«Пусть колесо судьбы мне мира не дает —…» Пусть колесо судьбы мне мира не дает — Ну что же! Я готов сейчас идти войною! Пусть доброй славою бессмысленный народ Меня не наградил – позор зато со мною. Все прочее – слова! Вот кубок, и в вине горит рубина пламень — Ведь у непьющего найдется голова, А у меня найдется – камень… «Добросовестных и умных…»
Добросовестных и умных Уважай и посещай — И подальше, без оглядки От невежды убегай! Если яд мудрец предложит, — Не смущайся, смело пей! Даст глупец противоядье, — Вылей на землю скорей! «Над розами еще проходят облака…» Над розами еще проходят облака, Окутывают их фатой прозрачной тени. Все жажду сердцем я волшебных опьянений… Не отходи ко сну; не пробил час пока! О, пей, душа моя! В вине сверкает пламя. И залит небосвод багряными лучами… «Волшебный миг настал: природу, встав от сна…» Волшебный миг настал: природу, встав от сна, Всю в зелень облечет красавица весна, Душистые цветы повсюду щедро сея; И, ослепительней десницы Моисея, Заблещет на ветвях цветущих красота! Как бы воскрешены дыханием Христа, С земного лона ввысь потянутся растенья, Зазыблются они под лаской ветерка, И очи в небесах откроют облака, И наземь истекут слезами умиленья… Переводы А. Н. Данилевского-Александрова Рай и вино Говорят муллы, как водится, Что на небе рай находится, Что там гурии прекрасные, Мед, шербет и вина разные. А кто пробовал те сладости? Кто видал те рая радости? Нет, бросаю все догадки я И пью мед и вина сладкие, Хоть они и запрещаются, Да, когда в мой рот вливаются, Я их чувствую не верою, А живого чувства мерою, И я пью и убеждаюся, Что в гурисках не нуждаюся, — Лучше сотен в обещании. Воля бога Все, что существует, это след лишь только Воли всемогущей грозного Алла, И в теченьи жизни, и в людских деяньях Нет свободной воли, нет добра и зла. На скрижалях мира пишет он судьбою, И судьба для жизни лишь дает закон. Все усилья наши – это возмущенья И смятенья духа, и бессильный стон. Беспредельно море с мрачной глубиною, Но оно ведь меньше всех пролитых слез, Ад – лишь искра только муки бесполезной Страждущего духа на руинах грез. Если ж есть средь прозы проблеск утешенья, Если сердце чует светлый рай порой, То судьба дарит нам, по веленью бога, Этот рай цветистый только лишь с мечтой. Переводы Петра Порфирова «Моя любовь к тебе достигла совершенства…» Моя любовь к тебе достигла совершенства, И как прекрасна ты, владычица моя! Как сердце полно слов! Но в трепете блаженства Язык мой бедный нем. Не странно ль, о друзья, Томлюсь я жаждою, безмолвный и печальный, А предо мной река шумит волной кристальной. «О Боже, смилуйся над сердцем, что в плену…» О Боже, смилуйся над сердцем, что в плену, Над грудью смилуйся, что терпит муки ад. Прости моим ногам, что к кабаку спешат, Прости моим рукам, что тянутся к вину. «Уж лучше пить и красотой…» Уж лучше пить и красотой Тюльпаноликих наслаждаться, Чем лицемерным быть ханжой И в благочестьи упражняться. Ведь, если скажешь, в ад пойдет И упоенный и влюбленный, То в рай уже никто рожденный, Никто из смертных не войдет. «Янтарный сок вина дороже царств Вселенной…» Янтарный сок вина дороже царств Вселенной, И пылкий стон любви пред утренней зарей Возвышенней, чем крик отшельников святой Под сенью хижины смиренной. «В пышном зданьи жизни бренной…» В пышном зданьи жизни бренной Пей вино, пока живешь. Для того, мудрец смиренный, Чтобы, если ты умрешь, Пыль разрушенного тела При дыханьи ветерка В упоеньи долетела До порога кабака. «Где прежде замок высился надменно…» Где прежде замок высился надменно До самых облаков, Куда в чертоги шли цари смиренно С покорностью рабов, Я видел: горлица, нахохлившись, сидела И, нарушая сон, Кричала, словно вымолвить хотела: Где он? Где он? «Пшеничный хлеб, вино, да песня на устах…» Пшеничный хлеб, вино, да песня на устах, Да жизнь с красавицей в тиши уединенья — Ведь это, знаешь ли, такое наслажденье, Какого и во сне не видел падишах. |
