Поскольку в гриффиндорской гостиной поднялось бурное обсуждение новости, Рон и Гарри уволокли Гермиону в её спальню. В уютной обстановке, после горячего какао и дружеской поддержки к ней пришёл сон. Друзья решили остаться с ней, а спустя час постучалась эмоционально выжатая Джинни. Гарри и Рон позаботились о девушке и уложили рядом со спящей Гермионой. А сами так и не сомкнули глаз.

Три дня в школе стояла тишина. Репетиции отменили, занятия проходили сыро и никудышно. На речь Макгонагалл, посвящённую памяти Драко Малфоя, Снейп не пришел. Он не являлся на занятия и сидел в комнатах. Гермиона почти его не видела, да и что можно различить сквозь мутную пелену слёз?

Когда Гарри узнал о времени похорон, вопросов не возникло. Все четверо друзей, облачившись в чёрное, поехали на местное магическое кладбище. В тот день ярко светило солнце, но даже оно не могло придать здоровый вид Гермионе. Нельзя выглядеть счастливо тому, кого коснулась потеря одногруппника. Пускай, Драко и она не особо ладили, но он был частью её жизни, милым сорванцом с паршивым характером и просто коллегой-старостой. Да, в обществе ему находили мало оправданий и хотели судить, как только он окончит Хогвартс, но она видела по боли в его холодных глазах, как он раскаивался.

Они искали толпу и не находили. В середине кладбища, меж аккуратно посаженных деревьев, вырисовывались высокие мраморные памятники, пускавшие короткие тени на зелень газона. На одном, особенно изящном и утонченном, были выточена буква «М» и родовой Герб Малфоев. За ним стояло две фигуры в чёрном и старый морщинистый колдун-священник. Рон прищурился, не поверив, что с Малфоем прощаются лишь мать да крёстный.

— Разве так отпевают аристократов?

Гарри шикнул ему, раздражаясь:

— После войны их лишили статуса, отца упекли в Азкабан, а вопрос с оправданием Драко так и не решили.

Рон покраснел. Джинни участливо сжала руку Гарри и стёрла слезу. Вдали завывал ветер, а колдун опускал невербальной магией гроб и запечатывал душу от тёмных сил. Потерявшая единственного ребёнка Нарцисса Малфой старалась не дать слабину. Её лицо имело меньше жизни, чем изваяния, украшающие кладбище. Рядом стоял профессор Снейп и скупо сжимал её плечо. На лицах обоих запечатлелось грустное смирение. Как только ребята приблизились к могиле и почётно кивнули, Нарцисса вздрогнула, будто где-то раздался звон писклявого колокольчика. Она нахмурилась, посмотрев на них, и отвела глаза, а Снейп холодно и совсем не дружелюбно сверлил их взглядом, словно это Рон и Гарри поджигатели и наглецы, пришедшие на похороны своей же жертвы.

Чувствуя глубокое одиночество и совсем не замечая внимательного взгляда, Гермиона обняла себя руками и поджала губы. Слёзы вновь покатились по горячим щекам.

«Смерть забрала ещё одного».

— Прощай, Драко, — прошептала она хрипло и бросила горсть земли. Джинни сделала то же самое, но больше по мотивам этическим, нежели душевным. Начинающую актрису интересовала внешность аристократки и манера элегантно держаться даже в горе. Рон одёрнул её и поник головой. Подул тихий ветер, и священник закончил ритуал.

Снейп молча привлёк к себе Нарциссу и обнял, она уткнулась в его грудь, и плечи её задрожали. При их виде что-то неприятное тронуло Гермиону. Чувство вязкое и непонятное поселилось по соседству со скорбью внутри. Девушка утёрла слёзы и поймала на себе пристальный, нечитаемый взгляд профессора.

— Северус… Ты приходи почаще… Я… Мне нужно побыть одной. Извините! — прошептала миссис Малфой и аппарировала. Своим уходом она завершила похоронную процессию. Старик вскоре ушёл, но Гермиона не отходила от свежей могилы. Она наколдовала белые розы и украсила сырую землю. Когда Рон тихо встал за спиной и принялся ожидать её, Гермиона хрипло прошептала:

— Не сейчас… Я хочу попрощаться с ним. Рон, ты не представляешь, как мне стыдно, что я ударила его на третьем курсе, как ненавидела его и обзывала… Мне всегда казалось, что я нравилась ему… — Гермиона покачала головой и шмыгнула. — Я хочу съездить ещё на одно кладбище, идите без меня…

Ей не ответили, и когда девушка закончила, встала и обернулась, то увидела Снейпа, наклонившего голову к плечу и рассматривающего её.

— На какое кладбище, мисс Грейнджер? — низкий голос хрипел, будто обычно профессор постоянно прилагал усилия, чтобы звучать как до войны.

— Не говорите, что вам неизвестно, сэр, — прошептала она скупо и кивнула, заканчивая беседу. С этим Снейп не согласился и снова преградил ей дорогу.

— Поясните.

Рассердившись, Гермиона сверкнула глазами и процедила:

— Я думала, вам хватит такта не заводить эту тему в таком месте, но даже сегодня, в день похорон, вы, профессор, умудряетесь жалить меня. Знайте, это хуже злодейства. Это низость, сэр.

Его длинные пальцы сомкнулись на запястье, он мягко привлёк её к себе и строго посмотрел.

— Возможно, мне стоит вас больше спрашивать на уроках, так как вы разучились отвечать на вопросы, мисс Грейнджер. Повторяю: о чём вы говорите?

Гермиона вскинула голову. В её глазах стояли слёзы.

— Я о родителях и о том, как вы заметили, «мелком событьишке», которое не заслуживает вашего внимания и за которое вы меня вышвырнули за дверь.

Произошёл резкий рывок, земля исчезла под ногами, а её магией толкнуло к нему. Профессор на инстинкте крепко обнял маленькую, трогательно беззащитную фигурку и уже через мгновение они оказались в одном из парков маггловского Лондона. Гермиона тотчас отскочила от него и сжала кулачки.

— Вы не имели права разлучать меня с друзьями!

— Нам нужно поговорить. В ваших глазах стоит боль, и эта боль не столько скорби по Драко, сколько отчаяния и безысходности от потери кого-то ещё. Кого-то близкого. Ваши слова не ясны мне, хоть щека и помнит вашу руку. Я желаю понимать причину конфликта, так сказать, во имя профессионализма и будущего спектакля. Вы же постоянно настаиваете на плюсах взрослого разговора.

— Хотите знать?

— Да.

Гермиона обхватила плечи руками и ссутулилась. Она вспомнила те дни, когда к Снейпу возвращалось сознание после комы. Они понемногу говорили, в основном на нейтральные темы. Со временем рана зажила, и в пятницу, перед выпиской, в тот роковой день, он выставил её за порог больничной палаты, не поддержав, не оказав малейшей помощи.

— В ту пятницу, когда вы накричали и обвинили в незнании души человеческой, мне сказали, что нашли тела моих родителей, профессор. Вы даже не разобрались, что к чему, и в придачу посмеялись надо мной.

Он приоткрыл губы и нахмурился. Тот день навсегда оставил отпечаток в его сознании. Тогда выяснилось, что Поттер разболтал о грустной истории одного двойного шпиона и любви к Эванс, а она, Гермиона Грейнджер, скрывающая от него все две недели правду, пришла к нему и завела шарманку про вечную жизнь, душу и потерю близких. Неудивительно, что он воспринял всё на свой счёт. Он сглотнул тяжёлый ком в горле, от которого, казалось, шрам на шее разойдётся, и промолчал.

Он долго вглядывался в её стеклянные глаза, пока наконец не сказал:

— Примите мои соболезнования. Мисс Грейнджер, я не знал и едва ли надеюсь на оправдание, однако, я не хотел высмеять вас. Простите.

В одну секунду буря эмоций утихла в её душе. Увидев в его глазах не стандартную прохладу и закрытость, не насмешку и не презрение, но настоящее раскаяние и даже боль, она растерялась и смутилась.

— Получается, я влепила вам пощёчину…

— Считайте, что мы квиты, — сразу сказал он, решая свести к концу разговор, и протянул руку. — Предлагаю нейтралитет, мисс Грейнджер.

Гермиона посмотрела на вздутые вены на бледной широкой кисти, на острые костяшки и изящные длинные пальцы и неуверенно вложила в ладонь свою ручку, раза в два поменьше.

— Вы, должно быть, имели в виду дружбу, сэр? — проговорила она и неуверенно улыбнулась.

Он сжал ладонь.

— Переигрываете, мисс Грейнджер.

Что ж, она пыталась получить максимальную выгоду. Да и дружба с ним ей не была нужна. Поддержка и наставничество когда-то после войны — пожалуй, но не дружба. Тем более она видела в нём много шкафов со скелетами, и один из них угрожал Хогвартсу. Во всяком случае, так ей казалось.