Том, как ни странно, соглашался с бредом бледнеющей девочки.

— Это опасно, нужно найти мадам Помфри! — Гермиона отправилась звать на помощь, но вернулась ни с чем. Ханна металась, ее кожа приобрела голубоватый оттенок, а тело покрылось потом.

— Пожалуйста! У меня с ними связь! Мне нужно туда! — без сил хрипела она, умываясь слезами.

— Где ее мантия? — спросил Том, обшарпывая комнату глазами.

— У нее нет мантии, она не выходит на улицу с осени.

Без раздумий парень подхватил девочку на руки и понес к дверям, пока его не остановила Гермиона, чтобы укутать ребенка своей мантией. Профессор Грейнджер, несмотря на свой статус, не стала препятствовать их уходу. В окне она увидела, как парень подошел к границе аппарации, с помощью которой можно было бы выиграть время. Ведьма кусала губы, переживая за них. Ни Минерва, ни любой другой здравомыслящий человек не разрешил бы отдать ребенка самим духовникам. Гермиона это понимала и куда больше осознавала, что душа Ханны покидала свое хрупкое тело. Кому как ни ей, бывшей миссис Снейп, знать о силе и связи темной магии между духовниками и их жертвами. Еще сильнее она помнила слова Северуса, требующего не лезть во все это. Тому она доверяла, только под его ответственностью она и отпустила их.

Гермиона не сразу заметила бегущего парня, который набросился на Тома. Девочка выскользнула в сугроб и начала кашлять.

— Мисс Грейнджер, здравствуйте! Представляете, у Виктора Крама подралась ребятня. Вот уж не думала, что у Виктора не будет дисциплины! - прочирикала Поппи и, заметив пропажу, сразу сменила тон, - А где наша Ханна?

Не удостоив ответом, Гермиона пролетела мимо женщины и помчалась на улицу, где завязалась драка. Рон пребывал в ярости.

— Гермиона, не смей это делать! — кричал он, когда ведьма подлетела к малышке.

Та почти не дышала, не говорила, не плакала. Умные светлые глазки молили. И Гермиона не смогла не помочь. Ведьма аппарировала с ней в то место, где когда-то следовала за своей ношей. Они направлялись к дому, где она впервые увидела Воландеморта. Пахло хвоей, и вместе с морозом этот запах резал горло и нос. Ветки сосен кололи лицо, а дорога пропадала в темноте. По памяти Гермиона сворачивала, как уповали ее надежды, в нужных местах. С быстрыми шагами в ритм билось и сердце у девушки. По мере приближения в ветхой лачуге дыхание Ханны стало выравниваться, а со временем жар сошел на нет. А это не могло не радовать.

Остановившись у массивной сосны и облокотившись о нее, Гермиона переводила дыхание. От бега и холода горло сводило, словно в нем появились открытые порезы. Ханна успокаивалась и едва заметно улыбалась. Только сейчас Гермиона осознала, что на ней нет верхней одежды. Мороз резал кожу и колол мурашками, но не критично.

Тихие слова девочки высказали благодарность и Гермиона улыбнулось. Проблема решилась. Они уже близко. Ханна увидела ответную милую улыбку сквозь темноту, которая через три секунды скрылась за крупной мужской ладонью.

***

Тем временем Минерва и Мадам Помфри внимательно выслушали рассказ Тома Мэдисона о болезни Ханны.

— Вы свободны, Том. Пусть теперь расскажет свою версию Рональд.

Юноша вышел.

— Изначально, идея допускать Гермиону к пациенту была не самой лучшей. Теперь у нас есть риск потерять двоих, а вместе с ними и пол состава Хогвартса, как только вернется директор Снейп, — проговорила Минерва на полном серьезе.

— Ваша сова славится скоростью, — в смягчение атмосферы кинула утешение Помфри.

— Остается надеяться только на это.

***

Гермиона инстинктивно прижала ребенка к себе. Не имелось ни смысла, ни возможности кричать. Палочка давно покоилась в ее руках.

— Без глупостей, мисс Грейнджер, — послышалось гневное шипение.

Прошлись мурашки от контакта холодной кожи с горячим дыханием. Гермиона осторожно кивнула. Мужчина обошел ее и попытался убить взглядом. Стало стыдно, как от предательства, поэтому Гермиона отвела взгляд от знакомых черных глаз и тихо прошептала оправдание:

— Она умирала…

Поборов желание заавадить пол мира разом, Северус стянул с себя мантию. Гермиона, в отличии от него, совершенно не догадывалась, что должно было произойти в этих местах. А он знал и больше всего опасался за нее.

— Забирай мою мантию, — скомандовал он и добавил в ответ на немой вопрос в ее прекрасных глазах, — По твоей Они смогут найти тебя, моя же будет гарантией ее защиты.

Гермиона послушалась. Ребенок утонул в теплой черной мантии, а она сама окунулась в объятия своей. Стало в разы теплее.

— А теперь, мисс Грейнджер, вы побежите со всех сил и аппарируете отсюда как можно быстрее, иначе обещаю, и вы, и те два недоумка ужасно пожалеете. Вы — от гриффиндорского героизма, они – от кретинизма.

Девушка кивнула и услышала уже мягкое «Бегите», помчалась назад, посильнее кутаясь в мантию, которая путалась в ногах и постоянно мешала. Ветки били по кровоточившим царапинам на лице, но это не приносило особой боли. Северус жив, все идет по плану. От такой мысли на душе становилось легко. В ведьме пребывала огромная уверенность в успехе ее бегства. Не сразу услышался хрустящий снег, не только под ее ногами. Но даже если бы и услышался, это бы ее не спасло от быстрых преследователей.

Три тени лавировали между стволами деревьев. Гермиона вскрикнула, собрала все свои тощие силы и ускорилась. До аппарации оставалось несколько минут бега. Тени настигали. Тяжелыми и широкими шагами мужчины приближались к своей цели. Палочка, даже при большой удаче, помогла бы избавиться лишь от двух врагов - девушка знала свои возможности. Поэтому и бежала ловко.

Один пожиратель обогнал и попытался поймать ее, но Гермиона резко свернула. Снег хрустел, и с каждым новым шагом он заглатывал ее ноги все больше и больше. Как на дикого зверька, они вели охоту на девушку. О возврате к маршруту речи и не шло, ведьма бежала бесцельно, пытаясь аппарировать.

Белый свет.

Ведьма закричала. Вспышка круцио, полученного в спину, повалила ее. Все кости вывернуло на изнанку. Гермиона вопила, как маленькая лань, загнанная в угол. От боли катились слезы. Холодный снег резал нежную кожу лица. Девушку поволокли.

***

Большой темный зал встретил их мерзким холодом и запахом гниющей сырости. Мраку не удавалось скрывать облезлые обои, покрытые грибком, и грязный пол. Сотни пар глаз уставились на них. Гермиону пинком заставили встать на колени. Все тело изнывало от ломящей боли. По дороге мантия больно стянула руки, поэтому при первой же удачной возможности девушка избавилась от нее.

Как ни странно, ее не пытали, не насиловали и не издевались. Просто небрежно приволокли. А это было куда страшнее сотен круцио и моментальной смерти. Ей готовили что-то особенное. Хуже всего, если она послужит приманкой в ловушке для Гарри или Северуса. Нельзя этого допустить.

— ООО, Грязнокровка Северуссса, — раздался эхом противный голос, —Подружка Гарри Поттера… Почему же она такая помятая, а?

— Мой господин, — шагнул вперед упивающийся, чтобы отчитаться, но Темный Лорд прервал его. Наверное, остановил знаком руки, ведь Гермиона не поднимала глаз. Воландеморта она уже видела, а смотреть на безликие рожи пожирателей не имело никакого смысла. Гермионе вспомнился один из ночных кошмаров. Это место в точности походило на картинку сна. Именно здесь Он жестоко расправились со всеми ее друзьями. Она сглотнула ком, стараясь подавить нарастающий страх. Тщетно.

— Молчать. Пусть подойдет ко мне.

Её толкнули в спину, вынуждая встать. Ноги отказывались идти, да и в этой функции она и не нуждалась: Гермиону притащили к нему за локти и, надавив на плечи, заставили вновь опуститься.

Человеческий организм трясется в нескольких случаях: при колоссальном удовольствии, при оргазме, что тоже отменное наслаждение, при сильном мышечном напряжении, также в случае испытания большого страха или пронзительного холода. Дом не отапливался, а пол кусал колени и грозил обморожением. Изнутри же бил страх и последствия круцио. Как внешне так и внутри ее била нескрываемая мелкая дрожь.