Она вернулась домой и залезла в стол Линара. Там были письма, исписанные сотнями эльфийских рук. Никаких документов, с химическими формулами, что попались ей на глаза в свой первый день в этом доме. Линар обо всем позаботился. Чтобы у нее не было ни лишнего соблазна ни лишних знаний.

«Знание что принесет печали…» – крутилось у нее в голове. Когда же он сказал ей это? О чем?

Софи достала его ноутбук и в сотый раз уставилась на окошко пароля. Ведь теперь она знала о нем многое, так что он мог выбрать? Что-то личное? Нет, не похоже на него. Прагматичностью Линар точно был не обделен. Имя какого-нибудь великого эльфа? Софи подумала что это имя его отца и прошерстила в библиотеке пару книг. Его звали Шеол.

И это не был пароль к ноутбуку Джона.

Она попробовала все имена что знала, от Эльтана до Финара. С замирающим сердцем она ввела Сильвин на эльфийском и с горьким разочарованием увидела отказ в доступе. А ведь он очень лично реагировал на это имя. Это было то, что она узнала о нем и все равно этого было недостаточно.

В очередной раз уверившись, что живет с незнакомцем, Софи захлопнула ноутбук и больше к нему не возвращалась.

Единственным проблеском в ее монотонных буднях были собрания «четвергового клуба» и разные встречи, что устраивала эта же компания. По крайней мере Софи больше не была заточена в четырех стенах и мало помалу узнавала Сиршаллен.

Он был тихим городом, наполненным размеренным медленным ритмом деревенской жизни. Даже времена года тут почти не менялись. Как убедилась Софи, ее книжки про эльфов не врали. Сиршаленский ясень не сбрасывал листву даже зимой. Листья желтели и покрывались изморозью, но только часть из них опадала.

Декабрь в Сиршаллене колол щеки легким морозом, порой город с утра был припорошен снегом. Но большей частью Сиршаллен засыпал под бесшумный медленный листопад.

В этот четверг Софи как обычно пошла на встречу с людьми. Друзьями она назвать их не могла. Они ничего не знали о ней, она мало что знала о них. Это были просто знакомые, которые составляли ее общество, и она хорошо это понимала. Она запахнула куртку, спускаясь по винтовой лестнице. На середине ясеня вышла на общий балкон и пошла по мостику, соединяющему их ясень с соседним. В библиотеку она предпочитала добираться так же как ее впервые отвел Синай.

Вокруг медленно кружась опадали редкие листья. Софи посмотрела наверх. Кроны поредели, землю, балконы, мостики устилал золотой и снежный ковер, но много листьев оставались на месте. Между Сиршалленом и чистым небом все так же стояла непроницаемая завеса листвы.

Она поспешила в библиотеку, подышав в ладони. Накинула капюшон куртки, быстро пересекла мостики, обошла несколько ясеней по широким балконам и, не встретив никого, зашла в теплую пустую главную залу библиотеки. Из глубины помещения уже слышались разговоры и смех. Софи со счастливой улыбкой пошла туда.

– Наконец-то, а то Рико уже хотел взять твое место. – улыбнулся Мэл. Софи чувствуя некоторую неловкость за его нежную улыбку, поздоровалась со всеми, сняла верхнюю одежду. Мел встал и взял ее куртку, сам повесил на вешалку. Софи смущенно поблагодарила и села за стол.

Они часто делились по интересам. Четверо ребят, что заходили время от времени, были заядлыми картежниками и просиживали целые вечера за покером. Кто-то любил незатейливые игры и большей частью болтали, ну а самые «замороченные» устраивались с настолками, правила которых представляли собой небольшую книгу и пытались вникнуть в тонкости и победить в тяжелой экономической и политической игре.

Софи не то чтобы любила настольные игры, не особо ее тянуло к политическим интригам, но она очень ценила часы, которые проводила тут не одна, поэтому с радостью ввязывалась в самые длинные и сложные партии на три-четыре часа.

Наслаждаясь общением и разговорами, она часто прохлопывала тонкие нюансы и проигрывала с завидной периодичностью, но никогда не расстраивалась по этому поводу, что позволяло ее оппонентам порадоваться победе от всей души. Поэтому поиграть ее приглашали снова и снова.

И из-за Мэла, как поняла Софи. Мел наверняка был тот, кто втянул ее в компанию в своих интересах.

Эльфийский Софи быстро стал беглым и она общалась почти на равных. Ведь большую часть времени она проводила теперь за книгами. К роялю, около которого Линар убил трех человек, она больше ни разу не прикоснулась. Да и настроения для музыки совсем не стало.

Сегодня игра оказалась совсем уж сложной. Софи долго не понимала принципы и в итоге сдалась и просто под хохот остальных пыталась сделать хоть что-то со своими фишками. Как обычно не слишком успешно.

– Софи, ты не можешь так сделать! У тебя провианта не хватает, видишь? – сказал Рико, высокий худощавый парень, с хитрым лицом человека, который своего не упустит. Софи знала, что закончив летную школу с отличием, он получил заманчивое предложение поработать в Сиршаллене. Он получал тут втрое больше чем на обычных авиалиниях – по его собственному заявлению, при этом все что нужно было – водить вертолет и помалкивать, если он летел не туда, куда было заявлено в расписании полетов. Если было заявлено.

Софи однажды попыталась выспросить как это вообще устроено, что эльфы могут перемещаться куда им вздумается, но он с улыбкой сказал что ему платят в том числе за то, чтобы лишний раз не распускать язык и он не намерен рисковать. Язык ему, мол, еще нужен. Ему и его девушке Фелис. Она сидела за соседним столом и резалась в карты. Она нигде не работала, просто жила с ним в Сиршаллене и снимала блог о том как ей тут живется. Как-то раз она обмолвилась что ей задержали выход видео и она была в бешенстве. Задержали эльфы, которые проверяли, что именно она снимает и что говорит. Она сказал об этом походя, давно привыкнув, но Софи изумилась.

– Да что такого, ну сморят, наверное, чтобы никаких голых эльфиек в кадр не попало. Да у меня там что – рестораны, магазины, ну может иногда эльфы какие и попадают, но я не злоупотребляю этим. Станешь снимать эльфов нарочно – быстро заблокируют канал. Вот ей богу, заблокируют и черта с два ты что-то докажешь! Я играю по правилам и знаешь сколько охотников поглядеть на Сиршаллен хотя бы на видео? У меня уже за миллион подписчиков! Я скоро буду зарабатывать больше чем Рико.

– Тогда и будешь решать кто сверху. – заявил он с кривой ухмылкой. Пошловато шутить он просто обожал.

Мэл работал то строителем то ремонтником. Чинил трубы, электрику, ставил перегородки, двери, окна. Он в Сиршаллене родился, его семья переехала сюда пару поколений назад да так и осела. Люди рожденные в Сиршаллене эльфами ценились особо. Были почти своими. Им доверяли обустроить свои дома, тогда как пришлого человека не пустили бы и на порог.

– Все дело в том, что люди из городов не знают как себя вести. – говорил Мэл. – Не понимают как ту все устроено, и им все это кажется сумасшествием. Я видел как турист как-то не поклонился Кайране и первым заговорил с ним. Для них это же ничего такого, а для нас-то ясное дело что оскорбительно. Это же Кайране! А он к нему как к своему приятелю. Но Кайране терпелив как гора. Просто улыбнулся и ответил. Не знаю чего ему стоит все это терпеть. В Кайрине же такое наверняка на каждом шагу происходит.

Девушки которых Софи узнала кто работали по хозяйству, в основном на наземных кухнях или в прачечных, кто помогал в магазинах, а кто был в личном услужении у эльфийских дев. Софи послушала как они живут и приуныла.

Если Линар хотел, чтобы она целыми днями вышивала полотенца или играла на флейте, как подобает приличной деве эльфов, то он, наверное, был страшно разочарован.

– Они тихие очень и хрупкие. – говорила Эрика, что служила одной из эльфиек богатой семьи. Служила она на черновой работе – уборка стирка глажка. За восемь лет не перемолвилась со своей госпожой и словом. – Сидят всё у окошечка или в саду, думают о чем-то своем, пишут красиво – это у них в жутком почете красиво писать. – Софи вспомнила письмо от Меланы, написанное таким изящным почерком, что она не смогла его прочесть. – Они как будто спят с открытыми глазами – такие тихонькие и скромные. Но красивые все, нежные такие. Прямо цветочки. За такими, конечно, хочется ухаживать и пылинки сдувать. Ну а я? – она показала натруженные руки. – Не знаю, наверное, придется все таки уезжать, замуж выходить не за кого.