В саду твоем розы, что слышали нас,
Напомнят о друге, querida…
Как дом, мое сердце
Объято огнем —
В окно моих глаз посмотри.
Я в пепел сгорю, или, может, любовь
Мне вырвать со смертью, querida?»
Лопе тяжело вздохнул и пробурчал что-то тоскливое. Вдохновленный де ла Вега немного подумал и прочувствованно допел:
«С навахой в груди
Я с седла упаду
За тысячи миль от тебя.
Заплачешь ли ты, увидав поутру
В крови свои розы, querida?»
Разбойник сгорбился, совсем забыв про нож. Наверное, ему было что вспомнить и о чем печалиться. Диего осторожно оглянулся и пошевелил ногами, восстанавливая кровообращение. Повалить ничего не подозревающего Лопе, освободить руки с помощью его кинжала, отвязать лошадей и ускакать не представлялось трудным. Конечно, прежде чем садиться верхом, следовало бы еще вывести всех трех коней из лощины, чтобы не было погони, это займет время, но пока Лопе придет в себя, а Санчо спустится со скалы… Рискованно, но вполне возможно. Диего тихо взял в руки увесистый камень и прицелился. Он подобрался ближе к разбойнику и уже замахнулся, когда внезапно сзади раздался хохот.
— Прыткую же птичку вы поймали в свои сети, дружище!
Диего резко отскочил в сторону, уже в прыжке понимая, что теперь ничего из его затеи не выйдет. Четверо мужчин свирепого вида стояли неподалеку и гоготали. Диего с досадой бросил камень.
— Лало?! — изумился Лопе и, оглянувшись, мгновенно рассвирипел: — ах ты щенок! Заливался соловьем, а в это время решил сбежать?!
— Это не то, что…- начал младший де ла Вега, но мощный удар в челюсть сбил его с ног.
— Проклятый молокосос, решил обвести меня вокруг пальца! — бесновался Лопе, награждая незадачливого пленника пинками. Приятели разбойника бросились к нему и вчетвером оттащили подальше. Диего с трудом сел, прижимая связанные руки к лицу.
— Как будто ты на моем месте поступил бы иначе! — с обидой в голосе воскликнул он. На перекошенной от гнева физиономии Лопе мелькнула тень мысли. Он удивленно глянул на молодого кабальеро.
— Что правда, то правда, — признал он и погрозил кулаком, — но смотри, сеньорито, еще раз…
— Эй, если ты убьешь его, болван, мы немного получим за эту шкурку, — образумил его тот, кого звали Лало, — сядь, выпей, и расскажи нам, чем вы здесь занимаетесь. Что это за парень?
— Кабальеро, сын Алехандро де ла Веги, — проворчал Лопе, — Мартин сказал, что старик очень богат и выложит кучу денег. У него с этим де ла Вегой счеты еще с Мехико. Заливал, что дельце плевое, будто у мальчишки репутация слабака и тихони, да еще вчера ему показалось, что тот не то пьян, не то болен. Чтоб мне провалиться! Этот тихоня едва не размозжил мне голову!
Лало снова захохотал.
— Да, в уме ему не откажешь. Я, Лопе, чуть со смеху не помер, когда увидал, как он подкрадывается к тебе, а ты и ухом не ведешь… Крепче, крепче, — обратился он к своему товарищу, который заново связывал де ла Вегу, — уж мы-то его не упустим. Не зря, не зря я подумал — а куда это подался наш добрый Кадальсо, не сказавшись? Нехорошо скрывать свои секреты от друзей. С друзьями нужно делиться, не так ли, парни?
Парни согласно загудели, рассаживаясь среди небольших валунов. Диего, лежа в поломанных цветах златоглава, мрачно следил за маленькой ящеркой, которая выползла на плоский камень погреться. Счастливая тварь — стоит сделать к ней движение, как она ловко скроется в какой-нибудь щели… А у него теперь в сторожах вместо двух бандитов целая шайка! И неведомый Мартин Кадальсо (Диего не без оснований подозревал, что это второе имя встреченного вчера «друга») не просто желает получить выкуп, а точит зуб на отца, а он, дворянин де ла Вега и де ла Крус, хитрый Лис, валяется здесь, как мешок с кукурузной мукой и ничего не может сделать! Диего крепко закрыл глаза и усмехнулся. Долго предаваться бесполезной благородной ярости — это прерогатива почтенного дона Алехандро, но уж точно не Зорро. Этот Кадальсо явно не кабальеро и не полный идиот, чтобы прийти к отцу средь бела дня и потребовать удовлетворения, денег, или что ему там нужно. А значит, время еще есть.
В этот день в пуэбло и окрестностях было тревожно. Вооруженные люди с мрачными лицами искали в горах, обшаривали каждый холм, каждую рощу, проверяли индейские деревни и заглядывали в колодцы. Сержант Гарсия своими допросами довел хозяина таверны до истерики, а Марию — до обморока. Бернардо с трудом сумел донести до дона Алехандро самую логичную, по его мнению, мысль, что, возможно, Диего похитили с целью выкупа и сами дадут знать о себе — но старый ранчеро не способен был усидеть на месте и сам взялся за поиски. Все были взбудоражены и придумывали свои версии ночного исчезновения молодого де ла Веги.
— …Пресвятая Дева! Да что же на свете делается, Хайме? Кто, кто посмел такое совершить?! — причитала молоденькая прачка Тереза, заламывая руки над корытом с отжатым бельем, — сделать зло нашему доброму сеньорито — да покарает их Господь! Неужели никаких следов?
Хайме и Бенито, вакеро с ранчо де ла Вега, не сходя с коней, жадно прихлебывали прохладную воду. Они излазали вдоль и поперек указанный им сеньором участок холмов и заехали на асьенду немного освежиться, а заодно сказать, что ничего и никого не нашли.
Слуги и служанки окружили всадников и на разные голоса костерили неизвестных мерзавцев, посмевших обидеть их молодого господина. Дона Диего на асьенде обожали все, а в особенности женщины — за доброту, готовность помочь и отзывчивость. И пусть отец и другие кабальеро упрекали его в бесхарактерности, слуги знали точно — если попал в затруднительное положение, иди к дону Диего. Никто как он не выслушает и не посоветует наилучший выход — даром что недавно лишь вернулся из Испании. Никто как он не будет вникать в трудности и чаяния простых людей, и эта черта возвышала его над обыкновенными кабальеро. Слуги, служанки и некоторые немолодые вакеро с ранчо де ла Вега до сих пор за глаза именовали сына хозяина «наш добрый сеньорито», несмотря на то, что этот сеньорито уже перерос отца, раздался в плечах и обзавелся молодыми усами. И его непонятное исчезновение вызвало немалый ропот.
— Эх, Тереза, собака взяла след под балконом той комнаты, где ночевал дон Диего, но тут же его потеряла, — вздохнул Хайме, брат Терезы, — будто растворился.
— А вдруг его утащили злые духи! — испуганно прошептала малышка Буэна и ойкнула, получив подзатыльник от почтенной Крисенсии.
— Чего болтаешь, дурочка! Чему тебя только в миссии учили?! Да такую чистую душу, как у Диегито, еще поискать! Разве черти смогут забрать ее?! — прежде чем стать экономкой, Крисенсия была нянюшкой дона Диего после смерти его матери, и с полным на то правом считала, что знает молодого сеньора лучше некоторых, — это теперь бандиты проклятые, все ж знают, что хозяин наш богат, а сынок у него единственный!
— Да, кстати, — подал голос Бенито Авила, — сержант Гарсия сказал, что будто бы вчера приехал какой-то сеньор, назвался давнишним другом дона Алехандро. Они ужинали вместе с доном Диего… А наутро тоже никто не видел ни его, ни троих его слуг, хотя об этом, конечно, никто не встревожился.
— Ну, что я говорила! — торжествующе воскликнула Крисенсия, — вот вам и бандиты!
— Может, он решил пошутить? — предположил старый индеец Креспо, — у этих сеньоров бывают странные забавы.
— Дон Алехандро сказал, что никогда не был знаком с человеком с таким именем.
— Тогда месть. Увезли и бросили в смоляную яму. Или в Дьяволово ущелье, — зловеще напророчил Креспо.
— Только Зорро сможет помочь. Уж он-то все знает и вытащит нашего доброго сеньорито из беды, — с непоколебимой верой сказала Тереза, и все вокруг закивали, — правда, Хайме?
— Да, сестра, — неохотно согласился Хайме и опустил голову. Зорро… Наивная маленькая Тереза! Зорро — это не бог, не колдун и не дух, Зорро — это как раз дон Диего, и хороши же они будут, если не сумеют спасти своего же защитника!
