— Но зачем это тебе?

— Девушка, — пропыхтел Ленни. — Тут служит одна девушка… Я хотел добиться её… благосклонности.

— Видите, каков шпион? — вздохнул работодатель. — Полковник, это глупость, а не злой умысел. А тобой, Леннарт, я весьма разочарован. Это, как минимум, неэтичный поступок.

— Да какая разница, на что там рассчитывала эта падаль? — гневно спросил Отем. –Данные…

— Были бесполезны в текущей ситуации, — мягко перебил его Бёрк. — До визита в Олни у меня была надежда, что за все эти годы Роланд сумел усовершенствовать технологию обработки, довести её до блеска… Но я ошибался. Похоже, та партия подопытных, к которой относился наш добрый друг Харон, была первой и последней попыткой мастера. Вспомните, что Харон нам рассказывал. На подготовку одного бойца уходили годы — годы, Отем! — и в каждом конкретном случае результат был весьма непредсказуемым… Я ни в коем случае не считаю, что поступок Леннарта должен остаться безнаказанным, — торопливо прибавил работодатель. — Нет, что вы. Я лично позабочусь о том, чтобы этот безответственный идиот получил по заслугам — но только после того, как мы вернёмся. А сейчас, полковник, у нас нет на это времени. Нам ещё многое нужно обсудить на Совете.

Отем, не говоря ни слова, вышел из кабинета. Нико, исполненный мрачного торжества, потрусил следом.

— Молодец, Леннарт, — негромко сказал Бёрк, прикрыв дверь изнутри. — Отему эти данные действительно были ни к чему. Они предназначались мне — а у меня копия, по счастью, есть.

Роджерс, обречённо понял Ленни. Слуга двух господ — или, может, уже одного… А значит, всё зря.

— Надеюсь, на это ты и рассчитывал? — работодатель не спеша подошёл к распростёртому на полу Ленни и задумчиво уставился на него сверху вниз. — Что в результате твоих действий записи мастера Роланда станут эксклюзивом, а не окажутся безвозвратно уничтожены?

— Конечно, мистер Бёрк, — лучезарно улыбнулся Ленни, леденея от страха. — У вас ведь всегда всё схвачено.

— Хотелось бы тебе поверить, — Бёрк склонился над ним. Осторожно дотронулся до сломанной руки, осуждающе покачал головой. — Я ведь доверчивый человек, ты знаешь. Оптимист по натуре. И мне действительно хочется думать, что ты сделал это ради меня, а не для себя. Но если ты, сукин сын, ещё раз… — он с силой сжал пальцы Ленни — и тот захрипел от боли. — Если ты ещё раз провернёшь подобное без моего ведома, я прикажу Харону забить тебя до смерти. Всё ясно?

Ленни закивал из последних сил.

— Ну, раз этот прискорбный инцидент исчерпан… Ведь исчерпан же, правда, Леннарт?

— Да, мистер Бёрк, — выговорил Ленни с трудом, не видя ничего, кроме радостной улыбки работодателя.

— Вот и чудесно, — Бёрк помог Ленни подняться на ноги. — Не переживай, друг мой. Всё будет хорошо. Уверен, наша замечательная мисс Лоу сможет тебя подлатать.

— И чьей же благосклонности ты хотел добиться, красавчик? — ехидно спросила Беттани, разглядывая рентгеновский снимок.

Ленни стыдливо отвернулся. Вот дёрнул же чёрт такую ерунду сморозить!

— Или дело не в роковых дамочках? — Беттани, понизив голос, наклонилась к Ленни. — Что ж там такое было-то, в том терминале? И неужели оно стоило того, чтобы так подставляться?

Ленни угрюмо молчал.

— В общем, Гнилушка, поздравляю, у тебя флеш-рояль, — Беттани выпрямилась. — Полный ассортимент переломов — и внутрисуставные, и внесуставные, и поперечные, и косые, и оскольчатые…

— Видишь, как тебе со мной повезло?

— Это не мне повезло, — Беттани решительно покачала головой. — Я не травматолог, а лабораторная крыса, забыл? Сейчас вся эта суматоха уляжется, и я тебя отведу в лазарет, к Стаббсу. Он как раз любит пазлы собирать, а у тебя вместо пястных костей такой пазл — закачаешься.

— Спасибо, Бет, — Ленни неосторожно мотнул головой — и кровь из носа побежала с новой силой.

— Вот зараза, — проворчала Беттани, протягивая ему новое полотенце — последнее из стопки. — Что ж он с тобой так… Ладно, Гнилушка, кое-что я и без Стаббса скажу: тебе как минимум месяц ходить в гипсе.

— Вот жалость-то, — буркнул Ленни в полотенце. — Целый месяц без насилия и убийств.

— Что-то я сомневаюсь, Гнилушка, что ты вообще хоть раз в жизни убивал, — скептически отозвалась Беттани.

— Мне шестьдесят лет, Бет, — Ленни запрокинул голову — и болезненно прищурился от резанувшего по глазам света люминесцентных ламп. — Конечно, убивал.

— Хорошо, гроза Пустоши, — Беттани вздохнула. — Пошла я за Стаббсом, пока ты мне всю лабораторию своим биоматериалом не уделал.

Ленни закрыл глаза, вслушиваясь в удаляющийся стук каблуков. На самом-то деле Беттани была права: в деле истребления себе подобных он так и остался теоретиком. Стрелять во врагов ему, конечно, доводилось, но вот убивать — ну, не сложилось как-то. Одно время Ленни по этому поводу изрядно комплексовал, а потом ничего, смирился. Тем более он прекрасно понимал, когда и почему успел обзавестись такой особенностью. Один-единственный смертельный выстрел, который Ленни так и не хватило духу сделать, раз и навсегда обесценил все остальные.

Её звали Джулия. Сейчас, после стольких лет, Ленни уже не смог бы с точностью сказать, какого цвета у неё были глаза и в каком именно году её семья перебралась в Джамейка-Плейн. Память сохранила другое. Сердитый жест, которым Джулс заправляла за ухо непослушную прядь каштановых волос. Полукруглый шрам над правой коленкой: как-то раз во время очередной прогулки по пляжу Джулия неудачно упала, споткнувшись о расколотый панцирь болотника, и Ленни, перепуганный пятнадцатилетний сопляк, притащил её в посёлок на руках — откуда только силы взялись? А ещё он не мог забыть её смех, чистый и звонкий, как весенняя капель.

Дереку этот смех тоже нравился.

Дерек был дитя любви. А Ленни — дитя отчаяния, последняя (и безуспешная) попытка Марии Саворетти удержать мужа в семье. Леннарт Саворетти-старший исчез почти сразу же после рождения младшего сына, оставив ему в наследство имя, густые чёрные кудри, и умение ладить с людьми. Всё остальное досталось Дереку: и безраздельная любовь мамы, и столь же безраздельная ответственность. В восемь лет остаться старшим мужчиной в семье — то ещё испытание.

Но Дерек справился. Он вообще мог справиться с чем угодно — к неизменному восхищению недотёпы Ленни. Это Дерек, наткнувшись на развалины рыбозавода, додумался консервировать мясо болотников, чтобы поставлять его на рынок Даймонд-Сити — нехитрый бизнес, который долгие годы кормил обитателей Джамейка-Плейн. Это Дерек возглавил успешную атаку на рейдерский лагерь близ карьера, договорившись с ребятами из Квинси — и посёлок на долгие годы вздохнул спокойно… В Дереке все души не чаяли. Кроме Джулии, которая ни с того ни с сего предпочла правильному мальчику Саворетти его бестолкового младшего братца. Поначалу Ленни был уверен, что это ненадолго — сейчас она получше разглядит, с кем связалась, и убежит к Дереку. Но она не убежала. И даже согласилась выйти за Ленни замуж.

Церемонию будущей свадьбы Джулия продумала до мелочей: как украсить старинную церковь Джамейка-Плейн, кого позвать на роль священника, у которой из двоюродных сестёр позаимствовать нарядное платье… Ленни больше беспокоил другой вопрос: а куда он, собственно, приведёт молодую миссис Саворетти после лучшей в мире свадьбы? Лачуга, в которой жили они с Дереком, давно уже требовала серьёзного ремонта, да и неловко как-то ютиться втроём в полутора комнатах…

Дерек сам предложил помощь.

Есть один завод, сказал он. Беспроигрышное дельце. Здание на территории Светящегося Моря, куда рейдеры, как известно, не суются. Так что добычи оттуда можно вынести — на три жизни хватит. Радиация, конечно, штука неприятная, но хорошие костюмы химзащиты с ней справятся. А если и не справятся, то в Даймонд-Сити в клинике доктора Крокера за сотню крышек можно пройти полный курс антирадиационной терапии. А что касается прочих опасностей Светящегося Моря — просто надо держать ухо востро, а винтовку наготове.