–Покажи, Марта, покажи! – Женя подёргала девушку за рукав и буквально умоляла нормальное показать действие своей способности, а не такое, какое было накануне.

Марта вздохнула и вытянула руку вперёд. На кончиках пальцев вновь ощутилось знакомое покалывание, солнечный свет, падавший на ладони, заискрился белым цветом. Все трое зажмурились, но через несколько секунд в руке Марты блеснул бледно-жёлтый клинок меча.

–Ого-о, – только и смогла сказать Женя.

Денис осмотрел орудие и сказал:

–Обращаться с ним умеешь?

–Более или менее научилась. Но не идеально, всё же я не должна была показывать свой дар людям, – ответила Марта, прокручивая в руке лезвие.

–Создай ещё что-нибудь! Пожалуйста! – напомнила о себе Женя, с удивлённым взглядом наблюдая за сияющим клинком.

Марта опустила руку вниз, и тут же меч рассыпался на крупицы фотонов. Девушка вновь подняла руку, зажмуриваясь от неприятных ощущений, и, подумав о маленькой цепочке-браслете из лучей, – первое, что пришло в голову, открыла глаза.

Вспышка света уже прошла, а на руке девушки оказался браслет. Марта тут же надела его на руку маленькой девочки, а она прямо засветилась от счастья.

Вещица переливалась бело-жёлтым цветов и была полупрозрачной. Казалось, что она нереальна, но стоило прикоснуться, чувствовалась сталь и её твёрдость.

–Знаешь, Марта, а ты умеешь удивлять, – задумчиво проговорил Денис, пока девочки с удивлением смотрели на браслет на руке Жени, – но одними солнечными лучами ты долго обходиться не сможешь. Твоя ночная форма дара поможет нам в защите.

–Подожди, – Марта оторвала взгляд от браслета и посмотрела на Дениса, – в защите от чего?..

“Смерть – не противоположность жизни,

а лишь один элемент из её бесчисленного множества.”

Пятница – обычно этот день из всей рабочей недели самый лёгкий. Некоторых работников отпускают на час-два раньше, у кого-то в этот день разрешён свободный стиль в одежде.

Но не в федеральных службах. Тут что пятница, что понедельник – одинаково сложный уровень работы. Вечные слежки, шпионаж, расследования, казни одарённых людей, в конце концов – всему этому не было края.

Поступая на такую службу в возрасте восемнадцати лет, Наравин Александр Сергеевич вполне знал, на что идёт. Он был без всего: один и сирота с недавнего времени – его родители, тоже агенты по борьбе с одарёнными людьми, были убиты при исполнении служебного долга. Но зато Александр был с прекрасным заочным юридическим образованием и стальным характером. Такого сотрудника нельзя было терять, поэтому он достаточно быстро продвигался по карьерной лестнице и стал достаточно известным в определённых кругах общества.

У него было всё – деньги, подчинённые и уважение, достойная и престижная, хотя отчасти и опасная работа, но счастливым человеком он себя не ощущал.

Сегодняшний рабочий день начался как обычно. Отчёты о проделанных миссиях за последний месяц – это именно та вещь, которая взвалилась на плечи абсолютно всех служащих.

Это обычное и даже простое занятие, рутина. Потому-то очень многие обрадовались, когда узнали, что именно сегодня состоится очередное усыпление одарённых детей.

Обычно родители сами отдавали своих несчастных сыновей и дочерей в руки правосудия, но были и такие, которые прятались от специальных служб. Такие семьи жили в полузаброшенных деревнях, где почти не оставалось жителей, поскольку все переезжали в крупные города, или вовсе строили дома посреди лесов или полей. Рано или поздно и их находили, и тогда расстреливали на месте. Кто-то сопротивлялся с помощью способности, но в основном все одарённые люди погибали.

Тех детей, которых на казнь отдавали родители, ждала судьба не лучше: какое-то время их держали в изоляторах, и раз в две недели выбиралось время, когда всех малышей вели в медицинский центр и вводили смертельную внутривенную инъекцию, состоящую из тиопентала натрия, бромида панкурония и хлорида калия. Это считалось более гуманным способом казни, чем расстрел. Расстреливали лишь тех, кто противился и скрывал одарённых.

Многие родители просто привозили своих детей в следственные отделения и уходили со слезами на глазах, которые появлялись от осознания беспомощности; а некоторые решались присутствовать на казнях. Они до последнего были со своими детьми, которые абсолютно ничего, в силу раннего возраста, не понимали, успокаивали их, а позже, увидев бездыханные тела, рыдали и рвали на себе волосы, хотя думали, что поступают правильно, идя на поводу у общественного мнения, которое гласило, что все люди со необычными способностями опасны.

Александр ехал в своей чёрной тонированной машине к медицинскому центру. Сегодня там должны были усыпить пятнадцать детей – девять мальчиков и шесть девочек. Александр, который ранее рассмотрел досье абсолютно всех ребятишек, приговорённых к смерти в столь раннем возрасте в период этих двух недель, узнал, что двое из этих несчастных – двойняшки. Говоря точнее, он уже лично был знаком с этими ребятами. Он заранее знал, что именно их родители и решились проводить своих детей в последний путь. Старшим из пары был мальчик по имени Серёжа Чугунов, и обладал он точно такой же способностью, что и его сестра Алиса – управление пламенем, а, говоря официально, название этому дару было “пиропсионез”. Эти двое могли придавать открытому огню любую форму и давать траекторию его движениям.

Александр знал, что рождение детей с абсолютно идентичными способностями – большая редкость, поэтому изучил эту парочку детишек более внимательно.

Их родители – Андрей и Елена Чугуновы, одарёнными не были, потому до последнего надеялись, что им повезёт, что их дети будут обычными. Но несколько дней назад дети проявили свой дар, и родителям ничего не оставалось, кроме как ждать их в отделе следствия, расследующий дела одарённых людей, куда их уже везли прямо из детского сада, где они устроили погром. Это были вынужденные меры, хотя терять своих недавно рождённых детей Елена и Андрей не хотели.

Автомобиль остановился, и Александр вышел из него. Около входа в центр его встретил помощник врача данного медицинского центра, который и должен был провести усыпление сегодня.

–Всё готово к действию, – доложил он.

–Отлично. Пошли, быстрее начнём – быстрее закончим, – на губах агента отобразилось жуткое подобие улыбки.

Двое поднялись по лестнице. Всё в этом центре так и кричало о стерильности помещения: блестящие полы и стены, запах лекарств. Никто не знал, что именно здесь и убивают опасных для общества людей.

Александр вошёл в холл третьего этажа. Он увидел своих подчинённых – Семёна Щербакова и Эдуарда Кравченко, которые стояли в коридоре, наблюдая за пятнадцатью детьми. Все ребята были абсолютно одинаковы – после того, как от них отказывались родители, детей переодевали в абсолютно одинаковую дешёвую одежду – серые рубашки и брюки, сшитые явно наспех и без особого усердия.

–Вон та, – указал Эдуард Семёну, который записывал всё в документ, на девочку с чуть пушистыми рыжими волосиками, – Милана Юрьева, четыре и восемь, способность – аннигиляция.

Семён записал информацию о девочке и с грустью взглянул на неё. Маленькая Милана сидела со связанными руками в плотных больших перчатках, но, казалось, была абсолютно спокойна. Через несколько минут в неё уже введут смертельно опасную инъекцию, и малышка закроет глаза навсегда, как и все, кто был здесь.

–Даже не верится, что эта девочка может уничтожить всё, что угодно одним лишь касанием…

–Не верь внешности, – мгновенно ответил подчинённому Александр, – потому-то она и связана. Её руки могут превратить абсолютно всё здесь и даже нас в пыль!

Семён вздохнул и продолжил записывать информацию о поступивших детях под диктовку коллеги.

В это время родители несчастных Алисы и Серёжи пытались успокоить всех тех детей, кому было некомфортно без своих мамы и папы. В отличии от многих других ребят, маленькие брат и сестра сидели тихо, прижавшись с двух сторон к Елене, которая укачивала на руках мальчика, который очень громко кричал и плакал.