С нарочитой медлительностью Кай поднимает руки и делает большой шаг назад – чтобы оказаться поближе к хогану и подальше от Длиннорукого.

– Ты совершаешь ош… – пытаюсь я сказать, но Длиннорукий обрывает на полуслове, наставляя пистолет на меня.

– Кто-то из вас, уродов, должен рассказать мне о мертвом теле в грузовике, и как можно скорее. Или я потащу вас в тюрьму, где начну весело избивать, как две пиньяты, пока из ваших ртов не посыплются чертовы конфетки правды.

Умеет он обращаться со словами, надо признать. Но теперь голова – это полноценное тело. И я понимаю, что мы уже не сможем выбраться отсюда без того, чтобы кто-нибудь не пострадал.

Кай отвечает первым:

– Если бы вы убрали пистолет, офицер, мы могли бы поговорить. Я был бы рад объясниться.

Я оглядываюсь, и Кай одаривает меня тысячеваттной улыбкой. Более того – подмигивает.

Длиннорукий продолжает держать пистолет, но не пытается сместить его в сторону Кая. Надо же, кажется, он решил послушать.

– Длиннорукий, да? – продолжает Кай. – Вы действительно тот самый Длиннорукий? В Бурке вы довольно знамениты.

– Ты что такое несешь? – спрашивает Длиннорукий с подозрением.

– Длинная рука Закона. Оплот законности и порядка в Динете. Кацик[36] семейства Уриосте очень высоко о вас отзывался.

Длиннорукий несколько раз моргает. Он удивлен, но явно польщен.

– Семейство Уриосте?

Я сомневаюсь, что Длиннорукий вообще знает, кто это такие. Черт, даже я не слышала ни про какое семейство Уриосте, но в устах Кая это звучит впечатляюще. Как что-то важное. Длиннорукий слегка приосанивается и выпячивает грудь, от чего становится похож на степного цыпленка.

Кай кивает. Голос у него ровный и течет спокойно, как горячий жир. Можно подумать, что они с Длинноруким сидят на званом обеде и никто ни в кого не целится из пистолета.

– Мой отец – его зовут Хуан Круз – работает на кацика в Бурке. От него я слышал разные истории о вас.

Понятия не имею, о чем говорит Кай, и никогда не слышала, чтобы Тах вспоминал о каком-то важном зяте в Бурке, но эти приятные слова, кажется, расслабляют Длиннорукого. Да нет, это Кай, похоже, умеет оказывать успокаивающее действие на Псов-Законников. Длиннорукий окидывает внука Таха долгим оценивающим взглядом. Тот стоит с самым бесхитростным видом. При галстучке. В сияющих туфлях. Само очарование. И представьте себе, Длиннорукий опускает пистолет. Я не оглядываюсь, но чувствую, что его напарник тоже расслабился.

Опустив руки, Кай продолжает говорить:

– Как я рад, что мы вас встретили! Обязательно расскажу всем своим родным.

Он протягивает руку с раскрытой ладонью.

Длиннорукий хрюкает от неожиданности. Я уже вижу, как вертятся шестеренки в его ограниченном мозгу, пока он пытается сообразить, какими связями обладает Кай с внешним миром и как это можно использовать. Стена обеспечивает нам безопасность внутри Динеты, но это не значит, что нельзя извлекать пользу из контактов на другой стороне. Хорошие связи – это сахар, кофе. Солнцезащитные очки.

Наконец Пес-Законник отрывисто кивает, убирает пистолет в кобуру и протягивает руку Каю.

Хитрожопый сукин сын.

– Убирайтесь ко всем чертям из моего города, Хоски, – бормочет он и отступает, чтобы пропустить Кая. – Оба. Увижу вас снова – и вы сто процентов окажетесь в тюрьме.

Меня это вполне устраивает.

Напарник Длиннорукого выпрыгивает из кузова.

– А что будем делать с головой?

Длиннорукий отмахивается от него, как от назойливой мухи, и что-то бормочет – для меня неразборчивое.

Кай беспрерывно благодарит, а я стараюсь не терять времени даром. Открываю водительскую дверь и забираюсь внутрь. Вставляю ключ в замок зажигания. Двигатель с ревом оживает, и Кай проскальзывает на пассажирское сиденье. Я включаю передачу, и мы трогаемся с места.

Улица забита пешеходами, но я освобождаю путь, щедро воя клаксоном, и постепенно продвигаюсь сквозь толпу. Машина переваливается с боку на бок на грязной изрытой дороге, и нас мотает по всей кабине. Кай держится рукой за крышу, пока я не выезжаю на шоссе. Но как только дорога становится ровнее, я тут же увеличиваю скорость. И не дышу, пока Тсэ-Бонито не исчезает из зеркал заднего вида.

Сузив глаза, Кай задумчиво наблюдает за мной.

– Что? – зло спрашиваю я.

Я все еще на нервах, взбудораженная охотой на монстра, противостоянием с Длинноруким и вот этим всем. Пальцы сильно сжимают руль, и я заставляю их чуть-чуть расслабиться. Я нервничаю и злюсь, но Кай-то ни в чем не виноват. Наоборот – это он вытащил мою задницу из-под огня, и теперь я перед ним в долгу. Причем он проделал это так, что никого не арестовали, не застрелили и не зарезали. Это далеко не мелочи, так что самое лучшее, что я могу сейчас сделать, – это обуздать свое неприятие и постараться вести себя мило.

– Это было нечто, – говорю я и бросаю на него взгляд.

Он продолжает смотреть. С выжидательным выражением. Похоже, легко не будет. Я делаю еще одну попытку:

– Думаю, это хорошо, что твой отец – кацик или типа того. Это нам неплохо помогло. С Длинноруким.

Вот. Считай это предложением мира.

Но он отворачивается от меня и начинает смотреть в окно. Наблюдает, как мимо проносится скудный пейзаж с редкими кустиками чамисы и белые скалы плато постепенно сменяются красными.

– Мой отец не общается с кациком Уриосте, – говорит он рассеянно. – Он профессор в колледже. В смысле, был им до Большой Воды.

Я хмурюсь, пытаясь вспомнить, что он еще говорил Длиннорукому.

– А мне показалось, ты сказал, что он работает на семейство Уриосте.

– Так и есть. Роет канавы или выполняет еще какую-нибудь поденную работу. Профессоры колледжей в наше время не очень высоко ценятся.

– Значит, нет никакого Хуана Круза – друга высокопоставленного человека?

– Почему? Хуан Круз существует, и он действительно работает на кацика, но он не мой отец. Моя фамилия Арвизо.

– Арвизо? Выходит… ты врал?

Повернувшись ко мне, он коротко улыбается.

– Разумеется. Этот Пес-Законник не хотел правды. Он хотел услышать хорошую историю, и я ее ему подарил. «Оплот законности и порядка в Динете…» Ты что, правда думаешь, что кто-то может ляпнуть такое всерьез? Я все это выдумал.

Ну я даже не знаю… Не знаю, то ли восхищаться крепостью его яиц, то ли разозлиться от того, что он подверг себя такому риску.

– У Хуана есть сын, – продолжает рассказывать Кай. – Хороший парень. Альваро Круз. Мы вместе тусовались, устраивали шикарные вечеринки с Уриосте в горах. Ели их икру и пили их шампанское. – Он ухмыляется, на мгновение отдавшись воспоминаниям. Потом хлопает меня по плечу – тому самому, которое жевал монстр. Я вздрагиваю, но он, кажется, этого не замечает.

– Нет ничего страшного в том, чтобы сказать «спасибо», – говорит он. – Мне было даже приятно помочь. Тот парень показался мне настоящим придурком, и я решил, что неплохо бы вмешаться, прежде чем ты не выдержишь и воткнешь в него нож.

Я хмыкаю, и он начинает смеяться. Это приятный смех – чистый и искренний, но я все еще не могу смириться с его ложью.

– Кстати, – говорит он, вытаскивая из кармана рубашки и надевая свои «авиаторы», – у тебя же есть виски в кузове, верно? Не возражаешь, если мы остановимся на минутку? Очень хочется выпить.

Проехав несколько миль после форта Дефайанс, я резко жму на тормоза.

Впереди, не далее десяти футов от нас, дорогу пересекает койот. Он останавливается и поворачивает голову в нашу сторону. Коричневая морда наклоняется над худыми и длинными серыми лапами. Пару секунд он смотрит на нас горящими желтыми глазами, потом трусит дальше в кусты и исчезает в арройо[37].

– Это нехорошо, – говорю я.

– Что нехорошо? – спрашивает Кай.

– Койот перебежал дорогу. Это дурная примета. Иногда предвещает что-нибудь очень плохое.