Младший брат опять заплакал.

–Заткнись, нас могут услышать,– зло напомнил старший из мальчиков,– Сиди вот за этим камнем. Я гляну, что делается в следующем доме.

Вдали кое-где пылали особняки офицеров.

Осмунд крадучись, пригибаясь, подошёл к дому соседей, этот особняк принадлежал майору Поллу Виллалонга. Здесь тоже были сипаи, но и британцы в белых пробковых шлемах грузили что-то на мулов. Вот с крыльца спустилась темноволосая жена майора Ронда с трёхлетней дочкой Рут, похожей на мать.

Осмунд закричал:

–На помощь!

Сам майор бросился с двумя английскими офицерами к нему.

Блондин Виллалонга радостно тряс мальчика.

Говорил срывающимся голосом:

–Живой! А мы заезжали в ваш особняк, там гулял только ветер…

–Там за камнем мои младшие брат и сестра, пошлите белых солдат, а то Эллери и так напуган,– быстро проговорил Осмунд,– А разве не все сипаи стали бандитами?

–Нет. Это люди из одиннадцатого бенгальского полка туземной пехоты. Мы собрали уцелевших жён и детей офицеров, увозим их в безопасное место в княжество Бхушар в город Рампур к набобу Калил Али Кхану. По телеграфу я ещё узнал, что форт города Агры принимает беженцев-британцев, но там уже 6.000 человек, да и идти туда через густонаселённую долину реки Ямуна весьма небезопасно…Не все индийцы – убийцы и бандиты, мою жену и дочь спасли слуги-индусы.

Повозка с беженцами подпрыгивала на ухабах. Осмунду не нравилась миловидная брюнетка Ронда Виллалонга, ему было неприятно, как эта женщина неохотно кормит из бутылочки его сестру.

Эллери играл с Рут, он прятал печенье в руке, девочка отгадывала в какой ладошке предмет, дети смеялись.

Осмунд спрыгнул с повозки и попросился на лошадь майора Виллалонга. Мужчина тут же посадил мальчика впереди себя.

–На войне дети рано взрослеют, ты уже столько видел…– жалел мальчика Полл,– Но ты – герой, спасший младших сестру и брата.

–Нас спасла кобра, напугавшая сипаев…

–Ещё и скромный! Хотел бы я иметь такого зятя.

Мужчина по-доброму улыбался.

Осмунд всерьёз воспринял слова взрослого, он покосился на его дочь и с сомнением произнёс:

–Сэр, мне кажется, что Ваша дочь очень избалована. А Ваша жена слишком высокомерна.

Полл расхохотался.

Согласился:

–Ладно, подрастёшь, там посмотрим.

–Сэр, а Вы уверены в индийских солдатах? Они не заведут нас в западню?

–Ты очень умён для своих восьми лет. И осторожен. Ты перенял мышление и стратегические наклонности от отца…Эти сипаи перешли бы сразу на сторону товарищей, те, по данным разведки поехали в Дели просить потомка Великих Моголов Сирадж уд-Дин Абу-л-Музаффар Мухаммед Зафар Бахадур Шаха Второго возглавить восстание. Многих индийцев ещё сбило с толку пророчество, что ходит в народе, якобы через 100 лет владычества британцев Индия обагрится кровью, но станет свободной. А как раз прошло 100 лет нашего завоевания этой колонии.

В предгорьях гималайских скал росли гигантские галдины и деревья сал, обвитые лианами огурца, лианами тунбергии майсурской, лазающими фикусами, лианами сциндапсус золотистый, лианным жасмином, хойей с зонтиковыми соцветиями с цветком в виде пятиконечной звёздочки. А бутеи односемянные пугали своими кострами на ветвях – эти тёмно-оранжевые и алые цветы издали было не отличить от всполохов огня, местные так и называли это дерево – огненным. Весной перистых листьев на бутеи мало, и повсюду огромные красные цветы изобильно жмутся друг к другу соцветиями.

У рек в обилии произрастали деревья сиссу – особый вид палисандра. У воды росли травостои в 5 метров.

Вдоль линии гор, покрытых снегом, шли леса эффектных рододендровых кустарников и деревьев, кои полностью сейчас, во время обновления природы, покрыты шаром из ярко-розовых или сиреневых цветов. Не менее ослепительно цвели магнолии, их огромные пурпурные, белые, желтоватые и розовые цветы, где словно тюльпаны, где наподобие лилий раскинули свои лепестки. Растут здесь ели, пихты, гималайские кедры, чир и дубы. Осмунд поднимал голову и любовался кружевами ветвей, которые плели узоры на небе. Земля джунглей пестрела и орхидеями: голубыми, насыщенно жёлтыми, малиновыми, сиреневыми в фиолетовую крапинку. По деревьям скакали обезьяны, вдали был слышен рёв диких слонов и рычание тигров.

Майор Виллалонга хотел углубиться в джунгли, но седой джамадар (младший офицер индийской туземной армии) отговорил его:

–Сахиб, там тераи. Много воды и грязи.

–А, болота,– закивал майор,– Укажи куда лучше идти.

Местные индусы повели отряд беженцев ближе к горам.

Участки некоторых болот были осушены, распаханы, и там росли рис или другие культурные растения. От болот шли тяжёлые, неприятные испарения.

Осмунд зачарованно смотрел на Гималаи. Казалось бы – голые камни, но как прекрасен пейзаж!

–Гиблые места эти горы,– проронил Полл,– Чтобы их перейти – нужна огромная смелость.

–Горы величественны,– прошептал мальчик,– Александр Македонский же смог покорить Гималаи…

Садящееся солнце своим прощальным маревом раскрасило тучу огненно-рыжим, края же облака оставались чёрными. А на оранжевых и красных всполохах неба летели бесчисленные стаи журавлей, отчего небо казалось рябым.

Полл Виллалонга произнёс:

–Кто-то вспугнул птиц.

Послышались выстрелы.

Майор с Осмундом въехали на пригорок. Офицер дал знать остальным: не приближаться.

Внизу деревня индусов подверглась нападению британских войск. Жгли хижины. В кричащих от ужаса людей стреляли солдаты. Убивали всех: и детей и женщин, и мужчин, вооружённых лишь оглоблями.

Осмунд зарыдал и спрятал лицо на груди майора.

–Они же убили твоих мать и сестёр!– не понимал мужчина.

–Их убили не эти дети и женщины,– всхлипывая, проговорил мальчик.

–Нельзя, чтобы эту расправу увидели наши индусы,– сообразил Виллалонга.

Он развернул лошадь и вместо привала повёл отряд дальше вдоль гор.

Как только опустилась ночь, вдали на болотах появились отблески света, некое свечение.

Осмунд спросил у Полла Виллалонги:

–Может, это костры восставших сипаев?

Ему ответил средних лет индус-субалтерн – младший в роте, чином ниже капитана, на ломаном английском:

–Люди часто идут на эти огни, и тераи забирают их жизни. Мы называем эти огненные шары – свечи мертвецов, потому что под огнями обычно откапывают утонувших.

Мальчик вгляделся в туман, встающий от болот, и ему показалось, что там в белых платьях мать, Селена и Донни прощально машут руками.

10 июня 1.857 года. Лондонский порт.

Статный, чарующе красивый офицер в чине капитана эскадронного батальона Тревор Стронгхольд производил амбаркацию войск на пароход с аппарели (пологая насыпь для погрузки конного состава). Пароход следовал до порта Индии – Бомбей, он чётко отдавал приказания младшему составу. Рядом в порту грузились военным грузом и солдатами ещё несколько пароходов.

Затем на паровое судно взошли пассажиры. Среди прочих отъезжающих были кряжистый полковник Иден Данкарт с дочерью Опол и зятем Олдосом Кьюбом. Пронзительно голубые глаза юного супруга с жалостью смотрели на покрасневшие глаза и нос жены. Очаровательная блондинка беспрестанно вытирала большие глаза платочком. Навыкат глаза Данкарта тоже то и дело наполнялись слезами, он отворачивался к борту, будто рассматривал монотонный плеск волн.

С капитаном парохода Джонсоном и с командующим батальоном капитаном Стронгхольдом разговаривал у трапа этнограф и лингвист Ричард Френсис Бёртон.

Учёный уговаривал служивых:

–Я тоже ранее был офицером в Индии. Меня даже прозвали «Белый негр» за подражание индийской культуре. Я должен вернуться туда. Ещё не дописан мой второй том книги «Камасутра».

–Вы слывёте задирой, сэр Бёртон,– качал головой капитан парохода,– Вы передрались со всеми сослуживцами. А мне эксцессы в пути не нужны. Зато животных Вы любите больше людей…Это мыслимо вообще: устроить боевому петуху Буджангу настоящие похороны?