Саша, напарник Худого, в это время любовно, как женщину, оглаживал мотоцикл.

– «Кавасаки нинзя», – прокомментировал он, поймав взгляд Инги. – Вроде бы не для вашего возраста, – обернулся он к Зарайскому.

– Хотел подарить сыну на юбилей, – ответил тот, – он любит такие игрушки с детства. Но не сложилось. Мы с ним вдрызг рассорились из-за… не важно, из-за чего. Перестали общаться. Мотоцикл новый, просто два года простоял здесь, в гараже.

– Жена, сын… Я смотрю, вы неуживчивый человек, – заметил Худой.

– Да так, – пожал плечами Зарайский, – вопрос больше философский.

– В смысле?

– Знаете, я стал все чаще и чаще замечать, что люди похожи на маленькие стеклянные баночки. Стоят на полке в супермаркете, на каждой – красивая наклейка, внутри – детское питание или фруктовое пюре. Яблочное, грушевое, сливовое… А на самом деле в этих баночках только мочу на анализ носить. И это – их настоящее содержимое. Уж простите старика за профессиональное сравнение.

– Значит, забираем «кавасаки» и «бэху», я правильно понимаю? – спросил Худой.

Тот виновато развел руками.

– Чем могу… Про остальное Аба Арнольдовичу известно. Вы меня извините, но эта тема мне неприятна, лишний раз ее касаться не хочу…

– Да, конечно, – кивнула Инга, – всё в порядке.

– Не расстраивайтесь сильно, – усмехнулся Саша. – В Китае опять грипп новый нашли. Глядишь, начнется эпидемия, новую клинику откроете.

– Молодой человек, я врач-хирург высшей категории, кандидат медицинских наук. Не надо со мной так вот… Про грипп…

Саша хмыкнул.

– Извините нас, Артем Сергеевич, – сказала Инга и повернулась к Худому. – Как мы заберем это все? Я сразу не подумала. Может, вызовем эвакуатор? Мотоцикл-то новый.

– Эвакуатор? – протянул Худой, раздумывая. – Ну, Аба имеет свое мнение на этот счет. Типа перерасход бюджета…

– Паша, подожди, – тронул напарника за плечо Саша. – Давай я доеду на байке до гаража сам. Ничего с ним не случится, немного грязью забрызгаю, так Саныч на месте ототрет… Вроде как тест-драйв, и все такое. Может, потом себе его и возьму. Давно мечтал о таком… Да, Паша?

Тот пожал плечами.

– Рехнулся? Зима ведь, дороги…

– Ты гляди, на нем всесезонка стоит. И бензин есть, – Саша постучал по баку, – до заправки доехать хватит. Я осторожно.

– Я худею… И шлема нет. Ты как мальчик прямо… Документы где на него?

– Вот, пожалуйста, и на машину, и на мотоцикл… А это генеральные доверенности с правом продажи…

– Я же не дурак гнать по зиме без шлема. Аккуратно поведу. От инспекторов откуплюсь, если что. Да они и не догонят меня!.. Шучу-шучу!.. Так что, договорились?

– Я худею… Если погонять захотелось, давай лучше рванем на выходных на рыбалку, возьмем на базе напрокат снегоход… Да хрен с тобой. Не разбейся только. В больницу тебе апельсины не понесу.

– Все в порядке, тут до Обухова езды-то… Я вас там подожду.

– Я худею… Жди, только мне сперва к одному «зерну» на Московском надо заехать. Не знаю, сколько времени уйдет на опрессовку… Инга, а ты садись в «бэху». Перегонишь ее. Права не забыла, как в прошлый раз?

– Не забыла.

– Смотри только, тут резина летняя стоит… Ну, как-нибудь…

– Жена на нем по зиме не ездила, – пояснил Зарайский. – Поэтому и резина летняя.

Он нажал кнопку на пульте на стене. Дверь гаража стала подниматься вверх, в помещение ворвался холод, а свет насупленного дня смешался с электрическим.

– Я погнал!

– Аккуратнее только, Саша! Не звезданись там где-нибудь!

– Ты покаркай!

Взревел на высоких оборотах двигатель «кавасаки», но выехал Саша действительно осторожно.

– Лицо он себе все поморозит… Извините, а как здесь крышу поднять?

– Вы завели двигатель?.. Вот этими клавишами вверх-вниз.

– Что-то не получается…

– Подождите, дайте я сам… Разрешите, я сяду на ваше место, чтобы ненароком шею не прищемило винилом.

Инга пустила теперь уже бывшего хозяина за руль кабриолета.

– Да, правда… Заклинило ее, что ли? Когда Анна, жена, на нем приехала сюда, крыша у машины, конечно, была поднята… Нет, не поднимается. Что такое?.. Ну, думаю, в автосервисе эту проблему быстро уладят.

– В автосервисе? – повернулась Инга к старшему коллеге. – А как я на нем сейчас поеду?

– Как Любовь Успенская, – усмехнулся Худой. – «А я сяду в кабриолет…»

– А если серьезно? На эвакуаторе?

– Я худею, зачем повторять одно и то же два раза, а, Инга? Ты́ со своих денег оплатишь эвакуатор?

– И что теперь, я поеду в феврале месяце на машине без крыши? С ума сойти! Может, ты ее тогда и поведешь, раз такой умный? Или Аба?

Худой покачал головой. Ухмыльнулся.

– У меня еще дело. Мотаться по городу на кабриолете – только подрывать авторитет, свой и агентства. Меня же «зерно» засмеет, если я в такой тачке заявлюсь. И ее по-любому надо переобувать… Хочешь, садись в «мерин» и езжай сама кошмарь этого коммерса, без проблем.

– Твою мать!..

– Или позвони самому Аба. Пусть одобряет эвакуатор.

– Да уж позвоню!.. Фак! У него трубка выключена…

– Он сейчас в бассейне плавает, – сказал Худой, взглянув на часы. – Или на совещании каком-нибудь в банке.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал уставший слушать их пререкания Зарайский, – но не могли бы вы уже покинуть мой гараж, с машиной или без? Я не одет, чтобы стоять тут на холоде. И вообще, повторюсь, ситуация не самая для меня приятная…

– Да, конечно. Одну минутку.

Делать нечего.

Идиотская история. Просто идиотская.

Намотав вокруг шеи в несколько слоев теплый вязаный шарф так, чтобы закрывал нижнюю часть лица, Инга села за руль «BMW». Кто теперь глупее будет выглядеть, Саша на байке или она в кабриолете с опущенной крышей? Пожалуй, что она.

Натуральный фрик, всклокоченного парика зеленого цвета не хватает.

Хорошо, что с утра надела пуховик. Он черный, не жалко будет, когда на него полетит грязь от машин. Инга представила, как будут сигналить ей встречные водители и крутить пальцами у виска. Жаль, что она не взяла с собой шапку.

И как, скажите на милость, держаться за руль руками в варежках?

Все получилось проще, чем она ожидала. Ну да, куртку придется стирать. И на голове образовалась неизвестная в хайр-индустрии прическа, созданная встречным ветром, брызгами с дороги и каплями моросящего дождя. Обнаженные кисти рук скоро занемели от холода. Пара невоспитанных «газелистов» посигналили ей, на что Инга с удовольствием показала им средний палец. На светофорах она ловила на себе удивленные взгляды из машин на соседних полосах, кто-то снял ее на телефон, но большинство участников движения не обращали на нее внимания и продолжали с выпученными глазами шарахаться по городу, как по полкам холодильника в поисках еды.

Инга престарелой черепахой плелась со скоростью сорок километров в час. Из окон обгонявших ее по полосе общественного транспорта автобусов на нее ухмылялись пассажиры. В кои-то веки они оказались в более выигрышном положении, чем эта забравшаяся в кабриолет богатая ведьма с загаром из солярия. Ну и плевать. Торопиться ей все равно некуда. Льда на засыпанном солью асфальте не было, но разгоняться на скользкой от влаги дороге Инга все же боялась. Подозревала, что совсем немного надо, чтобы машину на летней резине раскрутило на шоссе, как винт взлетающего вертолета.

По КАДу, где гоняют на скорости сто пятьдесят всякие самоубийцы, она ехать не решилась, потихоньку докатилась до Дунайского и свернула направо, в сторону Обухова. Оказалось, зря. На перекрестке с Московским проспектом опрокинулся и заблокировал движение тащивший пухто металлолома «КамАЗ». К счастью, Инга хорошо знала этот район. Через неприметный «карман» она нырнула во дворы новостроек. Плутая по нечищеным проездам, почувствовала, что беспокойство, застрявшее у нее в груди с момента, как она отъехала от таунхауса Зарайского, иррациональным образом материализовалось в желание выпить большую чашку горячего кофе с молоком.