«Я срываюсь из тёплой постели…» Я срываюсь из тёплой постели, В дефиците желанных минут. Эти гонки мне так надоели И упрёки домашних зануд. Вот, казалось бы, что тебе стоит Подниматься, как все, по звонку. Аккуратного время не гонит, Есть в запасе десяток секунд. Жизнь проходит на грани гротеска, Между светом мотаюсь и тьмой. Я пишу на ходу смски, Растворяясь в игре сетевой. По привычке к своей остановке Подбегаю в последний момент. От напористой прыти неловко, Даже спешка – не тот аргумент. Тороплюсь, заполняя пустоты Обезличенных душ и машин. Вот опять опоздал на работу, Не имея весомых причин. «Накрапывает нудно дождь унылый…» Накрапывает нудно дождь унылый, Окутав землю серой пеленой. Напротив мокнет ворон чернокрылый, Стеклянный взгляд пронзает, как иглой. Я маюсь в безысходности тоскливой, В промозглой череде осенних дней. Смотрю на остов облетевшей сливы Потухшим взглядом… нет живых идей! Во мне осталось только сожаленье, Разбавленное скудостью садов. Мы покорились и не ждём спасенья, Тепло ушло от наших берегов. Отныне прозябать в домашней клетке, Погожих дней сверкающих не ждать. Мой чёрный ворон, посидев на ветке, Взмахнул крылом и скрылся, словно тать. На жаркое лето 2010 года Я скрылся от проблем за хвойным лесом, В верховьях Волги прямо у реки. От зноя дом казался слишком тесным, А здесь свежо – просторы широки. Я приобрёл желанную прохладу, На краткий срок спокойствие в душе. И каждый день, считая за награду, Счастливо жил, как с милой в шалаше. И вот опять вернулся в душный город, Где раскалился докрасна бетон. Как никогда мы ждём с надеждой холод, Разрушить бы циклона бастион. Я не носил блокнот в своём кармане, Потраченного отпуска не жаль. Затихла муза в торфяном тумане, Не счастье вдохновляет, а печаль! «В Петропавловской церкви венчались…» В Петропавловской церкви венчались На Казанскую будничным днём. Наши лица в стекле отражались, От волненья пылая огнём. В центре храма стояли на плате — Белоснежном, как выпавший снег; Я в рубашке, ты в простеньком платье, А над нами венцы – оберег. Захмелели слегка от кагора После нескольких жадных глотков. Песнопенья церковного хора Успокоило Божьих рабов. Ощущая величие действа, Трепетал, словно пламя свечи. Как главе молодого семейства, Сам Господь предоставил ключи. Пред Твоими очами, о Боже!.. Мы как будто стояли в раю… В тайне веря, что Ты нам поможешь Сохранить освящённый союз!.. Снежное нашествие За последнее время всё чаще Потепление давит стеной. В январе нет сугробов хрустящих, Только лужи и дождь ледяной. Закрепившись, ледышки на ветках Прогибают деревья к земле. Мы хвораем, глотая таблетки, Не торим по лыжне новый след. Да и солнце, как в круге полярном, Не желает порадовать нас. Мы отравлены светом фонарным, Белизны не хватает для глаз. Но сегодня… О чудо!.. Свершилось!.. Снегопад и метель в кураже. Ты явила великую милость, Поклонюсь Ледяной госпоже! Я люблю по стихии побегать, Пусть глумится пурга надо мной. Поздравляю с нашествием снега: Лучше холод, чем слякоть зимой. Полынья Храм души моей – словно пророчество, Заколочены окна и дверь. И бреду я по скользкой обочине После долгих, жестоких потерь. Сколько силы бездарно потрачено, Заблудился в холодной ночи. Сколько старых долгов не оплачено, Незажившая рана сочит. Не утешить недуги примочками, От печали несдержан и груб. Я страдаю бессонными ночками, Отдирая просоленный струп. Закружила зима и завьюжила. Лето кануло в небытие. Вместо инея – чёрное кружево, И барахтаюсь я в полынье. Русь моя Русь моя тиха и безмятежна, Бесшабашной удали полна. Для очей восторженных – безбрежна, Для души – такая глубина!.. Не чужой тебе, не постоялец, Ревностно хранила столько лет! Манит сквозь заснеженные дали Уходящий в детство санный след. Ты мне подарила звон покосов, Скромный быт крестьянский – без затей. Пчёл жужжанье в травах-медоносах, Величавый вид монастырей. Часто колесил я по ухабам, Вспенивая глинистую хлябь. Помогал в колхозах местным бабам Убирать картошку на полях. Донесётся эхом отдалённым Стук бадей и плошек у крыльца. Вижу в силуэте утомлённом С дойки приходящего отца. Прошлых дней воспоминанья святы! В городской среде другой уклад. Но я помню стойкий запах мяты И в цветах сирени палисад. Я обласкан летними кострами, Шелестом берёзовых ветвей. Русь моя, омытая слезами, В колокольном голосе церквей. |
