Алонсо Пинсон без задержки приказал направить «Нинью» в указанном направлении. Они отплыли под радушные выкрики туземцев, довольных приобретением редких вещиц, обмененных у испанцев, под ласковый щебет своих случайных подружек и устремились по пенистой поверхности приветливых волн.
– Уж нужно было бы протрясти как следует этих дуроломов, – бурчали самые жадные. – Не припрятано ли у них все-таки золотишко? Прижечь их раскаленным лезвием ножа…
– Еще раз услышу про такое средство дознания, – предостерег особых сквалыг капитан Пинсон, – оставлю на безлюдном острове. Чтоб не было таких разговоров о бедных дикарях. Только лаской и мирным обменом можно уговорить их показать, где в этих местах находятся золотоносные залежи. Жестокостью и грубостью только распугаете этих детей, не имеющих даже одежды. Я уверен: в отношении золота туземцы были честны. Всё золото, имевшееся у них, дурачки обменяли на нашу ничего не стоящую чепуху.
Пинсон в отношении индейцев был такого же мнения, как и адмирал Кристобаль Колон, который требовал доброты и честности в общении с островитянами. Кстати, Пинсон с лукавым видом напомнил об этом матросам, которые весело заржали, особенно при нажиме в речи Пинсона на слове «честность».
Еще несколько островов обследовали беглецы с каравеллы «Пинта», кое-где успешно поменялись с наивными островитянами, немного золота как-никак все же положили в самом укромном месте.
Погода временами портилась; иной раз океан начинал бурно вскипать и заявлять о себе свирепым завыванием ветра. Испанцы становились угрюмыми, старательно тянули канаты, следили за наклоном парусов, безоговорочно выполняли приказания капитана Пинсона, ибо знали: нерадивые и неопытные мореходы при штормящих водах могут вполне закончить здесь свою жизнь, оказавшись вместе с судном на дне неведомого океана.
Как только ветер стихал и менялся, беглецы из флотилии адмирала Колона плыли на юго-запад, пока не миновали еще несколько островов, где все было по-прежнему. Наконец в одном месте, вблизи простершегося вдаль гористого рельефа, судьба удивила испанцев поразительным зрелищем. В каком-то заливе, куда через скалы низвергалась полноводная речка и где сквозь чистые глубины всё было видно, как на ладони, матросы узрели, как с самого дна всплывают, поднимаясь к поверхности тихой бухты, невероятные существа. Явно сказочные подводные обитатели женского пола. Насколько испанцы могли понять, у них были круглые лица, большие глаза, широкие бедра, переходившие в русалочьи хвосты, короткие руки и пышные белые налитые женские груди.
– Глядите-ка, сеннёр капитан, – обратился к Пинсону Родригес, – да это настоящие подводные бабы. Ух, до чего ж грудасты, прямо оторопь берет…
Матросы вытаращили глаза и поразевали рты: такого они и представить себе не могли.
– Кто же это? – размышлял вслух Пинсон. – С ума спятить можно…
– Насколько я могу припомнить, – улыбаясь, произнес молодой судовой врач Санчес, получивший образование в знаменитом университете города Саламанки и знавший неплохо латынь, да и вообще, кажется, человек начитанный, – когда мне приходилось разбирать книги про древних греков, где-то там написано про языческого бога Нептуна и разных других… Например, Тритоны – парни с рыбьими хвостами, а так же дочери подводного старца, которых вроде бы называли Нереиды. Нет-нет, стойте… были еще, по-моему, и Океаниды. Жили они, ясное дело, на дне моря… А тут-то океан… Я, конечно, понимаю: всё это сказки для простаков. А вот вам и…
– Значит, перед нами Океаниды, – перебил врача Пинсон.
– Чего же нам делать с ними? – спросил у начальства Родригес. – Сеть, что ли, под них опустить? Выловить этих… как там… Океанид и затащить их к нам на «Пинту»…
– Ха-ха! – развеселились матросы. – Вот уж позабавимся! Давайте несите сеть… Где-то должна же быть сеть для рыбной ловли…
Внезапно завопил индеец Нетамури, увидев грудастых подводных баб с хвостами:
– Скорей готовьте палки, плюющие огнем! (Так индейцы называли наводившие на них ужас аркебузы.)
Дальше индеец ничего не мог сказать, потому что у него не хватало испанских слов. Однако через некоторое время, глядя на жесты Нетамури и двух его собратьев, Пинсон уяснил, что странные женоподобные существа являются для краснокожих объектом охоты.
– Вроде бы Нетамури хочет сказать: у этих с грудями и хвостами… очень вкусное мясо.
У одного из индейцев появился в руках лук. Он старательно наложил стрелу, натянул и спустил тетиву. Но стрела до подводных баб не достала. «Океаниды», видимо, встревожились из-за вида парусного судна и его шумных, суетящихся обитателей. Они неожиданно изменили свое движение через бухту. Всплыв неподалеку от «Пинты», показав на несколько мгновений круглые лица, подводные жительницы погрузились глубоко под воду и, повиливая хвостом, двинулись куда-то в тень от прибрежных скал… после чего стали видны их круглые тела, ускользающие в подводную расщелину.
– Ну, теперь их не достанешь, – разочарованно толковали матросы. – Жаль, уплыла такая забава.
А индейцы явно сетовали на то обстоятельство, что из-за промедления стала недоступной очень хорошая еда. Нетамури вздыхал, тряс головой, поглаживал себя по животу, а потом горестно разводил руками.
Один из матросов, побывавший когда-то на торговой каравелле далеко к северу от Испании – дальше Англии и даже датских земель, – высказал предположение: увиденные здесь странные подводные существа могут оказаться разновидностью тюленей. Ластоногие животные иногда напоминают издалека плавающих в море людей[11].
Время шло, «Пинта» пристала в удобном месте к невысокому прибрежному косогору. Пинсон вызвал Родригеса, двух старших матросов и кого-то еще из бывалых морских бродяг. Разговор пошел, конечно, о золоте.
– Давай, Санчо, – обратился к Родригесу капитан, – подбери себе десяток людей из команды для похода в глубину этих мест. Сдается мне, судя по всему, что земля здесь распространяется на много миль вправо, влево и вдаль, прямо на запад. Либо перед нами очень большой остров, либо неизвестный материк, который вообще-то надо бы исследовать и освоить. Но нам сейчас не до того. Нам следует пройти возможно дальше от берега и постараться определить: есть ли здесь золото? Если есть, постараться его добыть, обменять или приобрести другим способом, и тут уж без всякой жалости к населению, без кривляний, сомнений и всего такого прочего… Понял?
– Как не понять, сеннёр, – пожал плечами Родригес. – Захватим с собой три аркебузы да три арбалета на всякий случай. Ну, там еще тесаки, топоры… походной еды недели на две…
– Даже воды взять надо, – встрял старший матрос Рамиро. – Мало ли… а вдруг впереди нас ждет засуха… Наплачешься тогда без воды.
– Берите, что вам надо, и отправляйтесь, – нахмурился вдруг Пинсон. – Если вы найдете приличное количество золота, тогда мне плевать будет на адмирала Колона. Мне не страшны тогда будут ни гнев короля Фердинанда, ни упреки королевы. Мне все простят, если я раздобуду золото.
На следующий день десять человек из двадцати четырех членов команды Пинсона во главе с Родригесом покинули каравеллу. Пошли за золотом также врач Санчес и индеец Нетамури. Двое других туземцев остались с Пинсоном.
– Мы будем здесь вас дожидаться, – сказал капитан. – А если заштормит, постараемся маневрировать где-нибудь поблизости.
Отряд под началом Родригеса направился прямо на запад в глубь неизвестной страны. Вокруг была каменистая, открытая местность с отдельными кущами деревьев. Пройдя около двадцати миль, испанцы увидели густой лес, неожиданно начинавшийся после каменистого пространства. На краю леса находилась уже обычная для испанских мореходов индейская деревня.
Туземцы встретили отряд Родригеса с большим удивлением, но без страха. Нетамури начал переводить вопросы Родригеса и ответы вождя этого поселения. Язык островитян отличался от их наречия. Нетамури сердился, пытаясь наладить переговоры между начальником испанского отряда и старым сухопарым индейцем в плетенном из травянистых волокон переднике. На голове старика был некий странный тюрбан. Торчали приколотые к ремешку яркие перья невиданных птиц, вкрапленные каким-то затейливым способом блестящие камешки и большая круглая, золотая бляха на лбу украшали головной убор.
