— Он обещал, что просто поиграет, — её костлявые плечи вздрагивали от рыданий. — Дал мне какую-то сраную книгу, чтобы я читала вслух, пока он режет. Он обещал, что больно не будет! А мне больно!

— Тише, успокойся, — Ленни нервно оглянулся — но в коридоре, как ни странно, по-прежнему никого не было. — Он тебе заплатил? Да? А я ещё добавлю за беспокойство, вот, держи.

Отшвырнув нож, он вытащил из кармана куртки серебряные часы — подарок работодателя, но тут уж не до сантиментов. Девчонка, бросив на Ленни подозрительный взгляд, цапнула часы и затолкала под подушку.

— Вот и умница, — проговорил Ленни, ободрённый успехом. — А сейчас мы твоей раной займёмся. Наверняка там ничего страшного нет, до свадьбы заживёт…

Он осторожно попытался отвести от лица девчонки простыню.

— Убери руки! — взвилась девчонка. — Убери от меня свои поганые грязные руки, ясно тебе, гуль вонючий?

— Яснее ясного, — Ленни покорно отпрянул в сторону. А рана-то действительно была паршивая — похоже, нож пропорол щёку насквозь. Чёрта с два такую заштопаешь. И шрам точно останется, не хуже, чем у Лапочки Сто Первой… Мистер Бёрк, да как же так?

Взгляд Ленни заметался по комнате, беспорядочно выхватывая из полумрака отдельные детали: стеариновую лампу на пыльном подоконнике, сломанные школьные парты, сдвинутые в дальний угол, поднос с многоразовым шприцем и двумя пустыми ампулами. На полу рядом с кроватью обложкой вверх валялась тоненькая книжка. Оскар-грёбаный-Уайльд.

«Он не нормальный человек», сказала тогда про мистера Бёрка Эмили — настоящая Эмили. И похоже, она знала, о чём говорила.

— У меня есть «Мед-икс», — ухватился Ленни за спасительную мысль. — Хочешь, подруга?

Подруга жадно закивала. Так, хорошо. Ленни торопливо сдёрнул с плеча рюкзак и, проклиная себя за безалаберность, принялся рыться в барахле. На счастье, шприц нашёлся довольно быстро. Девка нетерпеливо выхватила препарат из рук Ленни и с потрясающей сноровкой всадила себе иглу в локтевой сгиб. Не прошло и десяти секунд, как глаза девчонки закатились, и она с тихим стоном рухнула на залитый кровью матрас.

— Холера, — тоскливо простонал Ленни, плюхнувшись рядом.

Мистер Бёрк попросил его прибраться, и, чёрт возьми, Ленни прекрасно понимал, что это значит. Доверенное лицо полковника Отема имеет право посещать жриц любви, но не вырезать на них историю чужой жизни. Девка-то молчать не станет, когда увидит на трезвую голову, что у неё с лицом. А должна. Замолчать. Навсегда.

Ленни обхватил голову руками. Он перед работодателем в неоплатном долгу, так? Так. Значит, дело — отвратительное, грязное дело — должно быть сделано. Сейчас идеальный момент для уборки. Дамочка в хорошей такой отключке, делай с ней что хочешь. Главное — вынести тело за пределы посёлка, а так — едва ли кто-то её вообще хватится…

Ленни кое-как вытер трясущиеся руки о край простыни. И выскочил из номера.

В баре уже почти никого не осталось — лишь дремал за дальним столиком какой-то мусорщик, да двое бродяг резались в засаленные карты. Харон сидел в тени сломанного музыкального аппарата и разглядывал выцветшие афиши, которыми были оклеены стены бара. Скучает, бедолага? Ну ничего, сейчас развлечётся.

— Так, иди со мной, — выпалил Ленни, подбегая к нему. — Живо.

— У тебя проблемы? — осведомился Харон без особого участия.

— Да, — нервно усмехнулся Ленни. — У меня проблемы. И у тебя проблемы. А у мистера Бёрка — ух, какие проблемы…

— Это Бёрк тебя прислал?

Ленни помотал головой. И тут же понял: ох, зря. Надо было соврать. Чёрта с два Харон станет ему помогать просто так.

Но как ни странно, гуль поднялся и проследовал за Ленни на второй этаж.

— Ну и что тут у тебя? — язвительно спросил он, остановившись на пороге комнаты.

Ленни молча посторонился. Харон увидел, что — и ухмылка разом сползла с его лица.

— Вот, — сказал Ленни, не зная, что ещё сказать.

Харон молчал.

— Что мне делать? — спросил Ленни беспомощно. — Я ей «Мед-икс» дал, но что дальше — не знаю. Мистер Бёрк скоро вернётся, и тогда… — к горлу подкатила тошнота.

Харон подошёл к кровати, подобрал упавшую на пол простыню и укрыл девчонку — будто только так, не видя порезов, он мог соображать.

— Я не могу ничего придумать, — сокрушённо признался Ленни, старательно отводя взгляд от очертаний неподвижного тела под окровавленной тряпкой. — Бёрк сказал мне прибраться. То есть он хочет, чтобы я…

— Заткнись! — прорычал Харон. — Не говори мне, чего хочет Бёрк. Иначе ты получишь ровно то, что он хочет.

Ленни испуганно притих. Контракт, точно. Поганый контракт, из-за которого столько бед.

— Её надо увести отсюда, — сказал Ленни — и сам удивился тому, насколько уверенно это прозвучало. — И показать доктору. У неё щека в лоскуты… Чёрт, а как мы её с таким лицом через бар проведём?

— Тут есть запасной выход, — глухо отозвался Харон. — Одень её.

Чёрт, да. С этого и следовало начать.

Платье висело на спинке кровати. Стараясь лишний раз не прикасаться к липкой от пота и крови коже проститутки, Ленни с трудом продел её безвольную, почти негнущуюся руку в узкий рукав. Голова девчонки запрокинулась, кружевной воротник зацепился за край распоротой щеки — и кровь из раны побежала с новой силой.

— Харон, да помоги ты! — взмолился Ленни. — Я сам не справлюсь! Сделай хоть что-нибудь!

— Бинты есть? — угрюмо осведомился гуль.

Ленни помотал головой.

— Рубашка, — осенило его. — Запасная рубашка мистера Бёрка. Там пакет на дне рюкзака… Она чистая, ну, почти. Сгодится?

Рубашка сгодилась. Пока Ленни застёгивал пуговицы (мелкие и скользкие, будь они неладны) на залитом кровью платье девчонки, Харон соорудил неуклюжую, но с виду надёжную повязку. Эмили бы лучше справилась, подумал Ленни тоскливо. У неё же папаша — врач, она столько о нём рассказывала тогда, в Подземелье… Но Эмили Данфорд здесь не было — и слава богу.

Харон завернул девчонку в одеяло, легко и осторожно подхватил на руки. Она пробормотала что-то, но не очнулась.

— Что дальше? — спросил Ленни.

— Тебе же сказали — прибраться, — процедил Харон сквозь зубы. — Вот и приберись.

Ленни кивнул. Сбросив окровавленную простыню на пол, перевернул матрас. Видно, адъютант мистера Бёрка не был первым, кому пришла в голову эта светлая идея: с обратной стороны матраса тоже темнели застарелые пятна. Ленни вытащил из-под кровати таз с мутной водой, сорвал наволочку с подушки и, превозмогая брезгливость, принялся ожесточённо замывать брызги крови на полу.

— Изголовье, — проговорил Харон.

— Что? А, да, — Ленни растерянно уставился на следы от пальцев, застывшие на облезлой спинке кровати. Алые точки и полосы — безумная морзянка, известная каждому жителю Пустоши.

— Поживее, — раздражённо бросил Харон. — Она скоро проснётся.

— Да не командуй тут! — возмутился Ленни. — Я что, чистильщик?

— Нет, к сожалению. Ты мелкая бесполезная дрянь.

— Да, Харон, я тебя тоже люблю, — проворчал Ленни.

Он подобрал с пола книжку, сунул в рюкзак. Затолкал следом окровавленные тряпки, смутно осознавая, что это не самая светлая мысль. Подхватил таз, выплеснул порозовевшую воду в окно.

— Сумка.

— Да вижу я, — огрызнулся Ленни. Сдёрнул потрёпанную дамскую сумочку с дверной ручки — и, беспокойно оглянувшись, припустил из номера вслед за верзилой.

За пределами посёлка Харон немного сбавил ход. Ленни заметил, что гуль старается смотреть куда угодно — только не на девчонку, лежащую у него на руках. Что уж там, Ленни и самого пробирал мороз по коже при виде пропитавшейся кровью повязки. Если мистер Бёрк сотворил такое с дамочкой, похожей на Эми Данфорд, то что было бы, попадись ему настоящая Эмили?

Тем временем девчонка начала приходить в себя. Заворочалась на руках у Харона, открыла глаза — и истошно заверещала. Ну, попыталась заверещать — Харон успел зажать ей рот ладонью.

— Тихо ты! — прошипел Ленни. — Всё в порядке, мы тебя не бросим…