Девушка направилась к дальним полкам с историей древней магии. Она прошла мимо тайного входа в глубинную библиотеку академии, о которой знали лишь учителя и деканы школы, в том числе и она сама.

“Нельзя!” — говорил внутренний голос.

Отсутствие разрешения министерства не позволяло ей заглянуть в секретное хранилище Хогвартса. И пока надежда удовлетворить потребности в знаниях о перерождениях в доступных источниках была, Гермиона не смела и думать о взломе и нарушении порядка.

Когда нужный раздел был найден, Гермиона свернула и устремилась вдоль стеллажей в сладком предвкушении. Шагалось мягко и не так звонко и энергично, как обычно. Интуиция велела замедлиться. Повисшая тишина обывательнице библиотеки не пришлась по вкусу. Стало впервые не по себе в излюбленном месте. Что-то рушило привычный порядок.

Пока девушка искала нужную литературу, кто-то пролетел между рядами. Мимолетная тень. Но от её внимательного взгляда, исследовавшего корочки книг, это не ускользнуло. Гермиона скорее почувствовала, чем увидела кого-то знакомого… Но кто это мог быть? Сейчас идут уроки, а библиотека вся в её распоряжении — она просчитала расписания всех возможных посещений данного заведения. В это время никому и в голову не пришло бы заглядывать сюда.

Ужасный, раздирающий слух скрип, похожий на вопль, возникший из ниоткуда, распространился по всему пространству комнаты. Ведьма накрыла руками свои уши и зажмурилась.

К горлу подступил ком.

От этого мерзкого звука хотелось лезть на стену или забиться в самый дальний угол, аппарировать куда-нибудь в Гималаи и спрятаться далеко в горах. Наверно, лишь там царила недосягаемая тишина для подобных звуков. Барабанные перепонки болели. Казалось они вот-вот лопнут. Этот убийственный вопль продолжался секунд тридцать и прекратился так же, как и появился: внезапно.

Сначала ей показалось, что она оглохла. Девушка с дрожью в руках осторожно собрала упавшие на пол книги и положила их на полку, не задев ничего, что могло бы вызвать новый шум, перерастающий в грохот. Ужасный грохот! Словно кто-то елозил по полу.

Тяжелый предмет упал в самом дальнем углу.

Испуганная Гермиона резко обернулась, в надежде увидеть источник шума. Но всё было зря — похоже, слишком большое расстояние было до той части библиотеки, в которой что-то происходило.

Снова грохот. Уже весомее. Сердце девушки ушло в пятки. В библиотеках не принято шутить.

Бледная Гермиона смело ринулась в эпицентр событий. Она преодолела уже половину пути, как в этот самый момент вспышка зеленого света ослепила её. Повеяло холодом и необъяснимым страхом.

Свет погас. Но даже несмотря на непроглядную тьму, декан Гриффиндора продолжала идти. Заклинание на зажжение запасных свечей не работало. И из-за этого в её душе росла тревога, увеличивающаяся в геометрической прогрессии. Слова четко не проговаривались. По телу неприятно пробежались мурашки.

Кто-то пролетел за её спиной. Недобрый взгляд Гермиона чувствовала затылком. Пристальный и ужасающий, от которого веяло смертью. Ей казалось, что кто-то наслаждался её испугом.

Глаза не могли разобрать ровно ничего, уши тоже оказались бессильны, лишь одно сердце работало за троих, выбивая бешеный ритм. Несмешная шутка затягивалась. Правда, это было уже не смешно. Била паника. В ушах громко стучал пульс, а горло пересохло от волнения. Её потные ладошки сжали палочку, приготовившись обороняться.

Но и это единственное оружие, имевшееся в арсенале, выскользнуло из ее рук и отлетело метров на двадцать.

И тут же внезапно загорелись свечи. Но вместо нужного ей спокойствия, как она предполагала, свет принес ей еще большую тревогу. Она оглядывалась в поиске палочки, но не находила её.

Гермиона вскрикнула, увидев перед собой свою испуганную ученицу.

Девочка стояла в двух шагах от неё, и вид у неё был, мягко сказать, не очень. Девичье личико уже не святило румянцем как прежде, а к губам не поступала кровь. Спутанные и грязные белокурые волосы прилипли ко лбу, что не являлось “отличительной” чертой этого ребенка.

— Ханна, как ты меня напугала! — взволнованным голосом пролепетала Гермиона и на автомате продолжила. — Дорогая, почему ты не на уроке? Или ты хочешь, чтобы с Гриффиндора сняли баллы?

Отшутиться не удалось. Ответа не последовало. Ученица первого курса Гриффиндора уставилась на свою преподавательницу безжизненным взглядом. Её не моргающим глазам мог позавидовать любой артист. Они вызывали желание бежать, отчего тревога, и без того огромная, увеличилась до катастрофических размеров. Неужели страх перед ребенком может быть настолько велик и ужасен? Гермиона призналась, что да. Это ужасно глупо — бояться девочку! Но она боялась.

— Ханна, у тебя всё хорошо? — нежным, ласкающим душу голосом спросила Гермиона. Но у существа, стоящего перед ней, души не было.

Подсознательно чувствуя это, Гермиона всячески старалась скрыть волнение. Она почти не запиналась, почти всё как обычно… Успокаивая скорее себя, чем свою ученицу, девушка послала ей доверительную улыбку.

Не помогло.

В ответ первокурсница показала ряд своих маленьких зубок. Легкий, небрежный оскал. Не улыбка. Далеко не улыбка… А если и являлась ей, то до того дикой, что, казалось, улыбка самого Темного Лорда имела больше обаяния, чем эта.

Наклонив голову и всё также неотрывно всматриваясь в преподавательницу, Ханна сократила между ними расстояние в один прыжок, а затем, поборов судорогу и выгнувшись всем телом, набросилась на Гермиону, крича незнакомые миру слова.

Крики, проклятия и заклинания вылетали из ангельского ротика. Этот страшный голос, низкий и басовый, как из преисподней, требовал смерти.

Её смерти.

О, Господи, спаси! Острые когти впились в шею мисс Грейнджер. Девочка пыталась ее укусить.

Гермиона перенесла войну, она могла в мгновение ока защитить себя. Девушка воевала с самими Пожирателями смерти и Темным Лордом, не щадя никого. Но здесь был ребенок, её ученица. Она не могла применить свою магию к одиннадцатилетней малышке, хоть и сила которой превосходила её собственную в разы. Несмотря на то, что от этого зависела её жизнь.

И лишь когда небесные ангельские глаза Ханны налились тьмой, в черноте которой не было ничего живого, Гермиона начала обороняться. Но оказалось слишком поздно. Девчонка приставила свою палочку к сердцу преподавательницы, готовясь к какому-то ритуалу. Из её уст полились заколдованные слова, смежные с рычанием и шипением.

Поначалу Гермиону охватывали волны страха, но постепенно слова превращались в нечто приятное. Как дурман, они усыпляли, повелевая сдаться. Ведьма боролась с приятным усыпляющим голосом, не обращая внимания на то, как веки стали тяжелеть, как усталость заполоняла ее всю. От напряжения мышцы в спине стали неприятно пульсировать, прося дать им передышку хоть на мгновение. Гриффиндорская храбрость теряла силы. Надежды рушились. От сдержанности на ее лбу вздулась синяя вена. Еще чуть-чуть, и Гермионы Грейнджер не станет. Голос затих и утоп в тишине. Головная боль ушла, а вены возвращались под тонкую кожу. В недоумении профессор Грейнджер открыла глаза и услышала последнее слово прежде, чем сдаться темному существу. Её тело ослабло, а сопротивления прекратились.

Никогда ее не запирали в комнате с вакуумом, но Гермиона была уверена, что именно такие чувства испытывает человек, лишенный всякого давления. Зрение падало. Картинки стали расплываться, и девочка, стоящая перед ней, превратилась в большое белое пятно. Звук пропал. Мир покидал ее. Её энергия, вся жизненная сила струилась по венам из всех конечностей в живот, покидая умиротворенное тело.

Но то ли чудо, то ли спланированная случайность пришла на помощь подруге Гарри Поттера — неизвестно. Какая-то неведомая сила помешала девочке. Ханна отлетела к стене и потеряла сознание.

Гермиона пришла в себя почти сразу же, лишившись гипноза. Её мозг стремительно включил функцию анализа, поэтому испуганная волшебница осмотрелась по сторонам. Она искала своего спасителя, но ничего так и не увидела. Всё та же библиотека, те же шкафы, столы и стулья.