая рука таинственных выгодоприобретателей обнаруживается всякий раз, когда требуется объяснить, почему «обычные люди, как мы» стали жить хуже или почему то или иное несчастье случилось именно с нами. Взрывы в метро, невзлетевшие ракеты, финансовые кризисы – что бы ни происходило в мире и в России, одна объяснительная модель возникает вновь и вновь: это заговор, зловещий план тайной силы, стоящей за чередой исторических событий и превратившей жизнь россиян в мучения.

Чтобы избежать недопонимания предмета исследования, дадим определение теории заговора сразу же, на первой странице: теория заговора – это способ восприятия реальности, основанный на идее о том, что миром правят тайные силы.

Поскольку выражение «теория заговора» состоит из двух частей – «теория» и «заговор», важно пояснить: заговоры действительно существуют, больше того – они являются частью нашей повседневности. Спецслужбы, политики всех уровней, наконец, чиновники и офисные работники с разными целями договариваются о чем-то, не афишируя эти договоренности, и таким образом пытаются достичь каких-то своих целей. Как же понять, что перед нами теория заговора, а не заговор? Те, кто утверждает, что зловещие тайные умыслы реальны, ссылаются на заговоры, существовавшие в истории, – это их главный аргумент. Однако наличие определенных критериев показывает, что перед нами только теория – размышление, интерпретация событий особым образом. Вот эти критерии:

Наличие тайного плана, преследующего своей целью уничтожение мира или государства, мировой финансовый кризис. При этом почти никто в мире не подозревает, что такой план существует. О нем мы узнаем из конспирологического текста.

Наличие тайной организации, которая и занимается реализацией тайного плана. В ней могут состоять как люди, так и существа, не имеющие ничего общего с homo sapiens (например, знаменитые рептилоиды Дэвида Айка[1]).

Результатом реализации тайного плана, как правило, становится ухудшение условий жизни того сообщества, где данная теория заговора популярна. В редких случаях в современной поп-культуре можно обнаружить тайные общества, пытающиеся защитить человечество от угрозы, но такие примеры невероятно редки (разве что тайные общества супергероев Голливуда).

В сухом остатке тайная организация стремится получить в свои руки еще больше власти, чем у нее есть. В этом плане теории заговора ставят вопрос о власти не хуже большевиков! Впрочем, тут кроется и одно из противоречий конспирологии: если какая-то группа способна организовать глобальный заговор, значит, у нее уже достаточно власти. Но авторы теорий заговора никогда не останавливаются в своих поисках виновных: раз жизнь ухудшается, значит, ненасытные заговорщики продолжают свое черное дело.

Не будет преувеличением сказать, что теории заговора стали одним из самых популярных способов интерпретации социальной и политической реальности постсоветской России. И это не только эмпирические наблюдения человека, больше 15 лет исследующего теории заговора. Хотя количественных исследований этой темы фактически нет, на какие-то данные мы опираться можем. Согласно исследованию агентства «Медиалогия», количество упоминаний различных теорий заговора («заговор историков против России», масонский заговор, ГМО как заговор) за последние семь лет выросло в шесть – девять раз[2]. Среди теорий, покоривших сердца россиян, есть и всемирно популярные – о том, что СПИД придуман в медицинских лабораториях, а Земля плоская, – и традиционные, характерные только для российского общества, – об антироссийском заговоре.

Идея о том, что Россия ежесекундно подвергается атакам Запада снаружи и изнутри при содействии «пятой колонны вредителей», волнует умы многих (или, по крайней мере, занимает обширное пространство в публичной сфере): книжные полки российских магазинов в разделах «история» и «политология» ломятся от работ о «врагах России». Многочисленные телешоу рассказывают об ущербе, который наносят российскому государству и его гражданам западные политики и их «марионетки». А во время украинского кризиса 2014–2016 гг. казалось, что российское общество буквально помешалось на поиске внутренних врагов национального единения на почве «возвращения» Крыма.

Однако события 2014 г. и охватившая тогда российское общество волна паранойи (отголоски которой мы чувствуем и сегодня) тесно связана с другим важнейшим политическим событием ХХ в. – развалом СССР, произошедшим в 1991 г. и во многом обусловившим российскую культуру заговора конца ХХ и начала XXI вв. Распад СССР – центральный элемент российской культуры заговора и, если угодно, главная конспирологическая теория постсоветского периода. Кто способствовал развалу громадного государства за считаные месяцы 1991 г.? Имел ли место сговор советского и российского руководства с геополитическим врагом СССР – США? Куда после 1991 г. делось золото партии? Кто стоял за планом перестроечных реформ и насколько советское руководство подготовилось к тяжелейшему трансферу власти? Все эти вопросы будоражат как обычных граждан, так и элиты. Недоверие, пропитавшее все слои российского общества, распространилось и на тех, кто был у руля государства в годы коллапса и неолиберальных экономических реформ. Потрясение от развала империи не обошло стороной и руководство страны (вспомним восприятие Путиным демонстраций в Германии в 1989 г.), поэтому некоторые предложения о радикальном отделении России от мира (или, вернее сказать, от Запада) нередко становятся стратегическими концептуальными решениями для российского правящего класса.

За десять лет до присоединения Крыма и попыток изолировать Россию от западных партнеров Михаил Юрьев, известный бизнесмен, в прошлом депутат и заместитель председателя Госдумы, опубликовал статью под названием «Крепость Россия: концепция для президента», в которой приветствовал культурную изоляцию России от Запада с целью сохранения нации[3]. Чрезмерная открытость, по словам Юрьева, грозит России разрушением. Эта идея, мягко говоря, неуникальна и отсылает к радикальным взглядам славянофилов второй половины XIX в., а также к политической и культурной изоляции времен холодной войны, когда конспирологическое деление мира на своих и чужих было идеологически легитимно. Однако для молодой путинской России, на ранних этапах готовой даже вступить в НАТО, предложение Юрьева стало знаком времени: именно в том году начался полномасштабный идеологический поворот в сторону антизападничества. Юрьевская статья оказалась во многом визионерской: то, что в 2004 г. начиналось как попытка предложить альтернативную повестку и приручить теории заговора с целью разрушить репутацию политических оппонентов Кремля, к 2019 г. превратилось в культурный мейнстрим: что бы ни происходило в России или у ее границ – все это коварные козни Запада. Точка. А значит, читалось в работе Юрьева, граждане должны сплотиться вокруг власти, ведь она единственная способна защитить их от внешнего заговора. Объединение народа и власти таким образом вновь сделало бы Россию великой. Хотя в 2004 г. Россия была еще далека от полной изоляции, а ее элиты вполне интегрированы на Западе, страх потерять власть заставил и продолжает заставлять российский политический класс снова и снова апеллировать к идее заговора и идее «крепости», чтобы найти поддержку в обществе.