Детектив не спешит отвечать. Ему бы в актёры, думает Эмма, так умело выдерживает паузу в самый напряжённый момент. Достаёт сигарету и делает несколько затяжек, устремив взгляд через её плечо. Сердце её замирает, она нервно оборачивается, но позади нет никого, кроме двух спорящих о чем-то подростков.

— Досадно, что ты думаешь обо мне в таком ключе, — прокуренный голос его разрывает напряженную тишину. Эмма возвращает к нему испуганный взгляд. — Эмма, я не влюблённый в тебя параноик, не жадный до справедливости коп и даже не лучший друг непутёвой Джины, которую вы с Джеффом водите за нос. Мне всё равно, что там у вас творится и насколько… далеко всё зашло.

Она хмурится, теряя нить разговора. Дым от сигарет развеивается, когда остаются только его глаза. Отталкивают, притягивают, угрожают, успокаивают. Она теряется в догадках, впивается своими изящными ноготками в деревянную поверхность стола и взгляд его не отпускает. Отношения охотник — добыча строятся на идеальном зрительном контакте. Шаг в сторону — и твоё чучело уже висит над его рабочим столом.

— Тогда почему мы здесь?

— Потому что я не хочу быть ввязан в эту историю, — резко говорит он, затягиваясь. — Я не хочу быть врагами с Джеффом, потому что в моих планах повышение, я не собираюсь сидеть в Западном Голливуде и гадать, какая певичка сторчалась от передозировки мета, а какой пузатый сноб грохнул своего соседа за то, что тот не пустил его пса на свой газон. Мне нужна хорошая характеристика от кэпа.

Эмма сглатывает слюну. Сердце бьётся в самом горле, навалившееся на неё дерьмо давит на плечи с такой силой, что под весом этим непременно хочется упасть. Стены маленького прибрежного кафе в пределах Лонг-Бич давно не слышали таких откровений. Она набирает больше воздуха в лёгкие и железным тоном произносит:

— А пока он думает, что мы вместе…

— Он или убьёт меня, или уволит.

— Ты хочешь, чтобы я всё рассказала Джине?

— Я хочу никак не участвовать в вашей Вавилонской башне.

С приоткрытых губ слетает прерывистый вздох. Дейв смотрит на неё неотрывно, никак не желая прощаться с обличием хищника. Добыча далеко не так невинна, как он себе представлял. Слёзы у участка, аккуратно вздёрнутый носик, огромные голубые глаза — она сам дьявол в обличие Девы Марии. Ни одной слезе её больше не поверит.

Но, чёрт, как же от неё порой крышу сносит.

— Что мне делать? — это звучит не как вопрос, скорее, как укор, и смотрит она на него осуждающе.

Мол, мог бы и помочь. Мог бы повеселиться, изображая с этой блондиночкой большую любовь. Но у него на этой Земле, вообще-то, своя цель. И она точно не вертится вокруг её точёной фигурки.

— Это не мои проблемы. Ты должна сказать Джеффу, что между нами ничего нет.

— Это первое, что я собиралась сказать ему при встрече, — оправдывается блондинка. — Но Джина…

— Бог мой, Эмма, — Дейв откидывается на спинку стула и смеётся, проводя ладонью по волосам. Она смотрит на него в непонимании, хлопая длинными ресничками. — А я отождествлял тебя с ангелом. Как глубоко ты ей нож в спину воткнула?

Эти слова её не задевают. Правда должна обижать, это нормально для людей, которые умеют чувствовать, но когда вы обе исколоты и изрезаны ножами, кинжалами и мечами — ты теряешь нанесённым ударам счёт. Эмма предала Джину, Джина предала Эмму. Колесо Сансары. Это будет продолжаться до тех пор, пока какое-то звено не выпадет. Холл хотела стать этим выпадающим звеном.

Вот только, что наши желания против судьбы?

— Мне всё равно, что ты думаешь обо мне. Можешь называть меня шлюхой, кем угодно. Я не собираюсь себя оправдывать.

— Что ты скажешь Джине?

— Когда она узнает, что я соврала, сказав, что влюблена в тебя?

Дейв усмехается и кивает. Это даже звучит дико.

— Назову другое имя. Буду лгать до тех пор, пока это не уйдёт в историю.

— Так и будете прятаться с кэпом по углам, скрывая ваши отношения?

— Никаких отношений нет, — отрезает она. — С ним покончено. Но я обязательно скажу ему, что между нами с тобой ничего нет. Не потому, что ты попросил.

Во взгляде Дейва, наконец, проскальзывает одобрение. Эмма накрывает лицо руками и шумно выдыхает.

— Ах, Джина, что же ты наделала…

Он смотрит насквозь, снова, словно ведёт какую-то мысленную борьбу. Отводит взгляд, кусает губы, снова берётся за сигареты. А затем хмурится и наклоняется к Эмме.

— Знаешь, Джина тоже не так чиста, как тебе кажется. Есть что-то, что ты должна зна…

Речь его вмиг прерывается бешеной трелью звонка в телефоне. Он чертыхается, а Эмма, находящаяся в напряжении от его неудавшегося откровения, выпрямляется, уставившись на мужчину.

— Что ты несёшь? — он открывает рот, лицо его искажает гримаса шока, и девушка в испуге следит за стремительно сменяющими друг друга эмоциями детектива. — Твою мать. Я выезжаю.

Дейв резко встаёт с места, достаёт из кармана бумажник и бросает на стол несколько баксов. Эмма встаёт следом, уставившись на Ларсона.

— Что случилось?

Голубые глаза мужчины мгновенно находят её. Уже предчувствуя будущую истерику, Дейв выдыхает и говорит:

— Джефф. В него стреляли.

***

Дверь угрожающе хлопает. Дейв рывком вылетает из машины, на ходу доставая документы, пока Эмма возится с ручкой, не в силах справиться с ней из-за минувшего нервного срыва. Детектив закатывает глаза и возвращается, открывая для неё дверь. Холл бежит за ним, стремительно поднимаясь по бетонным ступенькам больницы. Паника бьётся в горле и в голове, слезы уже давно не застилают глаза, она выплакала их по дороге, безуспешно пытаясь дозвониться до Джины.

Дейв снова набирает чей-то номер, громко ругается, матерится, показывает значок детектива на стойке регистрации и тянет Эмму в лифт. Всё как в тумане, как в ускоренной съёмке, и когда он в очередной раз всё вокруг проклинает и борется с собой, чтобы не разбить телефон к чертям собачьим, Эмма касается его плеча.

— Что они сказали?

— Будь ты проклят, Стивенсон, — выплевывает он, нажимая на кнопку шестого этажа. — Новый детектив, ещё зелёный, и такой, блядь, придурок. Они вместе с Джеффом хотели выследить одного барыгу. Кто знал, что какой-то стукач из Инглвуда с пушкой будет поджидать их за углом. Барыга сбежал, стукача наши задержали. А прилетело Джеффу.

Эмма всхлипывает, накрывая рот ладонью. Цифры на панели этажей мучительно медленно сменяют друг друга, и внутри все дрожит: только бы увидеть его, только бы убедиться, что он в целостности и сохранности.

— Почему он был без бронежилета? — осипшим от слез и криков голосом говорит Эмма.

Дейв оборачивается к ней, устало вздыхая.

— Потому что это обычная слежка, Эмма. Кто знал, что этот отморозок решит перестраховаться?

— Зачем Джефф, вообще, туда пошёл? Разве он не начальник? Разве он не должен сидеть в кабинете и заполнять чёртовы бумаги, следить за продвижением дел, не знаю, что там ещё входит в его обязанности?!

— Усидит он на месте с бумажками, ага. Он собирался уволить Стивенсона. Хотел посмотреть не него в деле, чтобы не рубить с плеча. Надо было посылать меня на это дело, черт возьми.

Двери лифта со скрипом разъезжаются. Они вбегают в больничный холл, где снуют врачи, сидят пациенты и посетители. Дейв останавливает медсестру, мягко хватая её за предплечье. Эмма в панике оглядывается по сторонам. Где-то здесь должна быть Джина.

— Детектив Ларсон, — говорит он молодой девушке, демонстрируя свой значок. — Полчаса назад сюда поступил капитан Джефф с огнестрельным.

Она снисходительно улыбается.

— Я как раз оттуда.

— Что с ним?! — голос Эммы срывается.

Дейв кладёт ладонь на её спину в успокаивающем жесте, но единственное, что может привести её в чувства — осознание, что Джефф в порядке. Медсестра смотрит на дорожки от туши на её щеках и сочувственно поджимает губы.

— Я ничего не могу сказать, операция ещё идёт.

Эмма всхлипывает, чувствуя приближающуюся истерику.