Мысль о том, чтобы снова использовать магию, пугала Кару. Однако мысль о том, чтобы сделаться одной из спутников и прислужников Сордуса, пугала намного сильнее.

– У меня же нет гримуара, – возразила Кара.

– Ну и что? Ты же вексари.

– А что такое…

– Не до уроков сейчас! – перебила Мэри. – Бери и колдуй!

– Но я…

– Колдуй, говорю!

Кара зажмурилась, сосредоточилась на том волке, что был прямо перед ней и подумала: «Прекрати немедленно! Оставь нас в покое!» Однако когда она открыла глаза, ветвеволк оказался на несколько шагов ближе. Слабую попытку его заколдовать он грубо проигнорировал. Кара попыталась было вспомнить заклинание из гримуара – ну хоть какое-нибудь! – но от слов, которые прежде приходили на ум сами собой, теперь в голове осталась невнятная каша. Кара припоминала отдельные звуки, но в каком порядке они звучали, было никак не вспомнить.

А волк наступал!

Кара бессильно охнула. Без гримуара колдовать невозможно – это всё равно как читать без слов!

– Нет, не могу! – сказала она.

– Пока не можешь, – согласилась Мэри. – Но что-то я всё же почувствовала. Что-то слабенькое, жалкое и незаметное, как будто котёнок пытается опрокинуть гору.

Старуха вздохнула и сбросила мешок себе под ноги.

– Ну что ж, видать, на этот раз придётся взяться самой.

Что-то бормоча себе под нос, Мэри развязала мешок и принялась рыться в нём, словно позабыв, какая опасность им грозит. Кара думала, что ветвеволки воспользуются случаем, чтобы наброситься на них, но они, наоборот, попятились назад, опасливо поглядывая на старуху.

«Они боятся, – подумала Кара. – Боятся Мэри… или того, что у неё в мешке!»

И вот наконец Мэри достала лампу с треснутым стеклом на рассохшейся и облезлой деревянной подставке, выкрашенной красной и голубой краской. Она сдула с неё слой пыли и аккуратно поставила лампу на камни.

– Так вы с ними вот этим сражаться будете? – спросил Тафф.

– А ты чего ожидал?

– Ну, я не знаю… Меч какой-нибудь…

Мэри только рукой махнула.

– Вечно эти мальчишки со своими мечами!

Она достала из мешка бумажный абажур. На бумаге были вырезаны какие-то причудливые фигуры, хотя в сумерках Кара не могла разобрать, что это такое.

«Лукас рассказывал о таких фонарях, – подумала она. – Они вращаются и отбрасывают на стену силуэты, соответствующие узорам, вырезанным на абажуре. Безделушка из Мира, для Де-Норана слишком волшебная».

Мэри надела абажур на лампу.

– Не беспокойтесь, – сказала она и отступила на несколько шагов. – Эта штуковина с ними быстро управится. Глядите!

Ветвеволки постояли, подождали. Потом осмелели и снова принялись наступать. Тот, что был ближе всех к Каре, оскалился, демонстрируя полную пасть острых как бритва шипов и язык в пятнах чёрной плесени.

Тафф посмотрел на Мэри.

– А может, вы просто из ума выжили? Сумасшедшая бабка с полным мешком хлама…

Он сердито тряхнул головой.

– Тогда всё сходится.

Тафф обернулся к волкам и попытался вскинуть свою огромную дубину. Но куда там: он и от земли-то её оторвал с трудом. Выглядел он не страшнее ребёнка, жарящего маршмеллоу на палочке.

– Постойте-ка! – воскликнула Мэри и достала из складок плаща какой-то ключ. – Вот вечно я про него забываю!

Старуха с удивительным проворством вставила ключ в скважину на подставке лампы и трижды повернула.

Лампа принялась вращаться.

Кара услышала шум, подобный порыву ветра. Задрав голову, она увидела лучики вечернего солнца, проникающие сквозь щели в лесном пологе. Эти тоненькие ниточки света собирались во вращающиеся воронки и устремлялись вниз, прямо в крохотное отверстие наверху лампы. Лампа вращалась всё быстрее, крутилась волчком, вбирая в себя всё больше и больше света.

Внутри лампы, под абажуром, вспыхнул огонёк, и наконец сделалось видно, что же вырезано на бумаге. Кара ахнула. Лампа вращалась всё быстрее, превращаясь в размытое огненное пятно, и на фоне неба возник светящийся дракон, увеличенная копия того, что был вырезан на абажуре. То вспыхивая, то исчезая, он с ужасающим рёвом ринулся на ветвеволков. На мосту воцарилась какофония жалобных воплей и воя: твари обратились в бегство, и немало из них при этом свалились вниз.

Через несколько секунд дракон рассосался, оставив лишь облачко белого дыма. Лампа отряхнулась от лишнего солнечного света, как собака, выбравшаяся из речки, и со скрипом остановилась.

– Ну что, ты всё ещё хочешь себе меч? – спросила Мэри у Таффа.

Она сунула лампу обратно в мешок и завязала его туго-натуго.

Они шагали вслед за Мэри по узкой тропе, вдоль которой росли зловонные травы и ирисы, лепестки которых подозрительно напоминали человеческую кожу. Каре показалось, будто одно из деревьев наклонилось ближе к земле, как будто собиралось её схватить – но, возможно, то была всего лишь игра воображения. Тут уже трудно разобрать, что на самом деле, а что померещилось.

– Ваша лампа… – сказала Кара. – Я ещё никогда не видела подобной магии.

– Да ты и живёшь-то всего ничего.

– Во всех историях говорится, что вы всегда пользовались гримуаром.

При слове «гримуар» Мэри-Котелок передёрнуло так, будто Кара её ударила.

– Ну да, лампу я изготовила при помощи книги заклинаний. Но теперь она всего лишь инструмент, как и всё остальное в этом мешке.

Она тряхнула мешком.

– Ими может пользоваться практически кто угодно. Никакой магии для этого не требуется.

– А что там ещё у вас в мешке? – спросил Тафф.

– Игрушки.

Тафф просиял.

– Игрушки? Какие игрушки?

– Заколдованные.

– А что за…

– Тсс! – прошипела Мэри. – В этой части леса водится ужасное чудовище, которое питается мальчишками, задающими слишком много вопросов! Смотри, не разбуди его!

– Ну я же знаю, что это неправда! – проворчал Тафф, однако же умолк и молчал до тех пор, пока они не пришли в лагерь Мэри. Лагерь представлял собой всего лишь кострище да шалаш, сложенный из каких-то трухлявых ясеневых сучьев.

– Отдохните малость, – сказала Мэри. – Сордусу потребуется несколько дней пути, чтобы отыскать место, где он сумеет перебраться через пропасть. Ему, Лесному Демону, требуется почва, ему надо постоянно обеими ногами стоять на земле. Он не может ходить ни по камню – но это вы уже и сами знаете, – ни по воде. И верхом ездить он тоже не может.

– А почему? – спросил Тафф, но Мэри отмахнулась от вопроса, словно от назойливой мухи.

– Важно то, что путешествовать быстро Сордус не может. Это наше единственное преимущество.

Она помолчала, задумчиво покусывая костяшки пальцев.

– Могу поручиться, он попытается перекрыть нам путь в Брилле.

– А что такое «Брилль»? – спросил Тафф.

– Деревня такая.

– Что, в Чащобе есть деревни?!

Мэри улыбнулась в ответ, но не глядя в глаза мальчику, и ответила:

– Ну, вроде того.

Осмотрев Таффа – не ранен ли, – Кара приподняла подол платья, чтобы разглядеть укушенную ветвеволком лодыжку. Ткань, пропиталась кровью и прилипла к ноге, но сама рана оказалась неглубокой. Ничего, до свадьбы заживёт. А вот её бледно-зелёное платьице, увы, уже нет. Это было самое лучшее платье, какое Каре когда-либо доводилось носить: сюрприз, внезапный подарок от папы за три дня до того, как его возвели в должность фен-де.

Теперь платье было изорвано в клочья, так что уж никак не зашьёшь…

«А это в самом деле папа подарил? – задумалась Кара. – Или он уже тогда был Тимофом Клэном?

– Надо же, а сейчас светлее стало, чем было днём, – заметил Тафф. Кара задрала голову и посмотрела на полог леса. Ещё час назад сквозь сплетение ветвей местами пробивались отдельные лучи солнечного света: не такие уж яркие, но это хотя бы напоминало о том, что за пределами леса сейчас день. Сейчас в просветы меж ветвей смотрела ночь. И хотя, по идее, в Чащобе должно было сделаться ещё темнее, вокруг и в самом деле как-то посветлело благодаря тому, что всё светилось каким-то зеленоватым светом.