Идеальный человек сегодня – это механизм, могущий выполнять стандартный набор операций, необходимых для выживания в современном обществе и обладающий достаточным минимумом знаний для этого. Работай – это необходимо. Отдыхай – это полезно. Ни о чем не думай – мышление утомительно и лишает душу покоя. И не переживай ни о чем – переживания вредны для нервной системы. К чему волнения, если за тебя все решат там, – Дюпон ткнул пальцем в потолок, сверкнув глазами, но тут же взял себя в руки. – Извините, Стенсен, наболело.

– Ничего, на меня тоже иногда накатывает, – признался Стенсен. – Я имею в виду желание выговориться. Полезная штука на самом деле.

– Не очень, – возразил Дюпон. – Давно известно, что длина языка и жизни находятся в обратной пропорциональной зависимости.

– С этим тяжело не согласиться!

Они расхохотались.

– Так вот, Стенсен, – отсмеявшись, продолжал Дюпон. – Я был приятно удивлен тем, что вы разительно отличаетесь от большинства моих клиентов. У вас развитое мышление, вы свободно выражаете свои мысли и, главное, имеете собственное мнение.

– Польщен, – едва заметно кивнул Стенсен.

– И вы расстроились, когда ваша теория оказалась достаточно узким взглядом на вещи.

– Вы еще и психолог, оказывается? – удивился Стенсен, отпивая из бокала и протягивая руку за арахисом. Настроение у него немного улучшилось. – Неужели это было так заметно?

– Дорогой мой Стенсен, по роду работы я просто обязан хорошо разбираться в людях, подмечать нюансы в их поведении, разговоре. Также в работе детектива очень вредно ограничивать себя одной лишь версией, какой бы правдоподобной она не казалась – это может увести расследование в сторону от истины или вовсе завести в тупик. Вы меня понимаете?

– Думаю, да.

– В таком случае давайте вернемся к делу, – Дюпон сразу посерьезнел. – Нам осталось уточнить еще пару-тройку вопросов… – Он опять уткнулся в записи Стенсена, полистал их. – Давайте все-таки попытаемся прикинуть, чем может быть эта вещь, существование которой мы предполагаем, и где на судне она вернее всего может находиться?

– Я уже неоднократно размышлял над этим, но так и не додумался ни до чего конкретного.

– Давайте попробуем еще раз поразмышлять вместе, – продолжал настаивать Дюпон. – Будем исходить из того, что у преступника, планирующего изъять что-либо с арестованного судна…

– Заблокированного, – поправил его Стенсен.

– Мне кажется, в данном случае это не столь уж важно. А важно, что у преступника в данной ситуации не так много времени на изъятие интересующей его вещи.

– Я думаю, вы правы.

– Вещь не должна быть слишком громоздкой или тяжелой, в противном случае ему понадобится привлекать для ее изъятия и транспортировки дополнительные средства, что в его ситуации опять же не желательно. Поэтому будем исходить из предположения, что эта вещь весит, скажем, до двадцати – двадцати пяти фунтов9 и может уместиться в небольшую сумку или коробку.

Дюпон помолчал, ожидая каких-либо замечаний или возражений, но их не последовало.

– Мне также кажется, – продолжал он, – что эта вещь должна быть доступна для изъятия без применения спецсредств монтажа или нарушения целостности покрытий, переборок – уж не знаю, как там у вас это называется.

– Я понял вас. Вы предполагаете, что эта вещь может быть изъята без каких-либо сложных демонтажных операций. В таком случае это может быть либо реакторный отсек, но там лишь панели доступа к управляющим модулям, которые не представляют совершенно никакой ценности, а также инженерный отсек под полом рубки. Там оборудования побольше, но, мне кажется, опять же нет ничего, на что можно было бы потратить столько денег и усилий.

– Вы в этом уверены?

– У меня есть свидетельство о прохождении регламентных работ. Никакого оборудования или устройств, не соответствующих спецификации, на судне обнаружено не было.

– Хм-м, и больше мест нет? – Дюпон озадаченно потер подбородок.

– Нет. Остальное оборудование находится за внутренней отделкой борта и еще система датчиков между слоями обшивки.

– Странно… Тогда можно предположить, что после снятия оборудования лаборатории и передачи его в «И-Систем» обнаружилось отсутствие чего-либо ценного.

– Исключено, – Стенсен взмахом руки категорически отверг эту идею. – Остатки оборудования, реализованные мной лично, представляли собой стандартные лабораторные устройства тестирования, контроля и прочее. Все они имеются в свободной продаже и их можно безо всяких проблем приобрести.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – досадливо развел руками Дюпон. – Остается только одно предположение: эта вещь – не совсем вещь.

– Как-как? – Стенсен от удивления выпрямился в кресле, сжав пальцами подлокотники.

– Это информация. Предполагаю, на каком-то носителе записана важная информация, и некто страстно желает ей обладать. Скорее всего, это какая-нибудь пластинка меньше ногтя, которую вы просто могли не заметить.

– Невероятно! – восхищенно хлопнул себя по ляжкам Стенсен. – А ведь это действительно похоже на правду!

– Пока что это только предположение, – Дюпон сложил ладони и пошевелил большими пальцами. – Исходя из того, что «И-Систем» занимается этими, как их… БИС, а это, по сути, компьютеры с кучей информации, то это «что-то» должно быть именно из этой области. И потом, во все времена самым дорогим товаром была именно информация, а уж судя по затратам, которые понес аноним, как вы его называете, информация должна быть неимоверно важной и дорогой.

Тут Дюпон резко вскочил из кресла и уперся кулаками в стол.

– Стенсен, мы срочно должны попасть на ваш корабль!..

Четырехчасовые поиски со сканером электронных микроустройств не дали ровным счетом ничего: Стенсен с Дюпоном облазили весь корабль, но так ничего и не обнаружили.

Больше всего мороки было в инженерном отсеке, забитом сверху донизу электроникой, и сканер здесь практически ничем помочь не мог. Приходилось тщательно осматривать каждое устройство на возможность вскрытия и проверять пломбы и даты на них.

Замены устройств в недалеком прошлом, а также нарушения пломб выявлено не было.

БИС также подтвердила, что содержимое памяти всех контроллеров соответствует заявленным контрольным суммам, а внешними накопителями информации никто, кроме нее не пользовался – это Ева заявила категорически и грозилась предоставить следопытам детальные отчеты, но те вовремя отказались.

Таким образом, возможность хранения информации и на этих носителях полностью исключалась.

Усталые донельзя Дюпон со Стенсеном разместились в кают-компании с бокалами мартини в руках. Стенсен выглядел крайне мрачным и сидел, сгорбившись и опираясь руками на стол. Дюпон напротив казался вполне довольным и, развалившись на стуле, мурлыкал что-то себе под нос.

– Стенсен, – нарушил молчание Дюпон, – вы же, надеюсь, не ожидали, что расследование закончится так быстро?

– Всякое бывает, – проворчал Стенсен, прихлебывая из стакана и глядя в одну точку в середине стола.

– Бросьте. Отсутствие результата – тоже результат. По крайней мере мы установили, что искомой вещи здесь нет, – Дюпон допил свой мартини и поставил на стол стакан, отодвинув от себя. – Значит, будем копать в другом направлении.

– С чего вы намерены начать?

– Для начала пощупаю контору Гройсса.

– У вас есть возможности щупать такие заведения? – отрешенно поинтересовался Стенсен.

– Дорогой мой, кому нужен детектив, который никого и ничего не может пощупать? – рассмеялся Дюпон.

– Действительно, – хмыкнул Стенсен, вновь наполняя опустевший стакан детектива.

– Но в данном случае все очень просто – у меня там есть несколько знакомых, – Дюпон взял наполовину наполненный стакан и посмотрел через него на потолочный светильник. – С пары прошлых дел.

– А это не опасно?

– В каком смысле?

– В прямом. Если Гройсс узнает, что вы интересуетесь им…