Йерлинг ответила не сразу. Но всё-таки ответила:
— Проект Ротшильда уже близок к завершению. Прайд собирается атаковать Мемориал со дня на день. И к моменту атаки ГЭКК должен быть у нас в руках. Иначе мы ещё нескоро поставим точку в этой войне.
Объяснение выглядело логичным. И ни капельки не обнадёживающим. Раз уж так получилось, что сейчас показания мисс Данфорд — единственная ниточка, ведущая к ГЭККу, значит, за эту ниточку будут тянуть, и посильнее.
«Для твоей же безопасности», — сказала паладин Кросс на прощание. — «Времена сейчас неспокойные, а будут ещё неспокойнее». Да вот только Эмили не чувствовала себя в безопасности, сидя в запертой на ключ комнатушке в подвале Цитадели — на сей раз роскошными апартаментами деточку из Убежища баловать не стали. Хорошо хоть, Геката была рядом — лежала на рваном спальнике, брошенном в углу, и негромко урчала, обгладывая кость. Что ж, Самсон сокрушил пару тысяч филистимлян ослиной челюстью, а браминье ребро чем хуже?
Эмили растянулась на продавленной койке, глядя в потолок.
Это не последний допрос. Само собой, не последний. Они просто подбирают ключи. Сегодня милая вежливая Йерлинг, завтра — этот Бигсли, которого «к людям нельзя подпускать». А послезавтра что? То, что заставило Лэнигана отвернуться от Братства — воздействия первой, второй и третьей степени?
Сказать им, что ли? — нервно подумала Эмили. Про ребёнка? Ну, скорее всего, они примут это к сведению: выделят ей более просторную тюремную камеру и более вежливого палача.
— Не очень-то тебе повезло с родителями, правда? — проговорила она. И прикусила губу. Не стоит с ним говорить. Незачем привязываться.
Вечером ей принесли ужин — худенькая послушница молча поставила поднос с едой в изножье кровати и ушла, не забыв закрыть дверь на ключ. Порция оказалась достаточно внушительной; едва ли можно было надеяться, что кто-то заглянет в камеру до завтрашнего утра. Тем сильнее Эмили удивилась, услышав скрежет ключа в замке буквально через пять минут. А уж когда она разглядела гостя, её удивлению и вовсе не было предела. Артур Мэксон, собственной персоной.
Мальчишка, казалось, вытянулся на пару дюймов с момента их последней встречи. А может, дело было в осанке: Артур перестал сутулиться, да и движения его постепенно утрачивали детскую суетливость. Что из тебя вырастет-то, оруженосец? — тоскливо подумала Эмили.
— Мисс Данфорд, я узнал, что вы здесь, и пришёл помочь с собакой, — Артур нерешительно улыбнулся. — Её ведь надо выгуливать?
— Надо, — согласилась Эмили. — Как только они тебя сюда пустили?
— Ну, я ведь Мэксон. Хожу где хочу, — не слишком-то уверенно откликнулся он. — К тому же сейчас у охраны пересменка, а запасной комплект ключей всегда хранится у рыцаря Дурги в подсобке… Слушайте, вашей собаке двух часов хватит, чтобы все свои дела сделать? А то у нас отбой в двадцать два ноль-ноль.
— Хватит, — успокоила его Эмили, прекрасно понимая: он явился сюда не из-за собаки. И не ради того, чтобы повидать смутно знакомую тётку.
— Ты пришёл узнать про ту экспедицию в Восемьдесят Седьмое, — с горькой уверенностью произнесла она. — Артур, извини, но я действительно уже рассказала вам всё, что знаю. И если Лайонс решил, что твой визит развяжет мне язык — да бога ради, я всё повторю, мне не жалко, только…
— Он хоть живой? — перебил её парень. С таким отчаянием, что Эмили стало стыдно. — Только не врите мне, мисс Данфорд. Пожалуйста. Они все врут — а я ведь не так много хочу знать. Что случилось со скриптором Квинланом? Он выжил?
— Не знаю, Артур, — тихо сказала она. — Когда мы виделись в последний раз — немного у него было шансов выжить.
Мальчишка кивнул.
— Но я точно знаю: он не предавал Братство, — твёрдо сказала Эмили то, что ей самой так хотелось бы услышать. — И не предавал тебя. Так что если тебе будут говорить, что он дезертир или шпион — не верь. Это неправда. Скриптор Квинлан сделал всё возможное, чтобы ГЭКК не достался Анклаву, он был готов и умереть за это, и убить… Просто иногда всех наших усилий недостаточно.
— Спасибо, мисс, — негромко сказал он. В комнате было темно, но Эмили знала: Артур не плачет. Он же Мэксон, чёрт возьми. — Собака… у неё есть поводок?
— Нет, — Эмили вздохнула. — Но ей и не надо. Она послушная. Даже слишком.
— А вы сами… Вы по своей воле здесь оказались? — спросил мальчишка — и видно было, что ему ужасно не хочется задавать этот вопрос.
— Артур, я благодарна Старейшине за заботу, — очень осторожно сказала Эмили — не хватало навешивать на мальчишку ещё и это! — Но мне сейчас надо быть в другом месте.
— Неправильно, что они удерживают вас в Цитадели, — твёрдо сказал мальчишка. — Это неправильно. Я поговорю с Лайонсом.
И поговорит же, поняла Эмили, когда Артур прикрыл дверь с той стороны. Именно прикрыл, на замок закрывать не стал. Но Эмили понимала: едва ли этого будет достаточно, чтобы сбежать из Цитадели. Когда она оказалась в Рейвен-Рок, ей было к кому возвращаться. Одна мысль об этом придавала ей силы. А теперь?
«…И не предавал тебя», да.
Она до сих пор верила Харону. И верила в него. Он не мог просто так уйти и бросить её, бросить их обоих. Ведь это же Харон, её Харон, тот, кого она знала и любила — всего, без остатка. Тот, кто согревал её, когда она теряла всякую надежду согреться. Тот, кто повторял её имя, словно заклинание, глядя ей в глаза — беззащитный перед ней одной…
— Знаешь, Харон, нам ведь действительно придётся очень-очень серьёзно поговорить, когда ты всё-таки вернёшься, — сердито проворчала Эмили. Повернулась к стене, укрылась колючим одеялом. И уснула.
Весь следующий день Эмили тревожно прислушивалась к шагам в коридоре — но на повторный допрос её так и не вызвали. Артур заходил к ней утром и вечером, чтобы выгулять Гекату, но Эмили и словом не смогла перемолвиться с мальчишкой: теперь его сопровождал здоровенный угрюмый рыцарь с эмблемой Львиного Прайда на броне.
Это тоже часть дознания, беспокойно думала Эмили, меряя шагами комнату (восемь шагов в длину, шесть — в ширину). Что-то такое она читала о техниках допроса. Как ни странно, просто оставить заключённого в покое было вполне достаточно, чтобы расшатать его нервную систему. Сначала бедолага с ужасом думает: это какие же пытки ему предстоят, раз на подготовку к ним уходит столько времени? Безостановочно прокручивает в голове десятки, сотни вариантов собственной смерти, и через какое-то время уже мечтает о том, чтобы всё случилось по-настоящему. Потом мало-помалу успокаивается, позволяет себе робкую надежду — а может, его дело настолько пустяковое, что о нём уже просто забыли? — и тут-то его, размякшего и дезориентированного, выдёргивают из камеры и волокут на допрос…
И стоило Эмили приготовиться к долгому изнурительному ожиданию, как за ней пришли. Прямо на рассвете третьего дня.
Сначала в комнату заглянула та женщина, что приносила еду, и увела Гекату, сославшись на то, что Артур сегодня занят и прийти не сможет. Спросонья Эмили не стала ни спорить, ни задавать вопросов. А потом ржавые дверные петли запели ещё раз — медленно и тягуче, словно предлагая Эмили как следует прочувствовать момент.
На пороге, ухмыляясь, стоял рыцарь Льюис.
— Идём, — коротко бросил он.
И Эмили поняла: началось.
*
С Отемом они встретились у какой-то полуразрушенной церквушки на подступах к Парадиз-Фоллз. Полковника сопровождали пятеро ребят из Анклава — при взгляде на них Ленни только головой покачал. Ни один из этих пятерых не был похож на человека, способного дать отпор толпе вооружённых до зубов работорговцев. Ну ладно Роджерс, цепной пёс полковника Отема — здоровенный детина, он и кулаком может втащить так, что мало не покажется (хотя Харон, наверное, и этого слонопотама заборол бы). Но остальные — на них же смотреть жалко! Мало что силовую броню надеть забыли, так ещё и вооружены кое-как: AEP7 да десятимиллиметровые…
Немного погодя из церквушки вышли ещё двое: сонный анемичный паренёк с портативной кинокамерой на плече (видать, главный боец) и девчонка с неуставными ярко-розовыми волосами. При виде девчонки Ленни совсем скис: эти остолопы ещё и Беттани с собой притащили? Она-то тут зачем? Она вообще доктор!
