— Небось, и твоей картой пользуется? Своими-то не может, все арестованы судебными приставами, — продолжала злословить она.

И я отстраненно вспоминаю, что действительно Саша пользовался моей Visa, клал на нее свои наличные и расплачивался по счетам. В кафе, ресторанах и супермаркетах всегда отдавал наличные. Тогда я не придавала этому значения, просто посмеивалась над ним, что вот, мол, сейчас продвинутые люди даже телефонами расплачиваются на кассе, а у него по старинке всегда живые деньги. Но я-то привычная к его странностям, и пользование моей картой входило в их число. Значит, все, что говорит Людмила — правда. Он скрывает свои доходы от жены и детей. Но как же так?! Это ведь дети. Мне стало искренне жаль Люду.

— Саша не живет у меня больше. Ушел в феврале прошлого года, — это все, что могла сказать.

— Так какого лешего ты меня вытянула, не пойму, если не знаешь, где он? Или знаешь все-таки? А ну говори, — злится Людмила и с ненавистью пинает ногой в изящной босоножке переднее колесо моей коляски.

Меня изрядно встряхивает. Понимаю, что уже с трудом распознаю ее речь, звуки сливаются, смысл слов не доходит. Очередная «прелесть» моего заболевания. Наконец, выхожу из ступора, разворачиваюсь и уезжаю прочь. Разговаривать с этой невоспитанной девушкой больше нет никакого желания. Она похожа на птицу фрегат — такое же раздувшееся самомнение, как птичий зоб.

— Мне очень жаль, что Саша так поступил с вами, — бросаю напоследок слова сожаления.

— Ей жаль! Что думаешь, он тебя любит? Да ты кроме жалости и отвращения ничего не вызываешь. И как только он спит с тобой?! Поистине, за деньги возможно все. Тьфу ты! Альфонс, несчастный.

С меня хватит! Глотать дальше оскорбления я не намерена, уезжаю подальше от этого места и этой ненормальной, помешанной на деньгах вульгарной бабе.

— А ну стой, несчастная! Дай денег на проезд, в кармане ни рубля, а детям что-то нужно кушать. Я же приехала сюда, потратилась и ничего толком не узнала, кроме того, что мой муж трахает инвалидку.

Как можно скорее я покатилась домой, глотая слезы от обиды. Раньше я бы не позволила ей говорить со мной в таком тоне, мигом поставила бы зарвавшуюся особу на место. А что могу сделать сейчас? Инвалидка… Какое ужасное, обидное слово! Она еще что-то кричала мне вслед, но я ускорилась до такой степени, будто участвовала в Паралимпийских играх и задалась целью прийти к финишу первой.

Мерзкий осадок от встречи с женщиной Саши никуда не пропал и на следующий день. Я замкнулась в себе и не хотела обсуждать эту ситуацию с мамой. В голове не укладывалось, что такой человек, как Саша способен бросить своих жену и детей на произвол судьбы. Наверное, Людмила озлоблена сейчас на весь мир, и нужно попытаться понять ее и посочувствовать ей. Наверняка, Люде приходится вкалывать на двух работах, чтобы вытянуть детей.

Нам, влюбленным, свойственно идеализировать своего партнера. Обращаем внимание на внешность, затем приписываем хорошие качества человеку и, вуа ля — влюбляемся в придуманный образ. Потом разочаровываемся, проклинаем судьбу, всех и вся, но раз за разом повторяем совершенные ошибки.

Разбитое сердце не повод вечно грустить и находиться в своей зоне комфорта, обложившись для удобства мягкими подушками. Откуда ни возьмись, у меня снова появились силы заниматься продвижением своего блога.

Я почти не нервничала перед встречей с фотографом — слишком устала от различного рода потрясений. Я перебрала много разных вариантов интерьера и выбрала фотосъемку в студии со скандинавскими мотивами, от которой так и веяло благополучием, комфортом и умением наслаждаться жизнью. Надеюсь, мой любимый стиль хюгге поможет мне расслабиться. Этот день помню отлично: обстановка в коричневых и пастельных тонах, я в великолепном длинном бежевом платье, которое ни разу еще не выходило в свет.

Мы договорились с фотографом, что я приеду чуть раньше, чтобы освоиться в студии, затем мы познакомимся с ним и немного поговорим, и только потом приступим к съемке. Я поставила его в известность о том, что «проблемная». Мужчина заверил, что уже работал с людьми с ограниченными возможностями, и для него нет ничего необычного в этом.

Добираться до студии пришлось на арендованном авто. Водитель помог мне занять пассажирское место, загрузил коляску в багажник и мы тронулись в путь. Я спрашиваю разрешения открыть окно и ловлю лицом теплый ветер, который приятно щекочет кожу и треплет мои волосы. Погода стоит отличная. И все это было веским поводом радоваться и жить дальше.

Фотостудия великолепна и сразу покорила мое сердце. Стильно и со вкусом оформлена, не зря я заплатила за нее такие деньги. Если все получится, то мой блог будет самым изящным. Водитель — перевозчик колясочников любезно проводил меня в здание, усадил на диванчик и оставил поблизости коляску. На большинстве фотографий я буду сидеть в инвалидном кресле. Я твердо решила показать всему миру, что инвалидность — это не конец жизни. Еще важно, поверить в это самой. Но я знаю, что впереди у меня еще много счастливых дней — знаю и верю.

Глажу твердую обложку книги, которую прихватила с собой для моральной поддержки и прочитала несколько строк. Это великолепный роман Эльчина Сафарли о девушке, узнавшей о своей неизлечимой болезни и нашедшей в себе силы достойно и счастливо прожить остаток жизни. Его купил для меня Саша. И напрасно я его ругала за то, что он приобрел печатный вариант. Сейчас как нельзя лучше меня успокаивал шелест страниц.

Мое душевное состояние не смотря ни на что было спокойным, я полностью готова к съемке.

Познакомилюсь фотографом. Его зовут Игорь и ему 45 лет. Лысеющий мужчина в очках. Располагает к себе сразу с первых минут. Даю команду начинать. Игорь сразу же фотографирует меня с книжкой в руках. Затем он же помогает мне пересесть в кресло, и делает серию снимков. Позирую непринужденно. Для меня это полная неожиданность, ведь думала, буду краснеть и зажиматься. Я приняла себя такой, какая есть, полюбила заново, так почему меня должны опасаться или презирать другие люди? Незаметно прошел час.

— Игорь, спасибо, все было замечательно. Я приглашу Вас в следующий раз на уличную фотосъемку. Мне будут еще нужны фотографии для моего блога.

— Буду рад. Алена, вот честно и без прикрас — Вы прекрасная модель. У Вас скандинавский тип внешности: светлые волосы, белая кожа и голубые глаза. В Вас есть особый шарм, говорю, как профессионал своего дела. Ваша внешность вполне может украсить какой-нибудь европейский журнал. Я восхищен Вашей смелостью, и верю, что у Вас все получится. С удовольствием помогу, чем смогу.

— Вы очень добры ко мне. Столько комплиментов я не получала за всю свою жизнь, — смущаюсь я.

— Я бы за Вами охотно приударил, — подмигнул он, а я предпочла сделать вид, что не услышала этой фразы.

Игорь был не обязан, но все же помог мне добраться до машины и загрузить в багажник инвалидное кресло. Он клятвенно пообещал, что пришлет фотографии через несколько дней на мою электронную почту. Я ехала домой с ощущением, что день прожит не зря. Нужно больше общаться с людьми, не ждать и не бояться от них подвоха. Все-таки добрых и милых людей на свете больше, чем злых. Люди, вроде Людмилы или того парня, который кинул мне монету в кофе — антагонисты. Их роль проста — сделать нас лучше для того, чтобы мы двигались к своей цели, используя всевозможные способы.

Я не бросила своих учеников, и даже с рождением своего блога не перестала вести занятия дистанционно. На перевод текстов оставалось все меньше времени, но я никогда не бросаю дела на полпути. Работала по ночам, пока глаза не начинали слипаться от усталости.

Я поймала себя на мысли, что почти совсем не думаю о Саше. Отпустила прошлое и закрыла сердце на огромный амбарный замок. Бог ему судья. У меня теперь другая жизнь, и нет в ней места мужчинам.