Силена просто открыла рот и захлопала удивлёнными глазами на Уильяма и Амадею. На вид ей было не больше тридцати лет. Представители древних рас, родов, да ещё и верховные лидеры Обитаса. Чего ещё ей ждать?
– Более четверти века назад в Liber Sortibus появились несколько предсказаний с разницей максимум в год, что просто поражало, – продолжил рассказ Уильям. – Первое гласило следующее, – и он снова зачитал: – «На небе появится кровавая луна, когда взойдет на трон Обитаса Демонов тот, кто повелевает огнём, под чьим гнётом через век склонят головы некоторые представители различных рас, кому хватит сил и могущества повергнуть Пространственное Междумирие в хаос, боль и разрушение, погрузив его во тьму». Тогда у нас были смутные времена, – продолжил Уильям. – У действующего тогда Короля Обитаса Демонов не было наследника, того, кто смог бы взойти на трон по праву крови. Поэтому после его смерти развернулась настоящая борьба за власть. Её итогом стало то, что на престол взошёл самый молодой Демон одной из древних династий, властитель огня, – Деар Нектон Фара. Я не могу сказать, что он плохой политик или правитель Обитаса. Но его убеждения и основная позиция заключаются в господстве над Пространственном Междумирием, объединении всех Обитасов и представителей магических рас, с последующей целью, как все полагают, поработить человечество. Но в Liber Sortibus появилось другое пророчество незадолго до того, как Фара взошёл на трон. – Уильям вновь зачитал: – «В тот миг, когда Земля остановится и только Ангел спустится с небес, впервые за сотни веков две расы соединятся в паре тех, кто должен править двумя Обитасами, и на свет появится ребёнок, чего не было тысячелетия. Его сила будет в десять раз превосходить силу матери, повелевающей воздухом и водой, и отца, властвующего над огнём. Ибо этому ребёнку суждено невидимой магией свергнуть и уничтожить Правителя Обитаса Демонов, подарив потерянное когда-то равновесие.
Этот ребёнок станет наследником двух существующих рас по своему рождению, Повелителем Обитаса и при желании всего Пространственного Междумирия».
– Стой, вы же сказали, что у Демонов и Ангелов не может быть детей? – перебила Силена.
– Так и было, – вмешалась Амадея, – до того, пока не родилась я. – В комнате подул страшный ветер с дождём. Силена не столько удивилась проявлению магии, сколько была шокирована фактом понимания – второе пророчество было о Деаре, Амадее и их ребёнке, первом, рождённым представителями двух наисильнейших магических рас, за, страшно сказать, десятки тысячелетий.
– В первом пророчестве говорилось, что я смогу убрать преграду между расами. Так и случилось. Я – единственная пока, кто может родить новое поколение, неизвестное и уникальное, если моим избранником становится Демон. Время идёт вперёд всегда, хотим мы того или нет. Оно вносит свои коррективы в историю. И это, скажем, моя особенность, своего рода скачок эволюции магических рас. Но, как уже сказал мой отец, я не слишком хорошо разбиралась в мужчинах. Так сложилось, что волшебники часто встречаются на светских мероприятиях, ходят в одни школы, институты, кино и рестораны. На вечере по случаю моего выпуска из университета Высших Межрасовых Отношений мы с Деаром и познакомились. Как мне тогда казалось, он не жаждал ни власти, ни трона своего Обитаса. Но я ошиблась. По правде говоря, у Ангелов и Демонов частенько бывают интрижки, но у них никогда не рождались дети. Деар был моим первым и единственным мужчиной на тот момент, поэтому, когда я забеременела, то была уверена, что отец именно он. К тому моменту Фара как раз взошёл на трон в Обитасе Демонов. У них, кстати, тоже есть древние артефакты, одним из них является Oculus Fata[5], хранившийся в семье Фара, он позволяет заглянуть в себя, словно провалиться в сон, и расплывчато, не в полной мере, будто в трансе, видеть будущее раз в несколько лет, кажется. Когда Деар, пусть и частично, узнал второе пророчество, он хотел убить меня. Насколько сильно этот Демон жаждал власти и желал править магическими расами, настолько же он испугался будущего и того, что сможет сделать наш малыш. Мы не могли позволить ему убить меня беременную или ребёнка, когда он появится на свет. Долгие месяцы я скрывалась в Мире Людей от его наёмников, с помощью заклинаний я создавала иллюзию, меняя внешность, блокируя магию себя и ребёнка, чтобы они не могли меня выследить. Это было крайне трудно, и так продолжалось почти шесть месяцев вплоть до родов. Всё это время несколько представителей древнейших семей нашей расы и других трудились над созданием зелья, которое защитит моего малыша. Их старания увенчались успехом, оно было создано практически к его появлению. На свет родилась чудесная девочка, – произнеся это, она улыбнулась. – Мой отец напоил её приготовленным зельем, которое позволило немного изменить внешность моей дочери, заблокировать любое проявление волшебства до её совершеннолетия. Но у него было так называемое побочное действие – ребёнок не должен был жить и воспитываться магами и самыми близкими кровными родственниками, матерью или отцом, ему надлежало расти исключительно в Мире Людей, забывших и утративших всё, что касается волшебства. Мы вынуждены были отдать малышку на воспитание в одну хорошую, но бездетную семью. Они так мечтали завести ребёнка, но, к сожалению, им это не удавалось, по состоянию здоровья. Моя мать, жена Уильяма, обладала ограниченным магическим даром, но потрясающе готовила зелья. На протяжении нескольких лет после рождения моей малышки она трудилась ещё над одним из них, втайне от нас. С помощью него и цепочки заклинаний она уничтожила в себе всю магию, отдав взамен своё долголетие, став простой смертной. Видишь ли, представители рас Ангелов и Демонов в среднем живут около ста лет, кто-то до ста двадцати, в зависимости от магического потенциала. Моя мать ушла в Мир Людей, инсценировав свою смерть в Пространственном Междумирии, и воспитывала мою дочь после кончины её приёмных родителей. Но некоторое время назад умерла и она. Я не могу выразить, в каком долгу находилась и нахожусь перед ней. Мы ведь практически не общались двадцать пять лет. Любой контакт её с магией или волшебником мог как-то отразиться на ребёнке, а мы не имели права так рисковать. Мне очень жаль, что я пропустила четверть века жизни своей дочери. Но у меня не было выбора, я хотела лишь спасти её. – Амадее стало тяжело говорить, так как к глазам подступили слёзы, она чуть не заплакала.
– Силена, – продолжил Уильям, обратившись к весьма озадаченной девушке, – ты находишься в одном из домов семьи Лонгейл, на него наложены сильнейшие заклинания Praesidio Sanguis[6]. В свою очередь, они пропускают только родственников или с их позволения других лиц. Разрешение тебе не потребовалось, ты вошла самостоятельно. На твоей шее цепочка с медальоном, а на пальце кольцо – это платиновые фамильные украшения нашей семьи, которые бы не приняли никого не из нашего рода. Твою бабушку в действительности зовут не Кэтрин Блэйс, а Брайана Пандора Лонгейл. Твоё настоящее имя – Астерия Амадея Лонгейл. Сейчас ты легко всё это воспринимаешь, потому что начинает просыпаться родовая магия, которую мы скрыли в тебе, когда ты появилась на свет, но которая годами хранилась внутри тебя. Тем ребёнком, рождённым «в тот миг, когда Земля остановится и только Ангел спустится с небес», была ты, будучи наследницей двух рас и принцессой Обитаса Ангелов, – закончил Уильям.
Амадея Лонгейл развернулась к своей дочери и посмотрела на неё, в её глазах, бездонных и глубоких, стояли слёзы. Но она была по-настоящему красива – чувственные пухлые губы, светлые длинные волосы, стройная фигура. Что-то толкнуло девушку навстречу к ней. Какое-то время они так и стояли, обнявшись, говоря слова извинений друг другу, прощая за какие-то ошибки.
– А в моём фамильном медальоне, – начала Силена, немного успокоившись, – чья тогда фотография? Моих приёмных родителей?
