— Ну ну, садись и не умничай. — фу какой наглый. Ушёл за свою парту, а я так и осталась сидеть в его куртке. Потом решила все таки высунуть руки в рукава, его куртка настолько большая, что мои ручки даже из рукавов не выглядывали, мне пришлось натягивать рукава, так чтоб были складки. Я его не понимала, то он кричит на меня, теперь свою одежду дает, чтоб я не замерзла.

Прозвенел звонок и все зашли в класс. Ира взглянула на меня ненавистным взглядом и заняла место рядом с Сашей. Он даже не обратил на это внимания, а повторял стих.

Пол урока уже прошло и пол класса уже спросили.

— Максимова Настя. — сказал учитель и я вышла к доске.

Посмотрела на Сашу, он не отрывал от меня глаз и я отвернулась к окну и начала рассказывать стих:

— Я к вам пишу — чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Но вы, к моей несчастной доле

Хоть каплю жалости храня,

Вы не оставите меня.

Сначала я молчать хотела;

Поверьте: моего стыда

Вы не узнали б никогда,

Когда б надежду я имела

Хоть редко, хоть в неделю раз

В деревне нашей видеть вас,

Чтоб только слышать ваши речи,

Вам слово молвить, и потом

Все думать, думать об одном

И день и ночь до новой встречи.

Но, говорят, вы нелюдим;

В глуши, в деревне всё вам скучно,

А мы… ничем мы не блестим,

Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?

В глуши забытого селенья

Я никогда не знала б вас,

Не знала б горького мученья.

Души неопытной волненья

Смирив со временем (как знать?),

По сердцу я нашла бы друга,

Была бы верная супруга

И добродетельная мать.

— Молодец, садись 5.-я села за свою парту и начала читать биографию какого-то автора, я чувствовала, что она меня смотрит Саша. У мальчиков было стихотворение длинее, чем у нас.

— Орлов Саша, — сказал учитель.

Саша встал и пошел к доске, отвернулся к окну, а я не могла не смотреть на него, какой же он красивый.

— Предвижу всё: вас оскорбит

Печальной тайны объясненье.

Какое горькое презренье

Ваш гордый взгляд изобразит!

Чего хочу? с какою целью

Открою душу вам свою?

Какому злобному веселью,

Быть может, повод подаю!

Случайно вас когда-то встретя,

В вас искру нежности заметя,

Я ей поверить не посмел:

Привычке милой не дал ходу;

Свою постылую свободу

Я потерять не захотел.

Еще одно нас разлучило…

Несчастной жертвой Ленский пал…

Ото всего, что сердцу мило,

Тогда я сердце оторвал;

Чужой для всех, ничем не связан,

Я думал: вольность и покой

Замена счастью. Боже мой!

Как я ошибся, как наказан…

Нет, поминутно видеть вас,

Повсюду следовать за вами,

Улыбку уст, движенье глаз

Ловить влюбленными глазами,

Внимать вам долго, понимать

Душой все ваше совершенство,

Пред вами в муках замирать,

Бледнеть и гаснуть… вот блаженство!

И я лишен того: для вас

Тащусь повсюду наудачу;

Мне дорог день, мне дорог час:

А я в напрасной скуке трачу

Судьбой отсчитанные дни.

И так уж тягостны они.

Я знаю: век уж мой измерен;

Но чтоб продлилась жизнь моя,

Я утром должен быть уверен,

Что с вами днем увижусь я…

Боюсь, в мольбе моей смиренной

Увидит ваш суровый взор

Затеи хитрости презренной —

И слышу гневный ваш укор.

Когда б вы знали, как ужасно

Томиться жаждою любви,

Пылать — и разумом всечасно

Смирять волнение в крови;

Желать обнять у вас колени

И, зарыдав, у ваших ног

Излить мольбы, признанья, пени,

Всё, всё, что выразить бы мог,

А между тем притворным хладом

Вооружать и речь и взор,

Вести спокойный разговор,

Глядеть на вас веселым взглядом!..

Но так и быть: я сам себе

Противиться не в силах боле;

Всё решено: я в вашей воле,

И предаюсь моей судьбе. — в последних словах он посмотрел на меня, а у меня снова щеки покраснели.

Я не снимала Сашину куртку даже на переменах. Наконец-то прозвенел звонок и мы пошли в столовую. Там меня ждал неприятный сюрприз, Ира опрокинула на меня горячий чай и Сашина куртка была испорчена, так как она была белая.

— Ты что творишь, идиотка!? — начала кричать я на Иру.

— Будешь знать как парней чужих уводить! — и опрокинула на меня еще одну кружку чая.

Я убежала в комнату, которая находилась перед туалетом, там была раковина. Я сняла Сашину куртку и пыталась ее отстирать, слезы катились из моих глаз. Тут резко открылась дверь и зашел Орлов:

— Прости, я испортила твою кофту, — и расплакалась еще сильнее.

— Это всего лишь кофта, успокойся, не плачь, — он подошел ко мне и обнял, прижал к себе. Я прижалась к нему и уткнулась носом ему в грудь.

— Я правда не хотела, я постараюсь ее отстирать. — плакала я.

— Маленькая моя, ты чего, не плачь, все хорошо. — он поцеловал меня в макушку и обнял сильнее. — девочка моя. — мне стало так тепло и спокойно после этих слов, я подняла на него глаза, он смотрел не отрываясь, потом перевел взгляд на мои губы и я сделала тоже самое.

Не знаю почему, но мне захотелось его поцеловать и я притянула его за шею к себе. Он осторожно и нежно меня поцеловал, одну руку он занес в мои волосы, а вторую опустил на талию. Я запустила свои ладошки в его волосы и притянула к себе еще сильнее, потому что стоять на пальчиках мне было больно. В моем животе бабочки танцевали танго, а мозг собрал чимодан и помахал мне ручкой на прощание. Саша акуратно провел своим языком между моих губ и проник им в мой рот. После этого я вообще отключилась. Поцелуй оставался нежным. Мне уже стало тяжело дышать и я прервала поцелуй первая.

— Девочка моя родная, — сказал он охрипшим голосом.

— Твоя, — таким же голосом ответила я.

Нас дальше ждала репетиция и мы пошли на нее вместе. Саша держал меня за руку, даже когда мы зашли в зал, я хотела выдернуть свою руку, но Орлов лишь сильнее сжал ее. Я улыбнулась ему и зашла в раздевалку. Машка сразу же начала распросы и я ей все рассказала. Она поздравила меня и сказала, что очень за меня счастлива.

Танцевали мы с Сашей, не отрывая друг от друга взгляд.

Мы гуляли до вечера, он проводил меня до подъезда, я поцеловала его в щеку и сказала:

— Спасибо, — улыбнулась и собиралась уйти.

— Это все? — спросил Саша и притянул меня за руку к себе обратно. Хотел поцеловать, но я подставила ладошку к его губам:

— Саш, пожалуйста, давай не будем спешить, мне очень сложно, а тот поцелуй получился спонтанным. Я тебе все позже расскажу, когда буду готова. — он сразу помрачнел, я не понимала, что такого я сказала.

— Ты думаешь, что несешь!? Че тебе еще надо, а, принцесса!? Конечно я забыл у тебя же парень есть, ну и как это сосаться с двумя… — не успел он договорить, как я влепила ему смачную пощёчину.

— Держись от меня подальше, Орлов! — я кинула в него его куртку, — сам отстираешь! — и зашла в подъезд, быстро поднялась по лестнице и зашла в дом. Сползла по стеночке и заплакала. Не знаю сколько времени я сидела в коридоре. Но когда слез уже не было, я решила пойти в душ, позвонила Маше и позвала ее к себе выпить шампанского. Она сразу же согласилась.

Спустя пол часа прибежала Маша и начала расспрашивать, что случилось. Я все ей рассказала и мы выпили с ней где-то 4 бутылки шампанского. Потом легли спать.

Саша Орлов

По литературе нам сказали выучить письмо Онегина к Татьяне. Когда я его учил, все мои мысли были заняты кариглазкой. На репетициях я не мог вести себя спокойно рядом с ней. Это были единственные часы, когда я мог прикасаться к ней. Решил одеть сегодня ждынсы, футболку и толстовку на молнии.

В школу меня привез отец. В раздевалке я снял куртку и тут на меня кто-то налетел. Это была кариглазка. Я подхватил ее: