Фокс недовольно заворчал. Но у Эмили сейчас хватало забот помимо недовольства Фокса.

Мальчишка бросил на неё взгляд исподлобья — ненависть пополам со страхом, знакомый коктейль. И полез в кабину. Эмили, подтянувшись за поручень, юркнула следом за ним, с трудом удерживая дробовик правой рукой.

— Нам нужен хирург, — она склонилась над креслом пилота, перехватив дробовик поудобнее. — И операционная. Где ближайший населённый пункт, в котором всё это есть?

— Н-на севере не так много поселений…

— Соображай, быстро, — прикрикнула Эмили — и тут её саму осенило. — Олд-Олни. Знаешь, как туда добраться?

— Нам не хватит горючего до Олни, — парень испуганно помотал головой. — Мы ещё не дозаправились.

— Значит, придётся тебе постараться. Скорректировать курс так, чтобы топлива хватило. Или придумать другой пункт назначения.

— Ладно, ладно, Олни так Олни, — мальчишка с шумом втянул воздух в лёгкие. — Но я ничего не могу обещать.

— Зато я могу, — Эмили заглянула ему в глаза. — Если Харон умрёт — умрёшь и ты. Поэтому хватит трепаться и заводи мотор. Фокс, а ты проследи за нашим новым другом. На случай, если он что-то недопонял.

— Я тебе не слуга, — ответил супермутант угрюмо.

— Не слуга, — согласилась Эмили. — Ты мне должник.

— Сначала вы показались мне хорошими людьми, — с грустью проговорил Фокс, запрыгивая в кабину — пол заскрипел под его лапищами.

— Правильно показались, — Эмили свободной рукой кое-как расправила одеяло на полу.

— Тот человек был всего лишь пилотом, — осуждающе промолвил Фокс. — Он никого не убивал. А ты не оставила ему ни малейшего шанса. Так нельзя, дитя.

Он бережно опустил Харона на одеяло. Эмили склонилась над ним, расстёгивая липкие от крови застёжки бронежилета.

— Я видел, как он использовал стимулятор. И «Мед-икс», — мутант покачал головой. — По правде сказать, он много чего себе вколол — ещё там, в Восемьдесят Седьмом. Я пытался его вразумить, но безуспешно.

— Фокс. Помолчи, — попросила она.

Винтокрыл вздрогнул, покачнувшись на шасси. Лифт медленно пополз наверх, к стартовой площадке.

Эмили вытащила из-под сиденья в десантном отсеке аптечку, мельком порадовавшись её тяжести. Нетерпеливо откинула крышку: так, система для внутривенного вливания — уже хоть что-то. Пакетов с физраствором в укладке было всего три, зато бессмысленного антирадина — хоть залейся: дюжина упаковок. О плазме, само собой, и мечтать не приходилось. Так, что ещё? Аминокапронка, кордиамин — здорово. Гемостатические губки — тоже хорошо.

За тонкой перегородкой заурчала силовая установка — и лопасти винтокрыла с тяжёлым скрежетом начали разгон. Харон дёрнулся.

— Тише, тише, — прошептала Эмили в отчаянии, всем весом налегая на его руку, чтобы прижать её к полу и удержать в вене инфузионную иглу. — Это я, мой хороший.

Он на секунду открыл глаза. От его взгляда, совершенно отстранённого, Эмили захотелось завыть.

— Я говорил ему, что поспешные решения редко себя оправдывают, — Фокс сокрушённо покачал головой. — Говорил, что наше вмешательство в твою судьбу может лишь усугубить ситуацию…

Эмили примерно догадывалась, что ему мог ответить Харон и в каких выражениях.

Винтокрыл взмыл в воздух так резко, что Эмили хорошенько приложилась затылком о стенку кабины.

— Осторожнее, юноша, — предостерегающе прогудел Фокс, нависнув над приборной панелью. — Тебе нечего бояться, мы тебя отпустим, когда ты доставишь нас в Олд-Олни. Ни к чему прибегать к крайним мерам.

— Да у меня восемь часов реального налёта! — заорал пилот. — Остальное — на симуляторе! Ты скажи спасибо, что мы вообще летим!

Эмили проколола верхнюю часть пакета с физраствором, добавила в капельницу аминокапроновую кислоту — вторую ампулу, подумав, отложила в сторону. Набравшись храбрости, она приподняла мокрую от крови — хоть отжимай — майку Харона.

Всё оказалось ещё хуже, чем Эмили себе представляла. Три входных пулевых отверстия, и ни одного выходного. Каменно-твёрдые мышцы пресса говорили о начавшемся внутреннем кровотечении. Нужно было остановить кровопотерю, извлечь пули — но как? Без оборудования, вслепую, на грязном полу винтокрыла? В чёртовой аптечке даже сильных обезболивающих не оказалось. Что Эмили могла сделать? Наложить на раны гемостатические губки, зафиксировать их повязкой — и всё. Немудрёное правило полевой хирургии: лёгкие ранения — большая обработка, тяжёлые — малая…

…Истину можно было выразить в двух словах: Харон умирает. И она больше ничего не может сделать, чтобы этому помешать.

— Воды, — проговорил он.

— Нельзя, — Эмили почти ничего не видела сквозь слёзы. — Прости меня. Но тебе сейчас нельзя пить.

— Можно. Уже всё равно…

— Да замолчи! — бешено выкрикнула она. — Умирать он собрался!

Эмили плеснула водой из фляги на остаток бинта, осторожно прижала к растрескавшимся губам. И всё. Это было всё, что ей сейчас оставалось: просто сидеть рядом с Хароном и раз за разом отказывать ему в праве на глоток воды, отказывать монотонно и неуклонно. Мучить его.

— Дай ты ему воды, — не выдержал пилот. — Хоть легче будет умирать.

— Он не умирает! — заорала Эмили. — Не умирает, ясно?!

Прерывистое дыхание Харона говорило об обратном.

Винтокрыл тряхнуло. Двигатели на секунду заглохли — а потом снова заработали, но не так слаженно и ровно, как прежде.

— У нас неприятности? — настороженно осведомился Фокс.

— Да мы падаем! — завизжал пилот. — Топливо на нуле! Скажи спасибо этой безумной суке, мы сейчас упадём!

Эмили было всё равно. Она уже упала.

Винтокрыл начал терять высоту. Машину швыряло из стороны в сторону; двигатель то затихал, то с угрожающим аритмичным гулом пытался набрать обороты. Прижимая щекой к плечу пакет с остатками физраствора, Эмили склонилась над Хароном в отчаянном, бессознательном стремлении защитить его — ну хоть от чего-то.

Свет в десантном отсеке погас. Незакреплённые вещи — аптечка, фляга, какие-то фрагменты снаряжения — запрыгали по кабине. Удары сыпались на Эмили со всех сторон, она просто потеряла им счёт. А потом винтокрыл тряхнуло так, что предыдущие несколько минут показались лёгкой разминкой. И пол снова стал полом, а потолок — потолком.

— Я его посадил! Мы приземлились! — казалось, пилот вот-вот пустится в пляс от радости.

— Да, ты проявил завидное мастерство, — похвалил его Фокс. Но его одобрения пилоту, видимо, было мало.

— Слышишь, ты, сука? — обернулся он к Эмили с искренним торжеством. — Мы приземлились!

— Это Олни? — жадно спросила Эмили, рывком поднимаясь на ноги. В глазах потемнело от боли.

— Нет, — стушевался пилот. — Это… Дьявол, мы спокойно сели, не разбились о скалы, никто не пострадал. Тебе мало?

Эмили обессиленно опустилась обратно на пол. Обратно к Харону. Он всё ещё дышал, и пульс прощупывался — слабый, учащённый. Но обманывать себя она больше не могла: это было началом конца.

— Слушай… — растерянно забормотал пилот, перелистывая страницы атласа. — Тут рядом есть какой-то Оазис. Вообще не знаю, что это, но раз это отмечено на нашей карте, люди там живут. Значит, и врач у них должен быть. Дойдёте туда, разберётесь на месте.

Эмили молчала.

— Ты обещала, что меня отпустишь, — встревоженно напомнил лётчик. — Вы оба обещали! Я и так сделал невозможное.

— Иди, — Эмили вытащила из разбитой аптечки шприц с кордиамином и чудом уцелевшую ампулу аминокапроновой кислоты. — Я тебя не держу.

— Ага. Только это, мать его, север! — пилот нервно усмехнулся. — Как насчёт того, чтобы поделиться оружием?

— Никак.

— Я не выживу на Пустоши без оружия, мразь!

— Да, похоже на правду, — кивнула Эмили. — А знаешь что? Мне плевать.

Фокс покачал головой. Пилот, вполголоса ругаясь, выбрался из-за штурвала.

— Где Оазис? — обернулась Эмили ему вслед.

— Отсюда — восемь миль на северо-восток, — пилот швырнул атлас ей под ноги. — Счастливого пути, сука.