– Ясненько. И чего это у тебя по сию пору собственной кафедры в университете нету? Но если ты прав – а на это весьма похоже, – моя идея идти вдоль Вала накрылась.

– Отчего же? «Накрылась», как ты выражаешься, лишь идея идти по Белой дороге, а она была моей. Но у Вала, как у всего на свете, две стороны. Мы двинемся дальше и обойдем его с юга.

– Замечательно. И опять лесами, и в деревни не соваться. Слушай, ты охотник хороший?

– Никакой.

– Вроде меня, значит. Ну ладно, себя-то мы прокормим, а вот «полководцы» наши точно сдохнут. Последний раз как подобает они на хуторе ели, с тех пор все травкой перебивались, а ведь лету скоро конец.

– Что-нибудь придумаем.

– Ну думай, умник. Только учти, спать придется по очереди. А вдруг славное воинство вздумает лес прочесать? На предмет выявления скрывшихся преступников? И будут ведь правы, скоты…

– Как выяснилось, стрелять я могу не только в солдат, – сказала Селия, ощипывая гуся. – И попадать, кстати, а это труднее.

Ему не понравился тон, которым была произнесена эта реплика. С тех пор как они двинулись лесом в южном направлении, девушка, как и в первые дни, неустанно демонстрировала, сколь она злобна и цинична.

– Не старайся казаться хуже, чем ты есть, – угрюмо заметил Оливер.

– Что значит – хуже?

Она подняла на него глаза. Его постоянно смущал этот чистый, не ведающий сомнений взор, может быть, столь прозрачный из-за цвета глаз, серых, как… Он все еще не мог подобрать для них сравнения – лед? Хрусталь? Зеркальная амальгама?

– Что значит – хуже? Ранее в определенной ситуации мне было достаточно выругаться, в крайнем случае дать по морде. Когда же положение потребовало от меня убийства, я стала убийцей. Причем испытывала от этого столько же мучений, как от ругани, и равно столько же удовольствия. Из этого неопровержимо следует, что для таких, как я, сказать «чтоб ты сдох» и предпринять соответственные действия – суть одно и тоже. Учел? А теперь сваливай подальше и не мешай мне готовить, ежели не хочешь жрать сырое!

Довод, конечно, был веский, и он побрел к лошадям. По пути все-таки остановился и бросил:

– А силлогизм все равно неправильный.

Селия пригрозила ему ножом, которым собиралась потрошить гуся, но этим и ограничилась.

И все-таки откуда в ней это – если отбросить в сторону домыслы о колдовстве, недостойные просвещенного человека? Ни одна женщина из простонародья не способна ни говорить, ни рассуждать подобным образом. Для этого необходим высокий уровень образования. Обычный путь светского образования женщинам заказан. Приобщаться же к нему частным образом доступно лишь дочерям и женам знатных людей. А нужно быть полным идиотом, чтобы представить, будто Селия имеет какое-то отношение к знати. Вряд ли он ошибся, считая, что она принадлежит к городскому сословию. Но ведь большинство горожанок не умеет даже читать, какие там historia et leges!

Однако к Селии нельзя подходить с обычными мерками. Судьба человеческим правилам не подчиняется. А ведь он назвал ее судьбой.

Своей судьбой.

Судьба не судьба, а готовить она умела. Или это он так проголодался. Да нет, точно, было очень вкусно, и чеснок, с хутора прихваченный, пригодился. Оливер даже не возражал, когда она погнала его к ручью мыть котелок, хотя прежде делала это сама.

– Пища богов, – сообщил он, растягиваясь на земле по возвращении. – Уж и не упомню, когда я в последний раз так ел. В Карнионе, наверное.

– Ты бывал в Карнионе?

– Бывал. – Ему показалось, что он уловил в ее голосе нечто большее, чем праздное любопытство. – Разве я не рассказывал?

– Не помню. – Задумчиво глядя в костер, она произнесла: – Я мало что знаю о Древней земле… о ее прошлом.

Слово «прошлое» прозвучало для него как сигнальный рожок. Он снова сел:

– Назови мне человека, который много знает о прошлом Древней земли, и я пройду любое расстояние, чтобы встретиться с ним. Вообще, странное дело! Ты ведь тоже явно изучала историю и не могла не заметить: мы знаем о далеком прошлом других стран немало, даже много… потому что читали Геродота, Тацита, Иосифа… А о собственной стране знаем только то, что случилось после того, как пришел Крест, а пришел он довольно поздно… да и то историки в основном интересовались историей Тримейна и примыкающих к нему материковых областей… а полной истории Карнионы и Эрда до сих пор не существует.

– Все равно тебе наверняка известно больше, чем мне.

– Сначала скажи, что ты знаешь.

– Только то, что и все. Лежала от моря до моря прекрасная страна Карниона. И хороша она была неописуемо, и всем обильна, разве что молоком и медом не текла, потому как свет истинной веры еще не просветил ее. А потом с Севера пришли эрды, воинственные варвары, и стали теснить карнионцев, и пошли войны, кровопролития и всякие безобразия. А после началось черт знает что… словно сам ад вырвался наружу, и карнионцам с эрдами стало уже не до взаимной вражды… и так продолжалось до прихода Христовой веры и провозглашения империи.

– Отчасти это правда. Но всей правды не знает никто. Во всяком случае, я не встречал никого, кто бы знал. Мы не можем прочесть даже тех редких карнионских рукописей, что не были уничтожены миссионерами, потому что древняя письменность забыта, а она не имеет ничего общего с латинским алфавитом, которым пользуемся мы… равно как с алфавитами греческим, арабским, еврейским и вообще любым известным. А у эрдов и вовсе не было письменности, и все, что до них касаемо, мы можем черпать лишь из сообщений миссионеров – я тебе о них после расскажу, я ведь их собираю – либо из устной традиции… Так вот, когда я был в Карнионе, то посещал тамошние монастырские библиотеки. Их там много, и монахи не ставят препоны мирянам, как в других провинциях… Оттуда я почерпнул некоторые сведения. Хотя, конечно, записи, которыми я пользовался, были сделаны столетия позже времени, о котором мы говорим. «Хроники утерянных лет» – так бы я их назвал. Да и верить им во всем… У меня сложилось впечатление, что наши предки – все – были горазды врать. Каждые по-своему, но в одинаковой степени. Итак, если верить им, Карниона была поистине чудесной страной с городами неописуемой красоты, хрустальными башнями, широкими дорогами и монастырями – полными замечательных книг. Языческие монастыри – представляешь себе?! Предания описывают жителей этой страны высокими, с черными волосами и глазами…

– Вроде тебя.

– Ну, какие у меня черные…

– Зато долговязый.

– Здесь крыть нечем. А также они отличались чуть ли не мафусаиловым долголетием, но это, скорее всего, сказки. И были – тут уж меня за карнионца никак не примешь – утонченны и прекрасны. Так и написано – «утонченны и прекрасны». Но главное – они были народом магов, вызывали Высшие Силы, общались с иными мирами, читали по звездам, умели продлять жизнь и создали множество волшебных предметов, обладавших некоторыми таинственными свойствами. Я не призываю тебя в это верить. Я просто пересказываю то, что читал. Как ты понимаешь, подобный народ вряд ли будет воинствен. И карнионцы не были воинами. Поэтому, когда в страну вторглись эрды, они смогли оттеснить карнионцев и закрепиться на Севере. Тогда-то и был построен Эрдский Вал – не эрдами, вопреки общему мнению, а именно карнионцами для защиты от эрдов. Война длилась долго. Карнионцев было больше, но эрды… Видишь ли, я именно историю эрдов пытаюсь написать… и напишу, если Бог позволит… О суровости и жестокости эрдских обычаев рассказывают такое, что я не хочу тебе повторять. Даже тебе, хотя ты повидала много жестокости. Отчасти по причине крайнего неправдоподобия этих рассказов. Может, это миссионеры выдумали… а может, и сами эрды, чтобы врагов запугать. А отчасти потому, что неприятно узнавать такое о своих предках, а эрды, никуда не денешься, были нашими предками, так же как и карнионцы… Хотя, если захочешь, как-нибудь я тебе расскажу. Но какое-то рациональное зерно в этих преданиях есть. Все они сходятся на том, что эрды проявляли исключительную жестокость не только к врагам, но и к сородичам. В народе воинов не было места слабым и выживать должны были только самые выносливые.